Черная вдова

Слова Одарки Явтух заронили в душу тревогу. Действительно, могут крепко прищемить хвост.

В принципе Орыся могла обойтись и без службы: зарплата в сто-сто пятьдесят рублей (на большее она не рассчитывала) составила бы очень скромное место в ее бюджете. Вернее – мизерное. Она сама охотно приплачивала бы кому-нибудь эту сумму, лишь бы не ходить на работу.

Найти бы какую-нибудь шарагу, где только бы числиться! Для галочки, так сказать, чтобы милиция не цеплялась. Но кто на это пойдет? В большом городе, где люди не знакомы даже с соседями по лестничной площадке, подобное провернуть, наверное, можно. А в Трускавце? Каждая собака, как говорится, в лицо друг друга знает. Не пройдет.

Значит, выход один – устраиваться на работу. Но куда?

Мысли эти не давали ей покоя. Орыся не заметила, как очутилась на улице Филатова, у ресторана «Старый дуб». Здесь когда-то действительно стояло могучее дерево, но дуба уже нет, а название осталось.

«Зайти, что ли, поболтать с Кларой?» – подумала Орыся.

Подруга ее, Клара Хорунжая, работала в «Старом дубе» официанткой. Ресторан этот Орысе нравился: уютно, обстановка нестандартная, одежда на работниках – в ярком прикарпатском стиле, и блюда подавали соответствующие.

Хорунжая обрадовалась приятельнице, устроила за отдельный столик, а чтобы никто не подсел, поставила табличку «Для обслуживающего персонала». Посетителей было мало, и Клара могла уделить Орысе сколько угодно времени. Она тут же забросала ее вопросами: где пропадала? Почему такая озабоченная? Орыся поведала о встрече с Одаркой Явтух.

– Господи, чего тебе раздумывать! – сказала Хорунжая. – Иди к нам. Официанткой.

– Ты серьезно? – удивилась Орыся неожиданному предложению.

– А что? Снова в санаторий? Неужто не надоело смотреть на всяких там почечников, печеночников да язвенников? У нас работа веселее, – убеждала Клара. – Навар опять же… Хватит тебе куковать дома. Тетя Катя отлично со всем справится.

– Так-то оно так, – задумалась Орыся. – Действительно, встаю утром и не знаю, чем заняться. От телевизора уже просто тошнит.

– Ну а я об чем? – поддакнула Хорунжая. – А у нас скучать некогда! И, главное, на людях. Такие мужики захаживают – закачаешься! – подмигнула лукаво Клара и еще долго убеждала подругу, что лучшего места Орыся не сыщет.

Орыся размышляла недолго и уже через день пришла устраиваться в «Старый дуб», сама толком не зная, почему согласилась на уговоры Клары. Приняли без всяких проволочек, правда, с испытательным сроком.

Было интересно, потому что внове. Хотя и уставала с непривычки от тяжелых подносов и постоянного пребывания на ногах. Потом освоилась. Режим работы вполне подходящий: день в ресторане, другой – на отдых.

Вполне возможно, что Орыся и прижилась бы в «Старом дубе», если бы…

Это произошло, когда ее испытательный срок подходил к концу. Был будничный вечер, ресторан заполнен наполовину. Появление трех новых посетителей обратило на себя внимание всего зала, а метрдотель бросился к ним навстречу и лично проводил до столика Орыси. С первого же взгляда она поняла: цыгане. Двое мужчин и женщина, одетая в кричащее платье и увешанная драгоценностями. На мужчине помоложе был синий бархатный костюм, красная рубашка с люрексом, а на руке сверкал огромный золотой перстень. Второй мужчина и вовсе будто бы только что сошел с экрана кинофильма о давно забытых временах: надраенные хромовые сапоги, галифе и рубаха наподобие черкески, но без газырей, подпоясанная широченным ремнем с тяжелыми серебряными накладками. Лицо у него было смуглое, со сросшимися густыми черными бровями и лихими усами, а от всей фигуры веяло уверенностью и властностью.

Усаживая посетителей, метрдотель прямо-таки пропел:

– Орысенька, голубушка, обслужи Сергея Касьяновича с друзьями наилучшим образом. – И отвесил в сторону мужчины в галифе низкий подобострастный поклон.

Тот небрежно сунул в нагрудный кармашек метрдотеля крупную денежную купюру и получил в ответ новый поклон, чуть ли не до земли.

Сергей Касьянович поманил пальцем руководителя оркестра, который словно ждал этого момента.

– Весь вечер только мои любимые песни, – сказал цыган подбежавшему музыканту, сопровождая просьбу (она выглядела как приказ) солидной пачкой денег.

Затем Сергей Касьянович сделал заказ: деликатесы, фирменные блюда, шампанское, самый дорогой коньяк и фрукты, причем все в таких количествах, что хватило бы на огромную компанию.

С эстрады полились рыдающие звуки скрипки, и певица запела старинный душещипательный романс.

– Ну, подружка, тебе крепко подфартило, – не без зависти сказала Хорунжая, когда встретилась с Орысей у стойки буфета. – Считай, сотняга чаевых у тебя в кармане.

– Ты уж постарайся, – поддакнул буфетчик. – Тогда выложит и двести, а может, и триста.

– Что-то раньше я его не видела, – сказала Орыся.

– Верно, давненько его не было, – кивнула Клара. – Раньше чаще захаживал… Барон…

– В каком смысле? – не поняла Орыся.

– Цыганский, – пояснил буфетчик. – Не слыхала, что ли? У них так называют самого главного!

– А я думала, что такое бывает разве что в кино… И не боится же швырять деньгами, – покачала головой Орыся.

– А Барону все нипочем! – сказала Хорунжая. – Когда был у нас последний раз, такую гулянку закатил – до самого утра! Наш директор тоже веселился вместе с Сергеем Касьяновичем.

– Что же он за птица, если ему даже ОБХСС не страшен? – поинтересовалась Орыся.

– А может, ОБХСС его самого боится, – пожала плечами Клара. – И не только ОБХСС, но и прокурор…

– Точно, – подтвердил буфетчик. – Пансионат «Сокол» знаешь? – почему-то оглядываясь, негромко спросил он. – Ну, недалеко от рынка?

– Конечно, – кивнула Орыся. – Там с другого входа помещается городская прокуратура.

– Во-во, – еще больше понизил голос буфетчик, – говорят, здание строили под тем видом, что якобы только под прокуратуру, а потом уж большую часть отвели под пансионат. И вроде бы Барон эту уловку знает и держит кое-кого вот так. – Он показал крепко сжатый кулак.

– А я слышала, что Сергей Касьянович огромное наследство получил, – сказала Хорунжая. – Из-за границы. Ведь их племя по всему свету рассеяно… И поэтому у Барона полные карманы чеков. Вещи он только в «Березке» покупает.

– Галифе и сапоги тоже? – прыснула Орыся.

– У него имеется для этого индивидуальный портной и сапожник, – не отреагировала на юмор Клара. – И еще, он в Афганистане воевал. Метрдотель говорит, что самолично видел у Барона не то боевой орден, не то медаль.

– Значит, точно Афганистан, – глубокомысленно кивнул буфетчик. – В Отечественную не мог, под стол пешком еще ходил.

Вернувшись в зал, Орыся пригляделась к Барону. Ему действительно было не больше сорока лет.

И вдруг почувствовала, что он тоже внимательно наблюдает за ней. В каком бы уголке она ни находилась, глаза Барона были устремлены в ее сторону. И от этого взгляда Орысе почему-то было не по себе.

В груди смутно шевельнулось что-то тревожное…

А оркестр не переставал тешить публику цыганскими мелодиями, то грустными, то задорными. Одна из них, зажигательная, огневая, подняла с места друзей Барона, и они пустились в пляс под одобрительные возгласы присутствующих. Вскоре к танцующим присоединились другие посетители ресторана.

Лишь один Барон невозмутимо сидел за столом, глуша бокалами шампанское да время от времени бросая на Орысю свой прямо-таки завораживающий взгляд.

Улучив момент, она сообщила об этом Кларе.

– Смотри, – шутливо погрозила пальцем Хорунжая, – от Барона просто так не отвертишься. На кого положит глаз – ни перед чем не остановится. – И уже серьезно продолжила: – Помнишь, у нас была официантка Зофья?

– Светленькая такая, кудрявенькая?

– Да, между прочим, натуральная блондинка, не крашеная… Барон увидел и как солома загорелся. С ходу предложил встретиться после работы. А Зофья только-только замуж вышла, и за красивого парня. Зофья отказала Барону, да еще, дурища, мужу проговорилась.