Словарь эпитетов Сергея Есенина

Пастушеская. Звени, звени, златая Русь, Волнуйся, неуемный ветер! Блажен, кто радостью отметил Твою пастушескую грусть. «О верю, верю, счастье есть!..»

Погребальная. Погаснет ласковое пламя, И сердце превратится в прах. Друзья поставят серый камень С веселой надписью в стихах. Но, погребальной грусти внемля, Я для себя сложил бы так: Любил он родину и землю, Как любит пьяница кабак. «Гори, звезда моя, не падай…»

Российская. Пусть Америка, Лондон пусть… Разве воды текут обратно? Это пляшет российская грусть, На солнце смывая пятна. «Вот такой, какой есть…»

Соломенная. Я красивых таких не видел, Только, знаешь, в душе затаю Не в плохой, а в хорошей обиде – Повторяешь ты юность мою. Ты – мое васильковое слово, Я навеки люблю тебя. Как живет теперь наша корова, Грусть соломенную теребя? «Я красивых таких не видел…»

Теплая. Опять я теплой грустью болен От овсяного ветерка, И на известку колоколен невольно крестится рука… «Запели тесаные дроги…»

ГРЯДКА

Капустная. Там, где капустные грядки Красной водой поливает восход, Клененочек маленький матке Зеленое вымя сосет. «Там, где капустные грядки…»

Серая. Манит ночлег, недалеко до хаты, Укропом вялым пахнет огород. На грядки серые капусты волноватой Рожок луны по капле масло льет. Голубень.

ГУБЫ (губа)

Алые. Мне хотелось в мерцании пенистых струй С алых губ твоих с болью сорвать поцелуй. Подражанье песне.

Бабьи (прост.). Есть светлая радость под сенью кустов Поплакать о прошлом родных берегов И, первую проседь лаская на лбу, С приятною болью пенять на судьбу. Ни друга, ни думы о бабьих губах Не зреет в ее тихомудрых словах, «Есть светлая радость под сенью кустов…»

Буланая. Осенним холодом расцвечены надежды, Бредет мой конь, как тихая судьба, И ловит край махающей одежды Его чуть мокрая буланая губа. Голубень.

Красные. – Сравн. ст. краснее (малины). У стогов из сухой боровины Шьет русалка из листьев обновы. У ней губы краснее малины, Брови черные круче подковы. «Я одену тебя побирушкой…»

Мокрая. Голубень.

Синие. Может быть, склоняяся к нему, Про меня она совсем забыла И, вперившись в призрачную тьму, Складки губ и рта переменила. Но живет по звуку прежних лет, Что, как эхо, бродит за горами. Я целую синими губами Черной тенью тиснутый портрет. «День ушел, убавилась черта…»

Сморщенная. В голубой струе моей судьбы Накипи холодной бьется пена, И кладет печать немого плена Складку новую у сморщенной губы. Там же.

Тонкие. Шлет им [бабке и деду] лучистую радость во мглу Светлая дева в иконном углу. С тихой улыбкой на тонких губах Держит их внука она на руках. «К теплому свету, на отчий порог…»

Чужие.Чужие губы разнесли Твое тепло и трепет тела. Как будто дождик моросит С души, немного омертвелой. «Мне грустно на тебя смотреть…»

ГУД

Вечерний. В тихом вечернем гуде Чту я за лилии груди. Плачет веселая флейта, Сам я не знаю, что будет. «Море голосов воробьиных…»

Тихий. Там же.

ГУДОК

Пастуший. Я хочу под гудок пастуший Умереть для себя и для всех. Колокольчики звездные в уши Насыпает вечерний снег. «Ветры, ветры, о снежные ветры…»

ГУЛ

Березовый. В училище разгула. Крепил я плоть и ум. С березового гула Растет твой вешний шум. О родина!

Весенний. Опять весенним гулом Приветствует нас дол, Младенцем завернула Заря луну в подол. «О муза, друг мой гибкий…»

Дальний. Собирались все огулом Вырядить свой суд. Грозным криком, дальним гулом Замирал их гуд. Егорий.

ГУЛЬБА

Пропащая. Что-то всеми навек утрачено. Май мой синий! Июнь голубой! Не с того ль так чадит мертвячиной Над пропащею этой гульбой. «Снова пьют здесь, дерутся и плачут…»

ГУЛЯКА

Московский. Я московский, озорной гуляка. По всему тверскому околотку В переулках каждая собака Знает мою легкую походку. «Я обманывать себя не стану…»

Озорной. Там же.

ГУРЬБА

Разухабистая. По селу тропинкой кривенькой В летний вечер голубой Рекрута ходили с ливенкой Разухабистой гурьбой. «По селу тропинкой кривенькой…» || Бабушкины сказки.

ГУСЛИ

? Гусли-самозвоны. ? Ой ли гусли-самозвоны, Псалмопенья ковыля. «Темна ноченька, не спится…»

ГУСЬ

Горластый. Пробиралися странники по полю, Пели стих о сладчайшем Исусе. Мимо клячи с поклажею топали, Подпевали горластые гуси. Калики.

ГУЩА

Синяя. Там в полях, за синей гущей лога, В зелени озер, Пролегла песчаная дорога До сибирских гор. «В том краю, где желтая крапива…»

Д

ДАЛЕКО

Незнакомое. ? «Мелколесье. Степь и дали…»

ДАЛЬ

Бесконечная. Слезы… опять эти горькие слезы, Безотрадная грусть и печаль; Снова мрак… и разбитые грезы Унеслись в бесконечную даль. Слезы.

Беспредельная. И рассыпалась мгла В беспредельную даль, С отягченной груди Отгоняя печаль. «Я зажег свой костер…»

Весенняя. В те края, где я рос под кленом, Где резвился на желтой траве, – Шлю привет воробьям, и воронам, И рыдающей в ночь сове. Я кричу им в весенние дали: «Птицы милые, в синюю дрожь Передайте, что я отскандалил, – Пусть хоть ветер теперь начинает Под микитки дубасить рожь». «Я усталым таким еще не был…»

Вечная.Вечная даль перед нами, Путь наш задумчив и прост. На память Мише Мурашову. || «Слушай, поганое сердце…»

Голубая. ? «Несказанное, синее, нежное…»

Далекая. Золотые, далекие дали! Все сжигает житейская мреть. И похабничал я и скандалил Для того, чтобы ярче гореть. «Мне осталась одна забава…»