Не плачь, орчанка!

6. Ящик с гранатами РГ-42 с вкрученными запалами (четырех штук не хватает) – один.

7. Магазинов к автоматам и пулеметам вместимостью 30 и 40 патронов соответственно – два десятка. Магазины свалены в ящики и не снаряжены.

«Охренеть!» – так оценил результаты проведенной ревизии Антон. Если быть честным, то слово он употребил более грубое, относящееся к обсценной лексике. Несмотря на незаконченное высшее образование, Антон употреблял ее наряду с другими представителями славных пограничных войск. Увы, но армия не является местом, где людей учат изящной словесности. В оправдание следует сказать, что подобное характерно для всех армий мира.

Что делать со свалившимся на него арсеналом, Антон не представлял. Хотя на его месте наш современник станцевал бы джигу или, как минимум, гопака. Потому что на Антона свалился «рояль». Или «орган». Но в представлении Антона рояль и орган были музыкальными инструментами и ничем более. Поэтому он не стал хлопать в ладоши и сминать траву каблуками сапог. Просто сложил ящики обратно в автомобиль. Но не сразу. Найденной в багажнике монтировкой из инструментального набора сорвал упаковочную ленту с двух ящиков с патронами. Затем специальным ножом, который нашелся под крышкой, вскрыл цинки. Достал картонные пачки. Снарядил патронами два магазина к автомату и забросил их в свой подсумок. То же проделал и с магазинами к пистолету, после чего один вставил в рукоять АПС, а второй сунул в карман. Спрятав пистолет в кобуру, он перебросил ремешок через плечо. Затем прицепил к ремню брезентовый подсумок для гранат, который нашелся в одном из ящиков, и поместил в него две РГ-42. Теперь он готов.

Зачем Антон все это проделал, он не смог бы объяснить даже себе. Врагов поблизости не наблюдалось, и вступать с ними в бой нужды не было. Но вы помните, что наш герой в душе мальчик? А те любят оружие. И неважно, сколько им лет – 22 или 60. Мальчишество – не возраст, а состояние души.

Вооружившись, Антон захлопнул дверцы УАЗа. Оставлять автомобиль с оружием было, конечно, опасно, но и сидеть возле него неправильно. Хорошо бы поехать, тем более что водить машину Антон умел. Но окружавший поляну лес не давал такой возможности. Следовало разведать пути, обнаружить людей и привести помощь.

С одной стороны поляны лес выглядел реже, и Антон двинулся в этом направлении. Идти было легко. Устланная иглицей земля мягко пружинила под подошвами. Ни бурелом, ни упавшие сучья не попадались под ноги, из чего следовал вывод, что за лесом следят. Следовательно, люди неподалеку. От этой мысли Антон пришел в хорошее настроение. Тем более, что стоял ясный день, пахло хвоей и разогретой смолой, а в кронах деревьев верещали птицы. Или пели. Антон в этом слабо разбирался, поскольку человеком был городским.

Направление он взял верное, потому что лес вскоре расступился и выпустил пограничника на обширный луг, вернее – огромную поляну. Трава здесь была скошена, высушена и сложена в стожки. Люди неподалеку явно жили. Это добавило Антону оптимизма. Пройдя опушкой, он наткнулся на тропинку и пошел ею, пересекая луг. Но, приблизившись к кромке леса, замер.

На тропинке, преграждая дорогу, стоял волк. Серый, со светлыми ногами и грудью и темной, почти черной полосой шерсти вдоль хребта. Зверь стоял и, не мигая, смотрел на человека.

Антон сдвинул фуражку на затылок и вытер вспотевший лоб. Он не боялся волков. Его отец-охотник не раз брал сына-подростка «в поле». Там Антон наслушался рассказов у костра. Волки редко нападают на человека, да и случается это обычно зимой. В теплое время года звери избегают людей. Но этот чего-то хотел. Спрашивается, чего? Антон вдруг вспомнил мультфильм про Маугли, который показывали по телевизору.

– Здравствуй, Серый Брат! – сказал он волку. – Мы одной крови: я и ты.

Волк, к его удивлению, тряхнул головой, повернулся и затрусил по тропинке. Отбежав с десяток метров, повернулся и посмотрел на Антона.

– Мне идти за тобой? – догадался пограничник.

Волк снова тряхнул головой и затрусил дальше. Антон подумал и зашагал следом. Его разбирало любопытство. Следуя за волком, он углубился в лес, вышел на натоптанную зверьем тропу, которая привела их на небольшую поляну. Внезапно его проводник встал. Впереди послышалось рычание. Причем рычал явно не Серый Брат. Антон подошел ближе. Возле веток, набросанных на тропе, стоял второй волк. Такой же масти, но чуть меньше его проводника. У ног зверя, оскалившись и вздыбив шерсть на холке, застыл щенок. «Волчица!» – догадался Антон.

Серый Брат рявкнул, волчица схватила детеныша за шкирку и отбежала в сторону. Волк посмотрел на Антона и направился к веткам. Встал возле них и посмотрел вниз. Из-под земли раздался скулеж. Антон подошел и сапогом отбросил ветки в сторону. Все ясно. Яма, ловчая, глубиной метра в полтора, была прикрыта ветками. Взрослые волки ее почуяли и обошли стороной, а вот волчата провалились. Двое. Сейчас они смотрели вверх и жалобно скулили.

– Вели им отойти к той стороне, – сказал Антон волку и указал, куда. Серый Брат что-то прорычал. Волчата отбежали к противоположной стороне ямы и прижались друг к другу. Антон стащил с плеча автомат и положил его обочь. Туда же отправилась и кобура с АПС. Затем он расстегнул ремешок чехла лопатки. Пригодилась.

Несмотря на свой привилегированный статус, рыть окопы Антон умел. Боевая подготовка одинакова для всех – будь ты рядовой пограничник или старшина-контролер. Поплевав на ладони, Антон сжал в руках черенок и вонзил штык в землю. Тяжелые комья земли посыпались вниз. Волчата встретили их рычанием.

Антон не думал, что поступает неправильно. Его учили, что волков нужно уничтожать. Охотники находили логова, вытаскивали из них волчат, которых убивали. Об этом даже снимали фильмы. Но сейчас Антон видел перед собой попавших в беду детенышей и их родителей. Им следовало помочь, чем он и занимался.

Земля на тропе оказалась мягкой, но пронизанной корнями деревьев. Антон рубил их боковой, остро заточенной кромкой штыка. Копая, он постепенно отступал, формируя пологий спуск к яме, по которому можно спуститься и забрать волчат.

С непривычки было тяжело. В последний раз он рыл окоп прошлым летом. Ладони горели. Махать лопатой – это не документы у туристов собирать. Не закончив работу, Антон отложил лопатку, шагнул в сторону и снял с пояса флягу. Не успел поднести ее к губам, как мимо метнулась серая тень.

Волчица, вскочив в яму, схватила за шкирку одного из волчат и по еще не готовому, по мнению Антона, спуску вынесла его на поверхность. Бросив щенка неподалеку, вернулась за вторым. Достав и этого, глухо прорычала и устремилась в лес. Трое волчат, смешно перебирая короткими лапками, устремились следом. Серый Брат остался. Антон глотнул из фляги, закрутил пробку и пристроил ее на поясе. После чего убрал лопатку в чехол.

– Ну? – спросил застывшего волка. – Доволен?

Серый Брат поднял верхнюю губу, обнажив кончики клыков. То ли улыбнулся, то ли угрожал. Подумав, Антон решил, что все же первое.

– Тогда услуга за услугу. Отведи меня к людям.

Волк, к его удивлению, тряхнул головой и затрусил по тропе. Антон подобрал автомат, кобуру с АПС и устремился следом. Двигались они споро. Время от времени волк оглядывался, будто укоряя человека за медлительность, и Антон наддавал. Он не заметил, как лес кончился, и они оказались на просторном лугу с копнами сена, как две капли воды похожими на те, что Антон уже видел. Только здесь за копнами стояла деревня. Небольшая, в два десятка домов, которые облепили возвышенность. Было в них что-то неправильное, и Антон не сразу сообразил, что. Но потом понял. Дома стояли слишком близко друг к другу – это раз. На крышах не было шифера. Его заменяло нечто темное – то ли солома, то ли тростник. Это два. И три: холм с деревней опоясывал частокол. Даже с опушки были видны торчащие к небу заостренные концы бревен.

– Это куда ж меня занесло? – сказал Антон и почесал в затылке.

«Там двуногие, – раздался в голове голос. – Будь осторожен, брат! Они злые».

От неожиданности Антон икнул и посмотрел на волка. Тот стоял, глядя на человека в упор.

– Это ты, что ли? – спросил Антон, чувствуя себя дураком.

Волк вновь показал зубы, повернулся и порскнул в лес. «Ни фига себе у них тут дела! – подумал Антон. – Волки с людьми разговаривают». Подумав с минуту, он решил, что ему почудилось. Утомился. День выдался непростой. Сначала бой с дезертирами, затем его перенесло вместе с автомобилем неизвестно куда, а тут еще волк, понимающий речь человека. У любого крыша поедет. Правда, этого выражения Антон не знал, поэтому решил: «Галлюцинация. Вот приду в деревню, объясню людям ситуацию, свяжусь с командованием и отдохну. Хватит с меня на сегодня приключений!»

Он даже не представлял себе, насколько заблуждается…

?

Частокол Антон элементарно перелез. Обходить его и искать ворота было в лом. Тем более, что ограждение оказалось невысоким – Антону до бровей. Для чемпиона КПП и заставы по силовым выходам на турнике – семечки. Антон снял и повесил на один из колов автомат и АПС, затем ухватился за острия двух других, подтянулся и легко перебросил тело через ограду. После чего вооружился вновь.

С внутренней стороны частокола имелся вал, по которому бежала натоптанная тропинка. Антон двинулся ей, по пути разглядывая дома. Выглядели они непривычно. Пять-шесть венцов над землей (полуземлянки, что ли?), двускатные, низкие кровли, накрытые потемневшей соломой. Последнюю прижимали к стропилам жерди, привязанные (!) веревками. Стены, выходившие к частоколу, были глухими, но на других Антон рассмотрел маленькие окошки. Рам и стекол в них не наблюдалось. Это что за хрень? Где в Советском Союзе подобное сохранилось? Бабка Антона жила в глухой белорусской деревне, и он гостил у нее, будучи школьником. Там многое было из прошлого. Самодельный ткацкий станок – «кросны», прялки, светец под лучину, жернова для размола зерна. Летом жители деревни ходили в лаптях. Но не потому, что другой обуви не имелось: в лаптях было удобнее. Бабушка сплела их Антону, и он с удовольствием в них бегал. Но даже в той деревушке дома стояли высокие, крытые шифером или дранкой, а окна имели рамы со стеклами. А здесь что?

Тропинка вывела Антона на улицу – узкую и кривую. Пограничник двинулся ею, рассматривая дома. Стояли они тесно, но в каждом имелись дворы. Их ограждали невысокие плетни. С улицы без труда просматривались входные двери, сделанные из жердей и обтянутые шкурами. Каменный век.

Деревня как вымерла. На улице и во дворах не было видно людей. Бродили куры, в сарайчиках кто-то похрюкивал, а в одном из дворов Антон заметил козу с козлятами. И это все. Куда подевались жители?

Внезапно от дома слева послышался крик. Кричала женщина – истошно, надрывно. Крик оборвался. Антон подошел ближе. Дверь дома распахнулась, из нее вылетела и упала на землю фигура в мешковатом платье. Это была женщина – судя по седым волосам, пожилая. Она завозилась, пытаясь встать. Следом из распахнутой двери вылетела вторая женщина. Эта, как успел разглядеть Антон, была молодой – считай, девочка. Она бросилась к старухе и, причитая: «Бапця! Бапця!», стала ее поднимать. Затем из дома один за другим выбрались двое мужчин. Антон замер. Это были не люди! У существ имелись ноги и руки, одежда, состоявшая из штанов и рубахи, какие-то чуни на ногах и кожаные шлемы на головах. Но сами головы… Представьте жабью морду на человеческом торсе. Добавьте клыки, торчащие из огромного рта. Плюс выпученные глаза и две дырочки вместо носа. А теперь подумайте, к какой из трех существующих на Земле рас можно такое отнести?

В руках жабьеголовые держали короткие копья с листовидными наконечниками. На поясах висели длинные тесаки в кожаных ножнах. Жабьеголовый, стоящий по левую руку от Антона, указал на старуху наконечником копья и, повернувшись к напарнику, что-то проклекотал, двинув ребром ладони у своей шеи. Или того, что под его мордой должно быть. В ответ напарник осклабился, открыв рот, полный мелких зубов, и, в свою очередь, проклекотал. Указав на девочку, он сделал неприличный жест обеими руками, свидетельствующий о его намерениях. В ответ осклабился первый.

Антон нахмурился. Ситуация не вызывала сомнений. Некие неизвестные ему существа собирались совершить насильственные действия в отношении мирных граждан. Как советский человек и пограничник, он не мог пройти мимо. Антон сорвал с плеча АКМС, откинул приклад и сдвинул вниз рычаг предохранителя. Затем вскинул оружие к плечу и шагнул во двор.

– Руки вверх!

Появление неизвестного защитника если и смутило жабьеголовых, то на миг. Левый что-то проклекотал правому, затем перехватил копье поудобнее и двинулся к Антону. По пути он, словно пушинку, отбросил в сторону седую женщину.

– Стой! Стрелять буду! – крикнул Антон.

В ответ на предупреждение жабьеголовый вскинул копье. Антон надавил на спуск. АКМС коротко дернулся (Антон опять слишком сильно надавил на предохранитель). Жабьеголовый выронил копье и ткнулся мордой в землю. Второй, на удивление, ситуацию просек сразу. Отбросив копье, он метнулся к застывшей девочке и сгреб ее за волосы. Затем выхватил тесак и закрылся заложницей от неожиданного врага, приставив ей лезвие к горлу. Заклекотал что-то угрожающее.

К счастью для Антона, он не видел американских боевиков. Поэтому не знал, что в такой ситуации следует положить оружие на землю и сдаться на милость террориста. Который с удовольствием перережет непрошенному защитнику горло. Поэтому Антон тщательнее прицелился и надавил на спуск. Пуля вошла жабьеголовому в глаз. С тыльной стороны его головы вылетел кровавый фонтан, и террорист рухнул на девочку, придавив ее к земле.

Не отнимая приклад от плеча, Антон завертел головой. Других жабьеголовых поблизости не просматривалось. Об этом свидетельствовало и поведение женщин. Мелкая, выбравшись из-под убитого насильника, подняла старушку, и теперь они в четыре глаза рассматривали неожиданного спасителя. Антон опустил автомат.

Женщины выглядели странно. Обе в мешковатых, длинных платьях, сшитых из явно домотканой материи. Непривычный облик. Обе невысокие, коренастые, с крупными, несколько тяжеловатыми чертами лица. Глаза маленькие, веки с короткими ресницами. Носы – пуговками. Надбровные дуги мощные, лбы низкие, волосы густые. У старухи седые, у мелкой – каштановые. У обеих волосы заплетены в косы. За них, кстати, и хватал мелкую жабьеголовый.

– Что здесь происходит? – спросил Антон.

Выражение лиц женщин показало, что его не поняли. Антон, помедлив, повторил вопрос по-английски, затем по-немецки и по-французски. Ответом было то же выражение.

– Деспре че есте ворба? – произнес Антон по-молдавски.

В этот раз его поняли. Обе женщины заговорили, наперебой тыча пальцами в поверженных врагов. Их речь была непривычна, но Антон разобрал. На деревню напали некие «зурги», которые, судя по поведению женщин, были теми еще тварями. В этом отношении Антон был с ними солидарен. Старуху зурги собирались убить, а мелкую – изнасиловать, после чего увести в рабство. В доказательство седая плюнула на мертвого зурга, а молодая пнула его сапожком в бок. Ясно.