Великое село

В бродовых с закатанными голенищами сапогах, в зеленой пограничной фуражке пришел дед Гарапон, потерявший свою начальственную должность с открытием дорог и страдавший от этого.

– Новому председателю, поклон от ветеранов земледелия, – дед снял фуражку и церемонно поклонился Василию. – Надолго ли в наши края?

– Да я еще пока не председатель?

– Выберут! Поорут, покричат да и выберут! – Прищурился хитро Гарапон. – Так – то оно проще. Есть с кого спрос чинить, если какие в хозяйстве не лады. Сами-то в стороне, а председатель отвечай. Как у нас прежние-то председатели правили? Побьются, потрепещутся, да и на вылет.

– И давно у вас так? – Спросил Василий.

– А с тех самых пор, как телефонный звонок Сталина нас подвел.

– Сталина? – Удивился Уралов.

– Докладываю, – оживился Гарапон. – Урожаи в наших краях, надо сказать сразу, с испокон веку хороши были. Земля, считай, чернозем чистый, да и стараньем Бог не обидел. Председателю до ордена рукой подать.

Вот собирает он после уборочной правление. «С одним планом хлебосдачи, – говорит, – мы успешно справились, – возьмем, говорит, обязательство и второй сдать!» Но правление – на дыбы: «А чего колхозникам на трудодни останется?»

Сколько ни давил, сколько не ломал – устояли. Пусть, отвечают, общее собрание колхозников решит сдавать второй план или не сдавать.

Повесил наш пред головушку, а потом как стукнет по столу: «Собрание, так собрание!»

Вот в клубе весь колхозный народ в сборе, портреты вождей в красном углу, на сцене президиум восседает, а вот председателя нет. Пять минут нет, десять… Заволновались, зашумели. Пятнадцать минут нет уже.

И тут из боковой двери стремительно так выкатывается, и портфель под мышкой. Взлетел на трибуну, как кочет, и молчит. Торжественно так молчит, значительно.

Притихли мы в ожидании, а он как заголосит:

– Поздравляю, – кричит, – вас товарищи колхозники! Только что я разговаривал по прямому проводу с вождем мирового пролетариата, генералисимусом всех времен и народов, нашим мудрым учителем и кормчим… Иосифом Виссарионовичем Сталиным.

Тут нас как волной со скамеек подняло. Ударили мы, что есть мочи дружное «ура», так что лошади у коновязи пообрывались. И так, стоя аплодировали, наверное, полчаса… Еле-еле унялись. Шутка ли, сам вождь удостоил такой чести.

– Так вот, – говорит в продолжение наш оратор. – товарищ Сталин просит нас максимально напрячь силы и выполнить второй план по хлебосдаче. Прошу голосовать. Кто «за»?

Снова встаем и – в аплодисменты. Хлеб сдали вплоть до семян. И с тех пор двойной план по хлебосдаче за нами так и остался. Обнищали в конец.

– Дали хоть председателю орден? – Спросил улыбаясь Уралов.