Прокурор

Снова позывные селектора. И, когда послышался голос Самсонова, Щукин, хотя и сидел на стуле, словно бы вытянулся по стойке смирно.

– Как идем? – спросил директор.

– По графику, Глеб Артемьевич. – Начальник цеха пододвинул к себе бумажку с колонкой цифр: – Уже триста восьмой вышел…

– Уложишься?

– Разобьюсь…

– Разбиваться не надо. Уложись.

В динамике что-то щелкнуло.

– Вот вам ответственность! – сказал начальник цеха, кивая на селектор. – Директор работает, а слесарь, видите ли, прохлаждается на рыбалке…

«Между прочим, еще неизвестно, кто прав», – хотела возразить Ольга Павловна. Но снова ничего не сказала. И спросила:

– У вас в цехе парнишка работает. Бойко…

– Ну? – подозрительно посмотрел на Ракитову Щукин, видимо соображая, что бы такое мог натворить подросток.

– Сколько ему лет?

– Семнадцать, кажется. – Начальник цеха все еще выжидал, что же скажет помощник прокурора.

– Еще кто-нибудь из подростков сегодня трудится? – спросила Ракитова.

До Щукина, кажется, начало что-то доходить. Он поерзал на стуле, переложил зачем-то бумаги с места на место и осторожно произнес:

– По-моему, у нас больше нет таких зеленых… Из ПТУ идут в другие цеха, менее ответственные.

Ольга Павловна поднялась.

– Ну, не буду вас сейчас отвлекать. Более подробно поговорим в другой раз.

Начальник цеха тоже встал.

– Я провожу…

– Не беспокойтесь. Я еще побеседую с людьми…

Последняя фраза, видимо, насторожила Щукина. Он суетливо проводил помпрокурора до дверей. И когда Ракитова спустилась в цех и глянула наверх, то увидела, что начальник внимательно наблюдает за ней сквозь толстое стекло своей конторки.

В цеху было жарко. Около сатуратора с газированной водой стояло несколько человек.

– Как трудимся? – спросила Ольга Павловна молодого парня в рабочем комбинезоне, надетом на голое тело.

– Нормально, – задорно ответил тот. У него были голубые глаза, реденькие баки и соломенного цвета усы.

– Женат?

– Не успел еще…

На них с любопытством поглядывали две женщины, ожидавшие, когда освободятся стаканы.

– Почему согласились работать в воскресенье? – поинтересовалась Ракитова.

– Все работают, – удивился вопросу парень. – План даем, понимать надо!

– В воскресенье надо отдыхать, – назидательно сказала Ракитова. И, чтобы этот тон не обидел, с улыбкой добавила: – А то и впрямь не найдешь времени жениться.

– Так им и в холостяках не плохо, – заметила одна из женщин. – Хочешь – пей, хочешь – гуляй, никто не заругает…

– Неженатые тоже нужны, – серьезно сказал парень, отдавая стакан женщине. – Газеты читать надо. О нас, холостяках, даже научные статьи пишут…

– И все-таки отдых – вещь серьезная, – сказала Ракитова. – Об этом тоже в газетах пишут. Разрядка…

– У них одна разрядка – «безрукий», – хмуро произнесла другая женщина.

Парень в комбинезоне пропустил замечание мимо ушей.

– Какой отдых? – махнул он рукой. – Валяться на койке в общежитии? Уж лучше здесь. Польза. И государству, и себе. Платят – не жалуемся. В тройном размере…

Ольга Павловна вышла на улицу. Возле бочки с песком все так же сидело несколько человек, казалось, те же самые. Но когда Ракитова пригляделась, то убедилась, что другие. В том числе и Бойко. Увидев помпрокурора, он поспешно бросил окурок в бочку.

– Сколько тебе лет? – спросила Ольга Павловна.

– Шестнадцать… – Он смутился. – Это я так, балуюсь. А вообще, мне уже почти семнадцать.

– И кто же разрешил тебе выйти сегодня на работу?

На Ольгу Павловну устремились любопытные взгляды.

– Как же, надо… – опешил паренек. – Я комсомолец…

– Нельзя тебе. По закону запрещено, – сказала Ракитова. – Работа ведь сверхурочная, а ты несовершеннолетний…

– У нас перед планом все равны, – усмехнулся высокий жилистый рабочий.

Ракитова обратилась к курившим с тем же вопросом, что и к рабочему в цехе: как они относятся к работе в выходные дни?

Ответили по-разному.

– Начальство приказывает – мы выполняем…

– Клевая работка. Вкалываешь день, получаешь за три…

А один, пожилой, в кепке, махнул рукой: