Самец причесанный

– Побежала обрадовать дочку! – усмехнулась Лаура. – Ты лихо раздаешь должности, Флавия! В бытность мою трибуном, чтоб стать центурионом, служили десять лет.

– Времена меняются, – заметила я.

– То-то и оно! – вздохнула Лаура.

– Что тебе не нравится? – удивилась я. – Заговор подавлен, Октавия с дочерью, как сообщили «фармацевта», покончили с собой. Не думаю, что пришлые врут – это не в их интересах. Храмовая стража вернулась в Рому и присягнула Северине. В Роме спокойно.

– Надолго ли?

– Что ты хочешь сказать? – насторожилась я.

– Допустим, выйдет, – Лаура ткнула пальцем в оставленную карту. – А что дальше? Ты не станешь уверять, что поход из-за Виталии?

– Не стану.

– Тогда из-за чего?

– Мне нужен Игрр.

– Зачем?

– Чтобы выйти за него замуж.

– Игрр женат!

– Древний закон Ромы, восстановленный после мора, не запрещает иметь нескольких жен – я специально уточнила. Видимо, мужчин и тогда не хватало.

– Я тоже смотрела закон! – хмыкнула наставница. – Для второго брака нужно согласие первой жены. Виталия его не даст. Забрать у нее Игрра не получится – Рома восстанет.

– У меня есть что предложить Виталии. Она разорена. Дом отнят за долги, денег нет, а ей нужно растить дочь.

– Игрр сможет их содержать.

– «Кошке» это стыдно. Я сделаю Виталии небывалое предложение. Она станет сенатором и моей родственницей. Наши девочки будут расти вместе. Никто в Роме не откажется от такой чести.

– У Виталии нет имущественного ценза. Ты же сказала: она разорена. Где взять пять тысяч золотых?

– Из имущества заговорщиц. Оно конфисковано и принадлежит Роме. Как принцепс я могу им распоряжаться.

– Тебя обвинят в злоупотреблении!

– Кто? – усмехнулась я. – Сенаторы? Они боятся слова сказать!

– Забываешь о Северине. Она не только понтифик, но и народный трибун.

– Я дарю имущество «кошке» высокого рода. Она отличилась весной, отбив пришлых у сарм, затем пошла в плен ради спасения турмы. Виталия поступила благородно. По возвращении ее ждет дубовый венок. Северина проголосует двумя руками! Она терпеть не может изнеженных сенаторов, Виталия – другое дело.

– Ты многому научилась, – покачала головой Лаура.

– У меня был хороший учитель.

– Я бы не сказала.

– Почему? – удивилась я.

– Я учила тебя отделять чувства от долга. Жаль, не преуспела. Ты сгораешь от желания получить Игрра. Это туманит твой разум. О том, что случится после, не задумываешься.

– А есть о чем?

– Ты подашь Роме пример. Нолы захотят мужей. Где их взять? У нас триста пришлых на два миллиона нол. Из них двести тысяч димидий и треспарт. Как им поделить мужчин? Сегодня те доступны – были бы деньги. Мужьями не делятся. За пришлых примутся воевать. Нас ждут потрясения, несравнимые с заговором. Ты этого хочешь?

Я задумалась. Наставница, как всегда, права, но только отчасти.

– Поговорю с Игрром, и он что-нибудь придумает.

– Наставница, значит, более не нужна?

Лаура отвернулась. Я подбежала и заглянула ей в глаза. Они были сухими и злыми. Я попыталась ее обнять, но Лаура отстранилась.

– Игрр несет нам беду, – сказала сердито. – Он меняет уклад, который существовал столетиями. Вопреки обычаям, мы принимаем пришлого в преторий, где он становится всеобщим любимцем. Женитьба на «кошке» превращает Игрра в легенду. Преторианки, презиравшие мужчин, готовы лить за него кровь. Теперь вот принцепс пожелала Игрра в мужья. А как же правило, требующее от нее беременеть в храме? Я не удивлюсь, если с появлением Игрра меня выставят за дверь. Твоим советником станет мужчина. Ты будешь смотреть ему в рот и делать все, что он пожелает. Добром это не кончится. Наш мир рухнет.

– Или преобразится, – возразила я. – Подумай сама! Ты же читала летописи. Тысячу лет назад Рома процветала. Люди брали нол замуж, в семьях рождались девочки и мальчики. Мы вместе трудились и воевали. Это устраивало всех, кроме жриц Храма. Они устроили заговор. Что в итоге? Рома захирела. Прежде сармы не приближались к нашим границам. Теперь следует набег за набегом. Три года назад сармы едва не взяли Рому. Отселив людей, мы потеряли воинов и советчиков. Мы брали у них семя, но и оно кончилось, когда случился мор. Теперь платим золотом, чтоб не выродиться. Мужчин мало, треспарт и димидий рождается все меньше. А ведь десять веков назад мы не платили за детей! У нас были мужья, которые любили и почитали нас. Почитай стихи древних поэтов! Как они воспевают возлюбленных! Разве поэты брали за любовь деньги? Это мы сделали пришлых лупами, развратили и обозлили людей. И вот один проявил честь и достоинство. И что? Мы отобрали у него жену и попытались его убить. Однако Игрр не озлобился. Вместо этого надел форму преторианца. Служил, как все, не ропща и не сетуя. Лечил преторианок, искал, как помочь Виталии. Задумайся, кому? Разве Виталия сенатор или хотя бы купец? Обычный декурион, никому не нужная, кроме своего мужа. И ты утверждаешь, что Игрр мечтает разрушить наш мир? Он очень добрый и порядочный человек. Ему покровительствует удача. Если б в ту ночь я не пригласила бы его к себе, то была бы мертва. Ты, кстати, – тоже. Думаешь, Октавия пощадила бы тебя?

– Она затеяла этот заговор из-за Игрра. Он обидел ее, угрожая ее дочери.

– Нет! – замотала я головой. – Не из-за этого. Октавия любила власть. С появлением Игрра она стала ее терять, потому всполошилась. Тысячу лет назад жрицы храма поступили так же. Пойми меня. Я хочу Игрра не потому, что потеряла голову. После покушения я много думала и пришла к выводу: только Игрр спасет Рому.

– Как?

– Помнишь разговор у Виталии? Тогда Игрр сказал: в его мире не знают о Паксе. Будь иначе, сюда поехали бы мужчины. Просто так, добровольно. Мы получили бы мужей, а Рома – умных граждан.

– Ты уверена? – хмыкнула Лаура. – Не замечала у пришлых особого ума. Игрр – исключение.

– Он попал к нам случайно. «Фармацевта» подбирают для нас необразованных мужчин, Игрр об этом говорил. Они не хотят, чтоб мы развивались. Но даже необразованные творят чудеса. Один из друзей Игрра перестроил в Роме кирпичный завод. Сделал машины, которые лепят кирпичи. Те получаются крепкими и стоят дешевле.

– Ты хорошо осведомлена! – удивилась наставница.

– Меня хорошо учили. А теперь подумай! Две тысячи лет назад мы не отставали от мира пришлых. Все было одинаковым. Но утекли века, и люди ушли вперед. Они ездят в повозках без коней, летают в небе на железных птицах. Они научились лечить болезни и живут по семьдесят лет. Некоторые доживают до ста. Это рассказал мне друг Игрра Ольг, построивший кирпичный завод.

– Ты ездила к нему?

– Выбирала кирпич, – усмехнулась я. – На самом деле хотела поговорить об Игрре.

– И что поведал Ольг?

– У него плохая латынь, я не все поняла. Ольг сказал, что «Док» – так он называет Игрра – «классный мужик», каких в его мире поискать. Я не поняла, что означает «классный» и почему «мужик», но, судя по выражению лица Ольга, это похвала. Я спросила, может ли Игрр зазвать в Пакс мужчин? Не помешают ли «фармацевта»? На что Ольг ответил, что Игрр, если захочет, сможет все. «Он вас тут поставил на уши! – сказал Ольг. – Что ему какие-то аптекари? Я сам им глаза на задницы натяну и заставлю моргать». Видимо, в мире людей существует такая пытка. Еще Ольг вспомнил, как Игрр победил в бою сарм и вынудил храм уступить его контракт. «У него не голова, а дом советов! – заявил Ольг. – А его Виталия – красавица и конкретная баба!» Ольг сказал, что Игрр порвет сарм, как Тузик грелку, пусть только те не отдадут Виталию. Я не знаю, что значит «конкретная баба». Мне неведомо, кто этот «Тузик» – Ольг этого не объяснил, – но, видимо, это великий силач, раз рвет бронзовые грелки. Я думаю, что уловила смысл слов Ольга. Нам повезло, что в Паксе появился такой человек, как Игрр. Если в его голове – советы, то их нужно спросить.

– Проход контролируют «фармацевта»! – заметила Лаура.