Обломки мифа, или «Мёртвые сраму не имут»

– Всего два. Первый: возлюби Бога своего больше, чем себя самого всей душой своей и всем сердцем. И второй: возлюби ближних своих как себя самого.

– Как же это возможно?

– Возможно! И на смерть и муку крестную ради Бога пойти. И ходили, ибо Бога возлюбили более чем себя. И потому святые! И людей, которые вокруг тебя возлюбить надо, как саму себя. И врагов наипаче!

– Врагов?

– И врагов. И тогда воссияет свет правой веры на земле Русской!

– И как же сделать так, что бы он воссиял?

– Собственным примером, мудростью и добродетелью.

– Не очень-то я любила врагов своих. Убила скольких! И прежестоко!

– Грехи язычницы Ольги смоет святое крещение. Будешь аки младенец сущий: чиста и невинна.

Княгине было над чем задуматься.

Чтобы во что-то поверить, надо пройти сквозь сомнения. И княгиня Ольга шла через них, как сквозь колючие кусты.

– Вот священник вашего Бога Григорий говорит, что люди хотят власти и богатства. Там на твоей родине у тебя отобрали власть и богатство. А здесь дали.

Илья Муравец задумался, потом заговорил медленно:

– Власть и богатство нам даётся от Господа не просто так. И отбирается не просто так. Значить Господу было угодно, что бы я защищал Русь, а не Моравию. Оружие стоит дорого, поэтому и богатство надо. Но надо учесть, что одним только оружием землю удержать трудно. Земля должна удерживаться справедливой властью и общей верой.

И вскоре она крестилась. И тайно обвенчалась с Ильёй Муравецем. Явно княгиня Ольга не хотела. А иначе, зачем ей, княжне племени кривичи Прекрасе, переименованной в Ольгу, было тратить столько сил, крови и слёз, зачем нужна была эта борьба за власть, неужели только затем, что бы отдать её чужому, пусть и любимому мужчине? Власть она отдавать не хотела никому, даже сыну Святославу.

Богатая Восточная Моравия стала землёй зависимой от Киева, а рабыня Малуша – ключницей (9. Ключник (ключница), по "Русской Правде" то же, что тиун, полный холоп, но вместе с тем первый человек в домашнем хозяйстве господина, управляющий.) княгиня выполняла завет нового Бога – «возлюби врага своего». Это всё, что она могла пока дать христианскому Богу. Но постепенно, беседы с Ильёй и священником Григорием, чтение греческих богословских книг, приводили её к мысли, что Бог есть и он один, а остальные славянские боги, по сути языческие истуканы.

Присоединение части Моравии Святославу понравилось, а вот в церкви во время крещения матери – нет: и духота от горевших свечей в церкви, и мать, ходившая при народе в одной тонкой сорочке, простоволосая… И ещё что-то не понятное, тёмное пугало его в полумраке церкви. Не приняла душа его церковные обряды. А Глебу, наоборот, понравилось – он как зачарованный смотрел на церковное действие. Всё его там завораживало: и золото икон, и дрожащие пламя свечей, и многоголосое пение. Его тоже вскоре окрестили.

Глеб рос в семье княгини, как трава – растёт и ладно. И вырос он длинным и не складным. Любил стоять службы в церкви. Стоял целыми днями – и не сказать, что ничего не делает! И книги он толком не читал и к оружию был равнодушен, хотя владеть им умел.

Святослав же книги читал, но готовил себя к воинской жизни под руководством Асмуда. Единственное, что – не любил он лошадей. А так мог грести без устали, спать на земле в любую погоду, подстелив войлок, и завернувшись в плащ, и в еде был не прихотлив. И, естественно, прекрасно владел мечом, топором и всеми другими видами оружия, хорошо стрелял в цель из лука и метко бросал копьё. Движения его были мягкие, кошачьи. Одевался он скромно. Ходил в белых льняных портках и рубахе, перепоясывался красивым дорогим ремнём, на котором висел нож в ножнах. На ногах носил кожаные поршни или черевья на босу ногу, только зимой наматывал шерстяные портянки. На голову надевал шапку-подшлемник из меха волка, из-под которой выбивались длинные русые волосы. Возмужав, стал брить бороду по обычаю русов и данов и никогда не брил усы и, даже, не укорачивал их. Курносый его нос и вообще всё лицо его выдавало задиристый характер молодого киевского князя.

Когда Святославу исполнилось пятнадцать лет, мать взяла его с собой к ромеям. В Царьграде ему не понравилось – слишком всё величаво у греков, а он любил простоту. Пышные императорские приёмы утомительны, радовали только подарки. Мощь императорских войск устрашала, но он знал, что русы их били и не раз.

Святослав не любил проигрывать, никогда и никому, но не любил и когда ему намеренно поддавались и вообще не любил, когда его жалели. Он был среднего роста, широк в плечах и, всегда, занимаясь боевой подготовкой, выбирал напарника, выше себя ростом, оттачивая навыки борьбы с превосходящим по силе и росту противником. Проигрывал, злился, но упрямо добивался своего, без каких либо для себя поблажек.

Мать, княгиня Ольга, завела как-то разговор о крещении.

– Зачем? – удивился Святослав. – Зачем мне крестится? Мне и так хорошо! У меня почти вся дружина не крещённая. Хорош, я буду один среди них с крестом на шее. Вот смеху будет! А ярлы? Может быть, они и пришли ко мне, что бы у себя там, в Скандинавии не креститься. Там их конунги тоже окрестить всех норовят.

– Что ж в этом плохого?

– Этого не знаю. Но, предавать своих богов они не хотят. Значить и меня не предадут.

– Но нанимаются же они к басилевсам цареградским? К христианским правителям!

– Да! Но при этом, никогда им не доверяют! И убить могут, если им кто-нибудь хорошо заплатит. Ты мне такого хочешь? Сейчас мне моя варяжская дружина доверяет. И я ей тоже!

– Мечом можно завоевать землю, но удержать мечом не получится!

– Почему? Ты, мать, женщина и мужских дел не понимаешь! И слова эти не твои!

– Пусть так! – стояла на своём княгиня – Я крестилась, и часть Моравии стала нашей!

– Прекрасно! Но всё остальное завоёвано мечом! И мечом же, удерживается!

– Да, но земля богатеет торговлей! Если богаты купцы в стране, то и князь той земли богат! Всё держится на торговле! Смерд сеет больше, что бы излишек продать и купить что-либо. Не будет торговли, князья нищими будут. А купцы иностранные в Византии, в Болгарии или других странах на Западе доверяют больше и льготы дают тоже больше, своим, крещёным. Какой мы с тобой выгодный договор с греками заключили! А всё потому, что я крестилась! Знаешь сколько в нашей земле купцов крещёных?

– Мне что за дело?– хмурил князь белёсые брови.

– А то, что верой в единого Бога и разбогатеешь и землю в одном кулаке удержишь!

– Без меча и без дружины, всё одно не удержишь! И князья будут нищими, если в походы ходить не будут.

– Так и будешь бегать вокруг своей земли с мечом, как пастух возле стада, а скотина всё равно разбредаться будет. А надо, что бы сама возле себя держалась. Надо что бы любили тебя. Что бы быть великим надо быть сильным, но не страшным …

– Как сказали индейские мудрецы Александру Македонскому. Давай, мать, я ещё в церкви стоять буду! Как Глебушка!

Губы молодого князя кривились в презрительной улыбке.

Княгиня выпрямилась, расправила плечи и назидательно сказала:

– Я денно и нощно молюсь, сын, чтобы вложил тебе Бог в сердце желание обратиться к нему, что даровал он мне. Да будет на то Божья воля, если захочет Бог, то помилует род мой и Русь нашу, то приведёт тебя к христианской вере!

– Если он есть и сильнее наших богов, то приведёт. Если захочет.

– Но ты и сам должен стремиться к этому. Ибо сказал Господь: « Не изгоню того прочь, кто приходит ко мне».

– Я, мать, никому ничего не должен! И слова то не твои, чужие.

Княгиня поняла, что сын упёрся и ни какими силами его не своротишь. Подумалось, что надо женить мальчика, ему уж шестнадцатый годок идёт, и, если найти жену христианку, то, может быть, ночная кукушка перекукует и обратит в свою веру, и, по крайней мере, сын хоть на земле спать не будет. Но оказалось, что Святослав спит не только на земле, но и в постели, и, разумеется, не один. Как-то в переходах материного терема он встретил ключницу Малушу, ну и … В общем, завет христианского Бога, Бога его матери «возлюби врага своего» Святослав воспринял буквально.

Святослава женили на знатной славянке – христианке по имени Вера. Родился сын Ярополк. У Малуши на несколько месяцев раньше тоже родился сын, которого назвали Владимир. Раба, родившая от господина, согласно обычаю, перестаёт быть рабой. Сына от первой своей женщины Святослав признал и матери наказал того же. Ольга смирилась, но сказала, что укоротит на голову всякого, кто скажет, что сын ключницы и бывшей рабыни старше законного сына Святослава Ярополка. Впрочем, для неё они оба, как и третий родившийся сын от жены Святослава Олег, были рождены вне христианского брака, а, значить, все трое незаконнорожденные, но двое родились хотя бы от христианки. Для подданных старшими были Ярополк и Олег, а Владимир считался младшим. Это давало надежду, что никогда на Руси не будет править, потомок древлянского князя Мала!

Всех троих сыновей Святослава окрестили. Он не возражал, ему было всё равно.

Глава 3

На вятичей

Лодки – однодеревки разделились: княгини Ольги продолжали движение вверх по течению в Вышгород, а князя Святослава свернули направо, пересекли Днепр и вошли в Десну. Пройдя немного, сгрудились все пятьдесят вместе. Два петуха, белый и чёрный, были торжественно утоплены. Это была жертва духу реки, чтобы пропустил без помех.

Душа двадцатидвухлетнего киевского князя пела. Святослав, сам-воевода шёл в свой первый самостоятельный поход, без отцовского воеводы Свенельда или другого какого воеводы. До этого он ходил два раза в поход на уличей и тиверцев, учился воевать на лошади. Науку он эту освоил, преодолел свой детский страх перед лошадью, но лошадей так и не полюбил. Хотя детей своих, как велел княжеский роксаланский обычай, посадил в три года на коня. Потом ушёл за моря, учился самостоятельно управлять людьми. Его три дракара (10. Боевая ладья скандинавских народов (викингов). Размеры дракаров колебались от 35 до 60 метров. Команда до 150 человек.) три лета бороздили Балтийское и Северное море, грабили прибрежные города ободритов, немцев, англов и франков. Конечно же, он был не один, а в союзе с другими ярлами. Что он мог сделать один? На его дракарах было всего двести пятьдесят человек.