И о погоде. Я устал ждать у моря погоды, пусть у моря фантазий и грез!

От ее улыбки стало горячо…
Только дождик продолжал уныло ныть,
Напевая тихо песню ни о чем.

Пролетали годы, месяцы и дни,
Мне она навстречу: «Как дела? Привет!»
Показалось – в целом мире мы одни,
Не рискнул позвать ее на обед!

Ну, какой я был дурак, а лето жгло,
И пылали уши жаром от стыда…
А она ушла и солнце вслед ушло,
Лишь остался я как памятник тогда.

Уступила осень десять дней взаймы,
Лету бабьему, хоть дождик слезы льет.
В том же месте повстречались с нею мы —
Вновь она под тем же зонтиком идет!

– Поздравляю, ты стал дедом? Это так?
А что я? Все принца жду уж столько лет…
Ну, какой же я был все-таки дурак —
Ни словечка ей не вымолвил в ответ!

Заносил дорожки парка рыхлый снег…
– Как дела? А я в ответ ей: «Как сама?»
– Помаленьку. Ну, а ты счастливей всех?
Извини, спешу… Ей вслед спешит зима.

Ну, какой же я был все-таки дурак…
Взял бы за руку, решился проводить…
Может то фортуна мне давала знак,
Но она ушла… Ее мне не забыть!

5-е время года

Пятое время года первым готов назвать!
Чертова непогода скомкать спешит, сорвать
Этот отрезок жизни, праздник тела, души…
Что ты грустишь? Не кисни, а веселей дыши!

Меж Осенью и Летом несколько ярких дней,
Что пролетят кометой. Может даже быстрей!
И календарь бессилен, как и погоды прогноз…
Разве что кот Василий, рыжий задравши хвост,

Снова как в март мяучит. Явится, значит, вот-вот
Добрый счастливый случай – к нам Бабье лето придет!
Правда сентябрь проходит. Следом – октябрь, ноябрь…
Месяцев сколько в природе, чтоб окончанье «-брь».

Где же здесь Бабье лето? Может быть в феврале
Чтобы за ним март следом Ваське сказал: «Алле!»
Вот ты и улыбнулась! То Бабье лето в дверь
Шмыгнуло, обернулось… Точно пришло? Проверь!

Глянь – от смущенья Василий радостно заалел.
Где его черти носили? Муркнул, мол, в феврале…
Кот может быть свободен. Ну-ка оставь нас вдвоем!
То Бабье лето, вроде, скромно вошло в наш дом

15 минут счастья

Оставь в покое навороченный Blu-ray, —
Пускай «писк моды» разлетится на куски!
Давай достанем с полки патефон скорей, —
Лекарство верное от грусти и тоски!

И об винила гладь начнет игла трещать,
Ворчать настойчиво о чем-то о своем.
Но нам с тобой едва ли сможет помешать
Любимый шлягер просто вместе быть вдвоем.

А за окном метель волчком сорвется впляс,
Басами трубными подхватит песнь камин.
И в целом мире кто еще счастливей нас?
Как может счастлив кто-то быть совсем один?

Словно вошла машина времени в наш дом,
И с ней ворвался беззаботный прошлый век!
Мы, отшвырнув проблемы прочь, с тобой поймем, —
Видать, совсем от рук отбился человек!

Пластинка кончилась и, словно протрезвев,
Ворвались в дом без спроса грусть и тишина.
И лишь метель, за четверть часа осмелев,
В трубу каминную поет совсем одна.

Перевернуть винил едва ли хватит сил,
А так хотелось, чтоб конец счастливым был…
В ночи мотив без спросу ветер подхватил,
И смаковал его, смеясь, и глухо ныл

26

Стылой осени прошло-то две недели!
Как непоправимо тяжела
Безнадежной тяжестью потери…
Ощущенье, что она ушла.