Оценить:
 Рейтинг: 2

Растяпа. Три напрасных года

Год написания книги
2023
Теги
<< 1 2 3 4 5 6 ... 17 >>
На страницу:
2 из 17
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Сейчас уже поздно. Подкрепляйтесь своим. С завтрашнего дня встанете на довольствие Министерства Обороны, и питаться будите в ресторане.

Мне подкрепляться – разве что сигаретами. Скинул обувь и полез на свою полку дожидаться того часа, когда распахнёт двери вагон-ресторан и изящная официантка…. Снизу запахло копчёным и жареным. Представить изящность женской фигурки не дала чья-то лапа. Бесцеремонно постучала по краю полки, а её хозяин (Вовка Постовалов) возвестил:

– Вставай, братан, рубать будем.

Глянул на столик внизу. Всё, что там было выставлено, мне, конечно, понравилось, а запах просто с ума сводил, но….

– Всё, что могу добавить к сервировке, это сигареты.

– Добавляй! – махнул рукой Захар (Сашка Захаров), единственный курящий в этой компании.

Я спустился вниз и наелся до отвала, как давно не трапезничал в беспокойной (если не сказать, бесприютной) своей студенческой жизни. Потом мы с Захаром покурили в тамбуре, и все дружно присели на спину – завязывать жирок. Жить, как говорится, хорошо. Но…. С соседней средней полки подал голос Постовалов, а для убедительности ещё постучал кулаком по моей:

– Э-эй! Не спать. С тебя история. Зря, что ль кормили? Расскажи что-нибудь.

Подумал – справедливо. Посмотрел в окно.

– Что вам рассказать?

Мелькнул освещённый перрон Еманжелинского вокзала.

– А вот слушайте….

Это случилось примерно год назад. Ехал с картошки – документов полные карманы (от паспорта до зачётки), а денег ни копья. Контроль – подловили, высадили. На вокзале в линейном посту оформили протокол. Главное – не соврёшь.

– И что теперь делать? – спрашиваю.

Мусор в лейтенантских погонах:

– Ждёшь следующую секцию, садишься с протоколом. А потом заплатишь штраф и проезд. Не оплатишь – в институт сообщим. Ясно?

Куда ясней. Сижу на лавочке у вокзала, жду электричку. Подходит паренёк. Не помню: я ли у него стрельнул сигаретку, он ли у меня. Разговорились. Он, оказывается, только-только демобилизовался. Девчонка любимая его ждала, два года письма слала, а под приказ замуж засуетилась. Вот на свадьбу он и прикатил в деревню Еманжелинку. Сам-то троицкий, городской. Да только никому не стал он здесь нужен – вытолкали за порог. Выслушал я его, посочувствовал, на том и расстались. Час сижу, другой проходит. Электричку для меня объявили. Тут и дембель свежепознакомленный появился – несётся на всех парах. А за ним – мама дорогая! – толпа пьяных мужиков. Должно быть, любовью раненое сердце вновь на свадьбу его затащило, ну а там, понятно – все уже разогрелись до нужной кондиции.

Срубили его в шагах двух от меня. Он ручонку тянет:

– Помоги, друг.

Какой, помоги! Свои бы проблемы решить – вон электричка подошла. Но меня никто не спрашивал – на чьей ты, парень, стороне? Засвистели, замелькали кулаки – бац! бац! Я и окривел сразу на один глаз. Но другим-то вижу. Нет, сам себе говорю, не для того меня с электрички ссадили, чтобы пьяные мужики на еманжелинском вокзале до смерти забили. Сумкой прикрываюсь, одному как засадил в дыхалку ногой. Смотрю – крючится у лавочки. Другой вообще – кульбит через неё и застрял в кустах надолго. А мне же домой надо. Рванул к электричке. Только сглупил малость: мне бы через пути и прямо к дверям открытым, а я по дорожке…. Ну и выскочил на середину вагона. А там – ни дверей, ни дверцы. Пока размышлял: направо иль налево ринуться, меня настигли, и снова – бац! бац! Ажна искры из глаз. Вот сволочи, другой бы раз поучил вежливости, а сейчас, простите, тороплюсь – вот-вот электричка уйдёт. Рванулся в одну сторону – не пробиться, в другую – та же картина Репина: приплыли, называется. Но в жизни всегда есть место случаю. Случилось: курили парни в тамбуре, видят – потасовка. Выскочили – бац! бац! – лежат орёлики и на свадьбу свою не торопятся. Меня в вагон затащили, а я уж ничего не вижу. Вот такие дела.

Постовальчик очень мускулистые руки за голову закинул:

– А я всё думаю: узнаешь ты меня или нет?

– Признаюсь, память на лица плохая, – говорю. – Уж сам расколись: со свадьбы ты или с электрички.

– Я тебе намекну, а ты постарайся догадаться – сеструхин платочек увёз тогда.

– Помню, обтирали мне личико разбитое две девицы. Тогда, значит….

Я протянул Постовалу руку:

– Спасибо, друг.

– Брат, – поправил он.

– Твой должник.

– Сочтёмся.

После продолжительного молчания Постовалов окликнул ребят напротив:

– Эй, вы там – расскажите что-нибудь?

Дмитриев пробурчал что-то по-стариковски. А Чистяков рявкнул:

– Я отца зарубил!

– Понятно.

Я свесил голову к Женьке Талипову на нижней полке:

– Ты боксёр?

Тот потрогал сломанный и приплюснутый нос.

– Нет, это копытом. Лошадка подо мной на льду поскользнулась – два перелома от ступни до колена. А как поднялась – ещё копытом в лицо. Вот я полз домой и думал – замёрзну.

В трёх словах – а какая жуткая история. Я представил – бр-р-р! – упаси Бог.

Постовальчик свесил голову к Захарову:

– Санька, расскажи ты историю.

– А про что рассказать?

– Про баб, конечно – ты у нас мастер по этой линии.

Захар без бахвальства:

– Дак у меня и опыт большой. Я ведь с раннего детства начал.

– Как ты их обалтываешь?

– Легко. Я ведь упрямый: пристану – хрен кто отвяжется. Этим летом девчата на току работали – зерно лопатили. Я в обед на машине приехал, Танюху там одну в склад заманил, на пустые мешки завалил.

– Дай, – говорю.

Она:
<< 1 2 3 4 5 6 ... 17 >>
На страницу:
2 из 17