Следователь по особо важным делам

– Жаль, что я узнаю об этом только сейчас, – сказал я в сердцах.

– Стараюсь, Игорь Андреевич. – В голосе Ищенко послышалась обида.

Лично я был недоволен темпами расследования. Ищенко это чувствовала. Иной раз моя верная и (я в этом убедился) невероятно работоспособная помощница успевала за день дважды побывать в райцентре. Боюсь, что в Североозерском РОВД ее уже встречали со страхом. Во все концы летели запросы, требования, телефонные звонки… Это помимо тех сведений, которые она собирала здесь, в Крылатом.

– Знаю, знаю, – поспешил я успокоить ее. – Понимаете, хотя бы вчера… Разговаривал я днем с Ильиным. Мне бы очень пригодилось то, что вы сообщили.

– Может, не велика беда? Встретитесь еще.

– Может, и не велика… – Я подумал, что факт одной-двух встреч в кафе Североозерска еще ни о чем не говорит. Случайно встретились. Не совсем они чужие – земляки вроде. – А подробностей не помнят?

– К сожалению, нет. На бойком месте это заведение, у автовокзала. Всегда народу много.

– Но все же запомнили. Почему?

– Ильин там до сих пор частенько обедает.

– Еще хуже, – сказал я почему-то вслух. – Тем более встреча может выглядеть правдоподобно случайной…

Ищенко меня поняла.

– Трудно было с ним?

– Я, Серафима Карповна, присочинять не умею. Да и не подобает, как вы сами знаете…

Она улыбнулась:

– Придумка придумке рознь. Но в отношении Ильина у нас с вами действительно пока ничего существенного нет.

– Будем искать, – сказал я.

Итак, Ильин скрыл, что встречался с Залесской в районе. Впрочем, я у него об этом не спрашивал. Но он вообще отрицал дружеское, приятельское общение с обоими супругами…

Серафима Карповна приняла мою задумчивость за желание остаться одному. И собралась уходить.

– Ну, отлеживайтесь, Игорь Андреевич. С такими болячками не шутят. Вон в журнале «Здоровье» пишут, какие пошли осложнения от всех заболеваний. Жена небось далеко, приказать некому…

– Приказчиков хватает. Жены – нет. И между прочим, не было…

– Как же так? – Она непроизвольно снова опустилась на стул.

– Да так. Не пришлось.

– Нехорошо, – сказала Ищенко. Я ждал обязательной в таком случае народной мудрости, пословицы или поговорки, но Серафима Карповна повторила: – Нехорошо одному. Тоскливо.

– Зато работе не мешает, – отшутился я.

– Семья работе не помеха. Наоборот. Уж сколько я мотаюсь. Иной раз детей и мужа по месяцам не вижу. Все равно знаю, в Барнауле они, и душа спокойна. Что они есть. Не представляю, как так можно…

– Много у вас детей?

– Четверо. – В ее словах прозвучала нескрываемая гордость. И нежность.

– Большие, наверное?

– Старший уже семью имеет. Младшенькой – тринадцатый пошел. Правда, трое не мои, мужа. Разве в этом дело? Я считаю, кто воспитал, тот и родитель.

– Это так родители считают. А дети?

– Вырастут, ответят.

Я подумал о Кешке. Интересно, сможем ли мы стать родными друг другу?..

Еще я подумал, как Ищенко удается сочетать службу с воспитанием детей. И не родных. Дело, по-моему, очень и очень деликатное. И я спросил об этом у нее. Осторожно.

К моему удивлению, Серафима Карповна отнеслась к этому с юмором.

– Решил посадить на чужую шею троих, а ему вместо этого еще и четвертую подкинули. Я почти все время на колесах… Вот так-то получается иной раз в жизни, Игорь Андреевич. Но Гриша мой не в обиде. Он и сам детей любит. А мать нужна обязательно. Ой как нужна. Пусть даже такая приходящая, как я, – закончила со смехом Ищенко.

Я видел, Ищенко было приятно говорить о семье. И то, что я заговорил об этом, тронуло ее.

Наверное, муж ее теперешний из вдовцов. Конечно, трудно найти хозяйку на троих ребятишек. Как она сказала: «приходящая мать»… По инерции Серафима Карповна распространила свою опеку и на меня. Тоска по детям… И я сказал ей фразу, которую, видимо, говорят многие:

– Как это вы такую специальность выбрали? Неподходящую многосемейному человеку…

– Не я ее выбирала, она сама меня нашла. А как же иначе, Игорь Андреевич?

– Конечно, что по душе, то самое лучшее. В одном американском институте открыли, все болезни человека идут от работы, которая ему не нравится. И сердечно-сосудистые, и алкоголизм, и наркомания, и ранняя старость…

– Мне моя работа нравится. Но я о другом. Из благодарности я пошла в милицию. Как матери, ей благодарна.

Э-эх, – вздохнула она. – Коли б не милиция, не знаю, кем бы сейчас была Сима Ищенко. Война, Игорь Андреевич, она сколько сирот да душевных калек оставила? Большинство людей, конечно, нашли свою дорогу в жизни. А я, глупенькая, напуганная девчонка, в пятнадцать лет осталась одна в чужом городе, без копейки, без хлебной карточки.

Поверите, единственное платьишко, кофтенка да мужицкие драные сандалеты… Дело теперь прошлое, а я ведь чуть не сбилась, едва под откос не полетела. Заманили в одну компанию. Накормили. Помню, за сколько дней хоть раз досыта поела. И меня сразу на дело потащили. Видят, глупенькая, доверчивая. А должна я была «в дурку сыграть».

Сейчас поясню. Один из пацанов, какой пацан, дылда здоровая, Жиганом прозвали, по кинофильму, помните? Так этот Жиган выхватывает у кого-нибудь сумку, у женщины, конечно, – и тягу. Я, будто бы посторонняя, погоню на ложный след должна направить. «Сыграла я в дурку», да, видно, не так, как надо. Сцапали Жигана, а женщина, пострадавшая, показала милиционерам какую-то книжечку, взяла меня за руку и повела. А я реву, слезы по щекам размазываю. Смотрю, привела в дом. К себе… Оказалось, она сама старшина милиции. Короче, успокоила, расспросила обо всем. Конечно, у ней глаз наметан, наверное, был… Жизнь мне спас этот человек. На первое время она поселила меня у себя. Семья большая, да еще эвакуированные… Ох, времечко было. Можно сказать, она мне вторая мать. Во всем хотелось походить на нее. Я выросла уже, стала самостоятельной, специальность рабочую получила. Говорю ей: «Пойду в милицию, хочется очень». Она мне: «Сима, милая, работа наша трудная. Ты девушка симпатичная…» Это я не для красного словца, Игорь Андреевич, так она и сказала. Конечно, какие теперь мои годы, для женщины – солидные. Так вот: «Милиция требует всего человека. Справишься ли?» Говорю: «Конечно». Молодость, все мне нипочем. «Тогда иди», – говорит. Пошла… А с ней мы переписываемся. Она на пенсии уже. В Перми живет. Всю жизнь отдала милиции. Вот и я по ее стопам пошла.