Оценить:
 Рейтинг: 4.67

Мой брат играет на кларнете (сборник рассказов)

Год написания книги
2016
Теги
<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 27 >>
На страницу:
16 из 27
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля

– Защищал вашу Нинель!

– На нее нападали?

– Еще как!

– Кто посмел?

– Ваши родители… Не все, конечно. Но некоторые.

– Что они говорили?

– Во-первых, она отобрала у вашего класса его лицо, его индивидуальность. Во-вторых…

– Во-вторых, ему давно уже пора спать! – сказал папа. Он считал, что нельзя в моем присутствии подрывать авторитет взрослых, особенно же учителей.

Костя махнул рукой.

– В общем, я ее защищал.

– Она ведь тебе понравилась? – спросил папа, тоном своим как бы подсказывая брату ответ. – Ведь понравилась?

– Да, очень хорошенькая! – ответил Костя.

Острая наблюдательность давно подсказала мне, что люди в трудную минуту хватаются за то, что у них болит: кто за голову, кто за сердце. Папа схватился за бок.

– А что такое? – спросил Костя. И пошел спать.

Глава IV,

в которой мы отправляемся на старую дачу

На следующий день опытный глаз мог почти безошибочно определить: никто в классе, кроме меня, не знал о том, что на собрании ругали Нинель.

«Все-таки лучше, когда на родительское собрание ходят не родители, а братья, – думал я. – Если бы папа не остановил Костю, я узнал бы все до конца!» Утром я поймал брата в ванной:

– Скажи, за что они набросились на нее?

– Пожалуй, старик прав: ты разболтаешь об этом в классе. А она такая хорошенькая! Хорошая, я хотел сказать…

– Никто не узнает! Никто!..

– Знаю тебя!

Костя полез под душ…

Перед уроками ко мне подошла Наташа Кулагина. «На этой неделе она подходит уже не первый раз! – подумал я с плохо скрываемой радостью. – Это, значит, уже не случайность!..» О, как часто мы выдаем желаемое за действительное!

– Мама вчера не была на собрании, – сказала Наташа. – Интересно узнать, о чем там говорили.

Ее желание было для меня законом! И я сказал:

– Там ругали Нинель.

– Кто ругал?

– Родители. Не все, конечно. Но некоторые…

Губы ее задрожали. Наташа сказала громко и возмущенно:

– А другие молчали?

– Мой брат не молчал! Он бросился на защиту Нинель. Она ему нравится.

– Значит, у него вкус лучше, чем у тебя. О, если бы в эту минуту она могла взглянуть в зеркало, она бы поняла, какой у меня замечательный вкус!

– Мама больна… – сказала Наташа. – Она бы сумела им объяснить.

– Чем больна твоя мать?! – воскликнул я. – Может быть, надо помочь? Прикажи мне, скажи одно слово, и я сделаю все.

Наташа взглянула на меня с испугом. И даже отступила на шаг.

– Ты сам-то здоров?

– О, не смейся! – воскликнул я с плохо скрываемой горечью и обидой. – Может быть, надо достать лекарство? Моя тетя работает в аптеке и всегда достает…

– Маме прописано только одно лекарство: не волноваться, полный покой! Это лекарство твоя тетя достать не сможет. Его в нашем веке просто не вырабатывают.

Я подумал, что эту мысль она непременно должна записать в тетрадку!

«Какой наша Нинель сегодня придет в класс? – размышлял я. – Наверно, никому уже не будет казаться, что она вот-вот расхохочется. Она будет взволнована. Что нам тогда делать? Успокаивать ее? Нет, нельзя. А может быть, она будет так спокойна, как никогда!..» Нинель Федоровна была абсолютно такой же, как раньше.

– Мы с вами должны будем посоветоваться. Как-нибудь после… – сказала она. – Может быть, в чем-то я была неправа. Кстати, и о старой даче пора уже вспомнить. Я вам обещала. Подышим, погуляем в осеннем лесу. Глеб будет нашим проводником.

«Мы поедем на старую дачу! Походим по комнатам, которые описаны в повести… Я увижу стол, за которым работал Гл. Бородаев. Это так интересно; ведь мы с ним, можно сказать, коллеги!» – так я мысленно ликовал, не подозревая в те радостные минуты, что страшная история была совсем близко, почти рядом…

«Уголка Бородаева» в нашем классе уже не было. На стенде, который притащил Принц Датский, была устроена выставка, посвященная Пушкину; мы как раз проходили его стихи. Верней, изучали… Нинель говорит, что «проходить» можно только мимо чего-нибудь.

Глеб принес мне из дому повесть Гл. Бородаева. И я прочитал ее еще раз. А полстраницы прямо-таки выучил наизусть:

«Никто не знал его имени, ни тем более отчества и фамилии. Все звали его просто Дачником. Это прозвище как нельзя лучше соответствовало его положению в ту зиму; он снял угловую комнату на втором этаже старой дачи, выходившую единственным окном своим прямо в сад. Дачник почти никогда не покидал эту комнату.

А природа между тем жила своей особой, но прекрасной жизнью! Сперва она явно заигрывала с Дачником: кокетничала ослепительными лучами, забиралась к нему в комнату студеным ветром, постукивала по стеклу обнаженными ветками… Но он не обращал на нее внимания, и она обозлилась: задула, засвистела, заулюлюкала… Обозлились и соседи по даче: он не пытался развлечь их разговором в монотонные зимние дни. Никто не видел, что он ест, что он пьет. Перед сном он прогуливался минут пятнадцать, не более.

Последний раз в жизни он прогулялся в канун Нового года. Слышали, как в полночь он поднялся в комнату по ворчливо-скрипучей лестнице. А утром его не стало…

Дверь, выходившая прямо на лестницу, была заперта изнутри. Окно, выходившее прямо в сад, было закрыто. На снегу – никаких следов. Дачник исчез».

Так начиналась повесть. Потом, как я уже говорил, на протяжении трехсот двадцати трех с половиной страниц Дачника искали следователи, собаки и родственники, которых у него оказалось ужасно много. От них-то он, как выяснилось, и скрывался на даче: они мешали ему что-то изобрести… «Он искал покоя, – было сказано в повести, – но не того, который нашел. Хотя… До сих пор ничего не известно… Поиски продолжаются…»
<< 1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 27 >>
На страницу:
16 из 27