Земли родной минувшая судьба

– Вообще его брать было не надо, Семён.

– Ладно, Нефёд, разговеемся.

Ногаец сидел на коне безучастный ко всему с каменным лицом, пока казаки суетились, снимали овец со спин лошадей и загоняли их в пустую землянку, на его коне чересседельные сумы.

Из землянки Нечая выбежала Каенкай:

– Алдар!

Ногаец посмотрел на неё, улыбаясь уголками губ, с коня не слез, передал сумы. О чём-то разговаривали, Алдар слегка повернулся, отыскал взглядом Нечая и тут же отвернулся.

– Заботливый, ей, видать, привёз чего-то. О тебе, чай, говорят, – сказал Тит.

– Пущай, жалко, что ли? – ответил Нечай. – Кто он?

– Брат ейный. Не понравиться ему, как узнает, что ты его сестру зарезал.

– Знамо дело, не понравиться. Тебе бы понравилось?

– Мне и не понравилось, ты же знаешь. Когда мою сестру сын боярский изнасиловал, сестра с горя утопилась, а я кишки сынку боярскому выпустил и в разбойники подался. Давно это было… А как сейчас помню.

– Вот то-то. А так как он узнает? Мало ли от чего баба умереть может.

Нечай принёс в землянку огромного осетра, увидев брезгливое выражение лица Каенкай, улыбнулся:

– Неужели не пробовала?

Каенкай замотала головой.

– Странно. На Руси такую рыбу на стол царям подают.

Каенкай недоверчиво посмотрела на Нечая.

– Правду говорю. Неужели никогда не ела?

– Я в нищете не жила, наш род небедный. А рыбу у нас только бедные едят.

– А эту рыбу на Руси только богатые едят. Приготовь её, Каенкай, сама поймёшь – вкусная.

Осетра разделали и сварили.

– Ну как? – спросил Нечай. – Вкусно?

Каенкай замотала головой:

– Без соли не очень. Почему вы, казаки, соль не едите?

– Едим. Да где взять её?

– На озере.

– На каком?

– На солёном. Хотя у вас всё равно лошадей нет. Как вы туда доберётесь?

Атаман был очень удивлён:

– Соль? Вот так просто насыпал в мешок и всё?

– Она сама там не была, – ответил Нечай, – но так говорят.

– И недалеко?

– Ну да. Полтора дня туда, полтора – обратно. На лошадях.

– На лыжах быстрей будет. Дорогу знает?

– С чужих слов.

За солью ходили молодые казаки Юшка Зипунов, Шумилко и с ними Тимофей Муха. Вернулись довольные, с солью.

– Ну, теперь заживём, – сказал атаман, он весь сиял от радости, – и в поход можно с собой солонину взять. А если соль в мешки набрать, да в Городе продать, то и в поход идти не надо. Добрым словом твою Каенкай будем вспоминать, Нечай.

Нечаю почему-то стало грустно.

Казаки ловили рыбу. Прорубили проруби и опустили туда гарпуны. Рядом с наконечниками гарпунов привязано на верёвке грузило, били только осетров. Главное, чтобы сомы не попались, поранить сома – к несчастью, водяной мужик может и обидится. Рыбалка удалась: на льду лежали брёвна осетровых туш. И не заметили, как нахмурилось небо, повалил снег.

– Собираемся, быстро, – скомандовал Нефёд.

Ветер усилился и как-то сразу, быстро стемнело. Казаки на салазках потащили рыбу. Ничего не видно, сплошное белое кружево в темноте.

– Нефёд, тут кусты какие-то.

– Сбились малость, в берег уткнулись, – предположил атаман. – Давай левее, там должно быть, остров.

Опять уткнулись, на этот раз в стволы деревьев.

– Это мы на другом берегу, – сообщил атаман. – Давай правее.

– Сома, наверное, поранили, чего так плутаем?

Пошли правее.

– Что-то мы как-то уж больно долго идём, – сказал Нечай.

– Так, останавливаемся, – сказал Нефёд. – Все в сборе, никто не потерялся?

– Да вроде как все. Только останавливаться нельзя – замёрзнем.