Студенты. Книга 1

– Раз, два, три! – крикнул Савва, и оба пустились в стремительный бег.

До речки было метров пятьсот, и Савва понимал, что выиграть девушка не может. На этой дистанции в школе не было ему равных. Но, с другой стороны, с ним бежит его Ника. Он решил дать ей фору. Её красивое изящное тело мелькнуло перед ним и унеслось, как ветер, вперёд. Савва потратил много усилий, чтобы почти у самого финиша обогнать Нику. Оба, запыхавшиеся и счастливые, обнялись и стали снова целоваться. Разгорячённый бегом, возбуждённый страстными поцелуями, чувствуя всем своим естеством юное тело Ники, по которому непроизвольно заскользили руки, Савва словно в тумане зашептал то, чего он никогда не посмел бы сказать раньше при других обстоятельствах:

– Я хочу тебя! Я хочу тебя! – ещё, и ещё, много раз шептал Савва на ухо Нике.

А Ника только ближе и ближе прижимала свое тело к Савве. Ещё миг и свершится то, чего ему так хотелось. Но вдруг Ника, его Ника, уже почти отдавшаяся ему целиком и полностью, словно спохватилась. Её тело вдруг приобрело пружинистую твердость. Она одним сильным, но не резким движением вырвалась из объятий Саввы.

– Ты что, с ума сошел? Я же не могу!.. Не могу. Неужели тебе непонятно? Савва, милый, любимый. Ты не обижайся! Но я ещё не могу. Не потому, что не хочу, но так надо. Я ведь ещё школьница, понимаешь? Школь-ни-ца! – повторила Ника по слогам.

И вдруг совсем неожиданно предложила:

– А давай купаться?

И раздевшись в секунду до купальника, Ника бросилась в тёплую, нагретую летним солнцем воду.

– Красота! Давай, Савва, ко мне!

Савва, не раздеваясь, в рубашке и брюках, скинув только ботинки, бросился к Нике, обдавая её брызгами и крича на всю округу.

– Я люблю тебя…

– Ты сумасшедший, сумасшедший, Савва! – кричала в ответ от восторга Ника.

Короткая летняя ночь им показалась ещё короче. Выжав мокрые брюки и рубашку, Савва бросил их на ветки сушиться, а сам взялся за раздувание потухших углей костра, который оставили мальчишки, купавшиеся здесь вечером. Вскоре огонь весело заплясал на корявых сучьях кинутых в него веток.

Присев на выброшенное весенним половодьем бревно, они оба, уставшие и мокрые, замолчали, уставившись на огонь. Лёгкий туман слегка серебрил пойму реки. Солнце ещё не взошло, но восток уже зарозовел, как розовеет клубника, одним боком. Уже давно смолкла музыка на танцплощадке, и только стрекотание кузнечиков да редкие вскрики начинающих просыпаться птиц нарушали тишину летнего утра.

Савва много-много лет спустя вспоминал это утро как самые лучшие часы в своей жизни.

– Господи! До чего красиво! Хоть бери краски и рисуй картину, – прошептала Ника.

– Утро наступает, потому так и хорошо, – ответил Савва, обнимая за голые плечи Нику.

– Ладно, ладно, не подлизывайся. Кто мне пробки делал? Волосы, видишь, все мокрые.

– Высохнут. Сейчас, огонька в костре прибавлю, а потом и солнце взойдет, – ответил Савва и собрался подбросить веток в костёр.

Ника не пустила.

– Сиди, мне так хорошо, ты не представляешь.

– Да ты же замерзла, Ника, спина вся холодная! И губы вон посинели.

– Правда? – вскочила испуганно Ника. – Не может быть, не чувствую холода.

– Да шучу я, пошутил… – спокойнее произнес Савва и засмеялся. – А ты и поверила…

– Нет, тебе, Савва, верить нельзя. Непонятно, где ты шутишь, а где всерьёз, – надула губки Ника.

Савва, ничего не ответив, хотел поцеловать Нику, но та обиженно поджала губы:

– Ну и шутки у тебя! Разве так можно с любимой девушкой? Или тебе все равно, что ей говорить? – не унималась Ника.

– Смотри! А вот и солнце! – радостно воскликнул Савва, показав на первые робкие лучи солнца над кромкой леса.

– Ура! – вскочила и закричала Ника. – Да будет солнце!

Они обнялись и стали танцевать какой-то дикий, только им понятный танец. Наконец, устав, они решили, что пора домой.

– Как твои родители? Что скажут? – спросил Савва.

– Да никак. Я сказала, что буду у подружки.

– Врать нехорошо.

– А я и не вру. Сейчас ты меня проводишь к ней.

– К кому?

– Пока не знаю. Пойдём сначала к Таньке Зыкиной, она наверняка дома.

– А если нет?

– Тогда к Лариске. Хотя той точно может не быть. Она наверняка со своим Владом время где-нибудь коротает.

– Ладно, пойдём. Там видно будет.

Они зашагали в сторону посёлка. Косые лучи восходящего солнца стелили им дорожку, как ковер, а пение птиц словно оркестр благословляло их в новое будущее. Уже подходя к дому, где жила подружка Танька, Савва остановился и как-то само собой ответил на трудный вопрос, который незримо присутствовал при их разговоре:

– Ты знаешь, я буду врачом.

– Кем? Врачом?

– Да, врачом. Завтра же, вернее уже сегодня, отошлю документы в мединститут, – сказал он уверенно, словно решение этого вопроса сняло с его плеч тяжёлую ношу.

– Савва, ты, конечно, большой оригинал, но сейчас ты даже сам себя превзошёл. Слушай, а я тоже стану врачом. Хочешь?

– Хочу.

– Ладно. Нужно сначала поступить. Одного желания мало.

– Поступлю. Вот руку даю на отсечение.

– Зачем руку? Достаточно, что ты поцелуешь меня сто раз, а если не поступишь – двести.

И они оба весело засмеялись. Ника скользнула в калитку.

– Пока. Мне пора. Скоро люди на работу пойдут, не очень хотелось бы засветиться. Да и тебе пора – когда ещё до своего двести седьмого доберёшься.