Встреча

Найк останавливается.

– Кого?

– Ну, ложиться.

– Ни капельки.

– А вдруг что не так? Оборудование подведет или…мало ли?

– Ой, брось! Вот ты УЗИ когда-нибудь делал?

– Конечно.

– Это примерно также. Какой мне от этого может быть вред? Точно такой же, как от УЗИ.

– Я умом понимаю, что ты прав, но все же…Впервые в мире…

– Ученый должен рисковать, на то он и ученый. А иначе переквалифицируйся в лаборанты и всю жизнь переливай воду из одной склянки в другую.

В лабораторию заходит профессор. Усевшись, он перебирает лежащие на столе бумаги.

Найк показывает на него бровями и корчит рожицу. Лоу хмурится и неодобрительно качает головой; профессор сосредоточился на завтрашнем эксперименте, а они, вместо того, чтобы еще раз проверить работу оборудования, попусту тратят время, прохлаждаются и чешут языки.

Выйдя из-за аппарата, Лоу садится на стул перед панелью управления. Услышав его шаги, профессор оборачивается.

– А-а, вы здесь? Очень хорошо, не уходите. Сейчас произведем контрольный прогон всего комплекса. Сейчас…

Он снова углубляется в бумаги, но вскоре встает, подходит к аппарату и усаживается на стул рядом с Лоу.

– Так, все, начинаем. А ты чего стоишь?

– Как чего? Я же в процессе съема информации сидеть за пультом не буду.

– Да, кстати, чуть не забыл, приказом по Институту подопытным экземпляром в нашем эксперименте будешь не ты.

Найк удивляется:

– Что? А почему?

– Ты мне нужен как ученый, а не кусок плоти. Ясно?

– Понятно. А кто будет?

Профессор неопределенно взмахивает рукой.

– Этот…другой. Ну что, начинаем?

Найк садится рядом.

– Я готов.

Улица, на которой расположен дом Марчуков, застроена только с одной стороны, с противоположной тянется сквер, шириной в полкилометра, а местами и более. Собственно, это не сквер, а лес, росший здесь всегда. Потом появились люди, часть его ликвидировали, и на освободившемся месте построили дома, магазины и другие сооружения, необходимые для человеческой жизнедеятельности. Между застройкой и сквером тянется автотрасса, соединяющая столицу и Южную курортную зону. Вдоль нее проложили тротуар по обеим сторонам. Лес огородили красивым невысоким заборчиком, а на его опушке понастроили различных кафе. Внутри заасфальтировали ряд тропинок, направление которых наобум выбрал руководитель проекта, но они пользуются спросом, чему способствуют устроенные во многих местах скамейки. С тех пор этот участок леса стали называть сквером.

АА и Айя под руку идут по тропинке между высокими старыми лиственными деревьями, склонившими свои огромные ветви над их головами. Изнуряющей жары в их тени не чувствуется. В воздухе витает аромат прелых листьев.

АА делает глубокий вдох и жмурится.

– Какие ароматы, умереть можно. Грибами пахнет. Давай поищем?

– Ты серьезно?

– Вполне.

– Я не слышала, чтобы здесь кто-то грибы находил.

– Когда я у бабушки в селе гостил, местные мальчишки научили меня различать и собирать грибы. Так пахнут белые или подосиновики.

АА крутит головой и показывает.

– Вон там они могут расти и там. Ну что, пойдем?

Айя ненадолго задумывается.

– Нет, не хочу. Я ей-богу устала. Да и тебе надо отдыхать. Не забыл, какой завтра ответственный день? Пошли по домам, а за грибами сходим в другой раз.

– Ближе к осени, когда погода станет мягче, и пойдут дожди – настанет самая грибная пора.

– Ну вот, тогда и пойдем. Да, кстати, я завтра тоже приду на эксперимент. Папа разрешил. Мне же интересно, такое грандиозное событие… Просто посижу в сторонке.

АА и Айя сворачивают по тропинке к улице, выходят на тротуар, и их сразу охватывает сухой горячий воздух. Солнце склонилось к закату, но зной еще не прекратился. Они идут по мягкому, словно ковер, асфальту.

– А вот и мой дом. Дальше меня не провожай.

Айя подставляет для поцелуя щеку, АА неловко тыкается в нее губами.

– Все, до завтра.

– Пока.

Валя познакомилась с Сашей Марчуком на тренировке. Они оба учились на первом курсе и готовились к соревнованиям на студенческой Универсиаде. Валя еще с пятого класса занималась баскетболом, участвовала в соревнованиях и была кандидатом в юниорскую сборную страны, а Сашу взяли в университетскую команду из-за его высокого роста. После нескольких тренировок стало ясно, что баскетболиста из него не получится никогда. Правда, в соревнованиях он участвовал, но на площадку не выходил, сидел на скамейке запасных. Присутствовал, как сказал тренер, для комплекта; по правилам, если команда не выставляла положенное количество игроков, ей начислялись штрафные баллы, которые в дальнейшем могли повлиять на расстановку мест в турнирной таблице.

После Универсиады он продолжал ходить на тренировки, но в качестве зрителя и только в те часы, когда тренировалась Валя. Потом они гуляли по Академгородку и расставались. Она шла в свой корпус, он в свой. Через месяц Валя была влюблена в него по уши, а Саша не замечал этого и даже ни разу не взял ее за руку.

«Медведь, – терзала она ночью подушку, обливая ее слезами. – Медведь. Ненавижу».

А какой он был рассказчик! Саша мог часами говорить практически на любую тему с видом знатока, хотя она частенько ловила его на неточностях, но всякий раз молчала. Та версия событий, которую он выдавал, всегда была интригующей и смешной. Ей нравилось его легкое отношение даже к самым трагическим событиям. Может, не зря говорят, что женщина любит ушами?