Романтик. Детектор лжи

Как-то сели в мой шарабан две девчонки, по виду – студентки. Лопочут, не умолкая. Одна толстушка разбитная, всё хохочет, а другая – тарань сушёная с поджатыми губами, науки какие-то поминает. Я не слушал, про своё думал. По Светкиному выходило: если грамотно изобразить самца, то ни одна баба не устоит супротив – даже эти сопливые мокрощелки. Попробовать что ли заради проверки? Ну и попробовал. Сказал им всего-то пару ласковых – девчонки, мол, красота не только могучая сила, но и хорошо оплачиваемый товар. А дальше ни слова – понимайте, как знаете. Они, наверное, ничего не поняли – умолкли, на меня таращатся. А после пожаловались моим коллегам, обвинив в сексуальных домогательствах. Меня чуть из бригады за это не выгнали. Такие дела! То ли мачо из меня никудышный, то ли в девочках ещё не пробудились самки.

Светке сказал:

– Не пойму я тебя…. Хотя баб понимать – понималки не хватит. Дом есть, работа есть, сын взрослый, внуки растут…. Какого ещё тебе рожна надо. Мужика? Да вот он мужик – любит и ждёт, а ты его бросила. Потом и того, ради которого бросила. Что с тобой, Света?

– Ну и чего ты хочешь? – спросила подружка моя, подбоченясь, как Кармелита из сериала. – Чтобы я до конца дней своих в твоих любовницах ходила? Да ты сам столько не захочешь – поматросишь и бросишь.

– Что потом будет, то будет потом, а сейчас нам неплохо вдвоём. Может ты ещё и в загробной жизни рассчитываешь на мою привязанность? Представляешь, флирт – два скелета на гробовой крышке! То-то грохоту по кладбищу. Успокойся, Света, после смерти ничего нет. Давай будем жить в этом мире и любить, пока любилка стоит, и беречь наши чувства. Жениться я на тебе не намерен, как, впрочем, и ни на ком другом – врать не буду. И никаких на то причин, кроме одной – у меня другие цели: я как бы в данный момент не принадлежу сам себе, но предлагаю тебе быть моей музой, и разделить со мной то, что дарует судьба.

Она молчала. Она смотрела на меня, склонив голову, словно видела перед собой нечто любопытное.

– Скажи ещё что-нибудь, – попросила. – Не пойму никак тебя.

Что сказать?

– Я не знаю, Света, буду ли я богат и знаменит, но что никогда в жизни не сделаю тебе ничего дурного, за то отвечаю.

Она насмешливо улыбнулась:

– Чего ты заводишься? Я же с тобой.

– Телом да, но не душой.

Я и сам не знал в точности, чего от Светки хочу, и эта неопределённость доставала. От разочарования и печали ездил, как автомат – внимание не на окружающую обстановку, а проблемам внутри себя. Дорога такого не прощает – чуть не досмотрел и….

Когда спохватился, было поздно и стало страшно. В животе ёкнуло, будто автомобиль понёсся с ледяной горки. Навстречу ему проворно двинулась стена дома, и в следующий миг меня кинуло грудью на рулевое колесо. Раздался лязг, звон разбитого стекла, и скольжение по обледенелому асфальту закончилось. Прямо передо мной белели кирпичи фасада. В ушах звенело, болела грудь, но кости вроде были целы. Одно хорошо – в салоне не было пассажиров.

Подошли любопытные:

– Да-а, гололёд. Нынче надо быть осторожнее.

– А лучше вообще за руль не садиться.

Разбиты фонари и облицовочная решётка – пустяки, на день ремонта. Э-хе-хе! А всё Светка виновата – о ней задумался. Она теперь передо мной до самой смерти будет виноватой.

У этого инцидента были важные последствия, а от важных последствий проистекли эпохальные результаты. Последствия произвела Светка, результаты – я. Выяснив, где, как и почём сделал ремонт своему «мустангу», назвала меня дураком, даром, что инженер. Она считала, что пустяковую замену повреждённых деталей, я мог и сам сделать, не переплачивая втридорога хапугам на СТО. Светка, не заморачиваясь на фильтрацию выражений, поучала меня, малохольного, уму-разуму. Я её выслушал уважительно, головой покачал.

– Удивительная ты женщина, – торжественно сказал. – Сколько в тебе талантов! Ты прирождённый организатор. Тебе надо своё ЧП заводить – ну, скажем, такси или авторемонтную мастерскую. Ещё поражают экономические способности – ты настоящий финансист. Если согласишься стать моим казначеем, я с удовольствием доверю тебе распоряжаться своими тратами. Не торопись с ответом, подумай.

На мой взгляд, это был хитрый ход – Светка как бы получала права жены, и в то же время за мной оставались все свободы холостяка. И ведь повелась, голубка – согласилась. Своих проблем невпроворот, она ещё и мои на себя взвалила. Ну, а как же? За квартирой нужен догляд? Нужен. Светка тряпку из раковины выкинула – губку приобрела. Средство для чистки ванны, зимнюю свежесть для белья или, как его, отбеливатель, притащила. В магазин бежит за продуктами – мне покупает. Время есть – что-нибудь приготовит, нет, готовое из дома прихватит. Я от её присутствия в квартире чуть было не обленился. Свои обязательные субботние генуборки Светке доверил. И стирки. Остались за мной только утренние пробежки и роль мужчины в постельных сценах.

Обиды прежние со временем подзабылись, и жизнь засияла, будто солнце из-за туч выглянуло. Ну а Светка, как жена счастливая, пришла в полное смирение. Может, поверила в мою мечту? Ведь что такое счастье? Это не жратва от пуза, не самые стильные прикиды со шкатулками драгоценных побрякушек и даже не собственный авто с мотором силищей пятьсот лошадей. Счастье – это мечта о жизни, в которой, что пожелаешь, то и будет. Не всякому Ротшильду такое дано. Я уже давно лечу мечтами все болячки сучьей жизни в поганом мире, где одним всё, а другим что-то коричневое на палочке, но не эскимо. И хотя знаю, что все мироздание затеяно ради каждого из нас, смерти в нем не избежит никто – ни богатый, ни бедный. Какой она выйдет – загадка для всех. Поэтому неустанно молю – Господи, спаси от кончины медленной, мучительной, унизительной. Вот и все секреты моего личного счастья.

Ну, а бабам для счастья ещё мужчину подавай. Жалко их, бедных – как им на свете погано живётся, когда все мужики – сволочи и паскудники. Только Светке со мной повезло….

А вот и снег – зима продолжалась. С серого, неубедительного неба закружился колючий пух, на асфальте позёмка – шины скользили по нему, словно по черному льду. Притормозил у остановки, жестом пригласил зябнущих и скукожившихся в салон. Не хотите? Ну, стойте – подождём сговорчивых: мне в автомобиле комфортнее, и я люблю, когда падает снег.

Подъехал ещё один бомбила, перебрался в мою машину:

– Что, не садятся? А ты приглашал? Активней надо, а то не дай Бог….

– На руках заносить?

А вот и гоблин – лёгок черт на поминок – подрезал меня, выскочил и зашёлся таким бешенным матом, что из толпы на остановке донеслось уважительно:

– Смотри, как толково излагает.

Слушать, как заливается истинный профессионал площадной брани, для иных наслаждение, а мне-то как раз наоборот. Вид его, скажем мягко, был неприятен – глаза налились кровью, кадык дрожал, негвардейская грудь тяжело вздымалась, голова болталась на тонкой шее. Красная, поросшая пегой щетиной рожа дёргалась злобным тиком. Только что говорили у ДК быть взаимно вежливыми, а ему неймётся. Все они, гоблины, такие – с кукареку в голове. Ну, а как же – деньги, заработок его чуть было не увёзли из-под носа! Когда спокоен – нормальный мужик, даже есть о чем поговорить, а как материальный интерес коснётся, так вылитый черт с рогами. Что ж, гоблин он и есть гоблин.

Мною тоже овладело возбуждение, охватывающее всякое существо мужского пола при виде обидчика, даже если он человек мирный. Дыхание участилось, кровь побежала вдвое быстрей, сами собой сжались кулаки….

Зрители на остановке с интересом наблюдали за нашей стычкой. Понятно, что с развлечениями на улице в буран совсем паршиво, а тут назревало бесплатное зрелище – бой двух бомбил без правил и рефери. Кто-то начал меня подбадривать – мол, врежь ему, суке, чего сидишь. Но, Боже мой, драться с гоблином на глазах у толпы, как китайский рикша в каком-то Шанхае – этого мне только не доставало на шестом десятке лет.

В такой ситуации у человека, обладающего достоинством, одно только остается – присутствие духа, и я оставил наезд без ответа, ибо истинное достоинство не в том, как с тобой поступают другие, а в том, как поступаешь с ними ты. А подобные грубияны хороши лишь тем, что с ними самими можно тоже не церемониться или попросту – не обращать внимания. Постоял немного и покатил – чего орать-то: бери, если сядут.

Получив от ворот апперкот, поехал пустым к следующей остановке, думая о том, что жизнь жестока, бессмысленна и, в сущности, бесконечно унизительна. Все ее красоты, наслаждения и соблазны существуют лишь для того, чтобы человек разнежился, улегся на спину и принялся доверчиво болтать всеми четырьмя конечностями, подставив беззащитное брюхо. Тут-то она своего не упустит – так лягнет, что с визгом понесешься, поджав хвост. Что бы там ни говорили дикторы телевидения – со времен Сотворения мир не перестал быть опасным, напротив, год от года, век от века он становится все беспощаднее и хищнее. Какой из этого вывод? А вот какой – не разнеживаться, всегда быть настороже и во всеоружии. Увидишь, как тебя манит перст судьбы, – откуси его к чертовой матери, а если удастся, то хорошо бы вместе с рукой.

Злость сосредоточила на работе, прогнав остальные мысли прочь. Но у судьбы, как известно, свои резоны, и сетовать на неё дело зряшное. На Денисово подцепил пассажира до Веселой Горки – это двести пятьдесят рублей в один конец – и успокоился или, как пишут в старинных романах, совершенно умирился нравом. Матюки обидны, а кто сколько выездит за день рабочий только Господь Бог знает. Давно уже к Его прихотям принял за правило относиться с доверием и не пытался их втиснуть в колодки обыкновенной человеческой логики. Раз иногда случаются чудеса, спасибо тебе Всевышний, а смотреть дарёному коню в зубы – моветон.

Только вот с днем сегодняшним что-то творится – ни на что не похож. Вопреки законам природы, он двигался к вечеру не равномерно, а какими-то раздерганными скачками. Стрелки часов то застывали на месте, то вдруг разом перепрыгивали через несколько делений. До толковища с гоблинами всё вроде бы шло как обычно, а потом начались скачки времени и настроения – одно вытеснялось другим, мысль несколько раз меняла направление на совершенно противоположное, а до заветного часа ещё рулить да рулить.

Пока поджидаю в Кичигино пассажиров, Светке что ли позвонить? Я подумал о ней, о предстоящей встрече в выходные и стал рисовать в уме картины, от которых становилось тепло, ещё теплее…., потом увлёкся, и в жар бросило – хоть всё бросай и к ней кати.

– Привет, любимая.

– Привет. Хорошо, что позвонил – я сама хотела и мобильник уже взяла в руки, а тут как раз ты….

– Ну, так я сейчас прикачу?

– Нет и никогда больше.

– Что так? Опять замуж выходишь?

– Представь себе – да.

– Глупая шутка. Не надоело?

– Я не шучу.

После этой сентенции возникла пауза. Мне было трудно понять, истины ли её слова, но если нет…. Как она меня достала! Надо раз и навсегда пресечь эту нескончаемую борьбу за мою свободу твёрдой рукой – переждать, пока вытечет кровь и перестанут саднить обрезанные нервы. Со временем рана обязательно затянется, а урок будет усвоен на всю оставшуюся жизнь. К чему устраивать мелодраматические сцены с обвинениями и воздеванием рук? Хватит изображать шута, и без того вспомнить стыдно…. Замуж собралась? Вали к черту!

– Чего ты молчишь?

Я соврал:

– Деньги сдаю пассажиру.

– Кстати, у меня ещё остались твои. Как их передать?