Пятый туз

Олег закончил на высокой ноте с элементом самокритики: «Мы опоздали на полчаса!.. Могли бы спасти этого прохвоста. Могли бы столкнуться в подъезде с убийцей и задержать.»

Все сидели мрачные. Информация принципиально меняла ситуацию.

Савенков начал рассуждать:

– Ну сегодня и денек: утром мышеловки, днем шашлык, вечером убийство… То, что звонок Николая Васильевича подтолкнул это убийство, очевидно. Ты только, Сергей, старику об этом не говори… Впрочем, и сам узнает и догадается. Он старик, но не дурак… Я думаю, что Телефонист сегодня размонтировал все опасные связи, убрал улики и сразу стал для них лишним свидетелем… Нет, эти гады оборзели и перешли черту!.. Одни мы дальше работать не можем! Но и выкладывать в МУРе всю информацию нельзя… Будем, Сергей, звонить Дибичу.

Это был их школьный друг… Третий из их троицы.

Встречались они редко. Раньше Савенков соревновался с Дибичем в получении звезд на погоны. Но звания они получали почти одновременно и с разрывом в два-три месяца встречались для обмывания очередной звезды.

Выше полковника прыгнуть трудно, а Савенкову на пенсии и вовсе предел. Так что теперь Дибич имеет явный шанс его обогнать.

В перерывах между званиями встречались по особым поводам – свадьба, рождение детей, новоселье, возвращение Дибича из Афганистана…

Последний раз они виделись втроем два года назад, на крестинах внучки Дибича, – такой вот ранний дед.

Анатолий Михайлович был каким-то начальником в МУРе. Савенков никогда не расспрашивал о деталях, да и Дибич ограничивался общими вопросами. Они понимали друг друга – это такая профессиональная этика.

Савенков помолчал и бодрым деловым тоном, как на производственной планерке, продолжил:

– Мы даже не будем звонить Дибичу. Мы сейчас к нему поедем. Вместе с Павленко… Я прав, Сергей?

– А что еще делать?.. Поеду сдаваться. МУР есть МУР!

– Хорошо… А завтра в час дня в «Нику» приедет наша бригада. Демонстративно будем искать, и снимать жучки… Но один, в твоем кабинете, оставим – вроде как не нашли, ошибочка вышла. Демонстративно пошуруем и на телефонном узле… Правда, здесь без ребят Дибича нельзя. Хорошо бы подключиться к тем, кто будет расследовать убийство телефониста… Бандитов бы не спугнуть. Они теперь осторожные, злые. Они что угодно выкинуть могут… Ну, едем, Сергей! Время не ждет!

* * *

Дибич как профессионал усек ситуацию моментально и после краткого рассказа Савенкова подытожил, проверяя, правильно ли он понял:

– Тебя, Сергей, прослушивали и затем нагрели на триста кусков, подставив своего купца и притормозив настоящего. Ловкачи!.. Затем планировался, вероятно, шантаж по твоим амурным делам. Вы вышли на телефониста, и они соскочили на убийство.

Полковник почувствовал азарт охотника. Тут не «Глухарь» какой-то. Здесь задача сложная, но решаемая… И друзьям приятно помочь, и перед начальством не будет стыдно.

От удовольствия Дибич ерзал в скрипучем кресле и потирал руки.

– Так значит, говоришь, Сретенка! А это – Центральный округ.

Он повернулся к пульту, присмотрелся и осторожно нажал кнопку в центре.

– Ганечкин?.. Приветствую тебя, Максим Петрович!.. У вас там убийства сегодня были?.. Ах, целых три? А на Сретенке… Именно так! Ефим Белкин, телефонист… Кто вести будет?.. Это у Рогова? Отлично! Ты попроси Вадима Борисовича завтра в полдень доложить мне все материалы по этому убийству… Да, и запиши там, что дело будет на контроле у меня. Спасибо, Максим!

Дибич ехидно улыбнулся в густые украинские усы:

– Везет вам, ребята. Рогов – мой ученик, а я его старший товарищ. Уважаемый, между прочим… Ему всего тридцать пять… Мы с ним в прошлом году под обстрел даже попали. В Валентиновке, группу брали, ну и… Потом расскажу.

Полковник на минуту затих, вспоминая тот бой в дачном поселке… Интересное было приключение! Но и «Дело Павленко» ожидается занятное…

Дибич вернулся к своим баранам:

– «Сова» будет действовать по своей программе, а мы по своей… А я буду всё координировать!.. Вот так!.. Цель-то у нас одна: убийцу взять и бандитскую группу повязать… Только надо бы еще Сергею деньги вернуть. И всё сделать так, чтобы жена не загрызла… Если что, спрячем тебя, Серега, в шкаф.

Дибич думал, что на этой фразе все посмеются, но только он сам хихикнул три раза… Савенков даже не улыбнулся. Он был человек интеллигентный, а значит деликатный… А Павленко пока вообще было не до смеха…

Полковник быстро вернулся к деловым вопросам.

– Итак – будем координировать действия на общую пользу… Ты, Игорь, приходи завтра в полдень. Познакомлю с Вадимом Роговым, представлю как друга и частного детектива. Сыщика, ведущего одно дело, где есть некоторые пересечения с убийством не Сретенке… Все он поймет, если я его попрошу… Вы не за рулем?

– Нас парнишка в машине ждет.

– Значит, долго сидеть не будем… Но по сто граммов дагестанского – святое дело.

* * *

Илья Ермолов был фаталистом… Вернее, он стал им десять лет назад, после того случая в ущелье около Кандагара.

Этот афганский эпизод изменил его жизнь, его характер, образ мыслей. Илья знал, что память об этом случае присутствует во всех его делах, размышлениях. Он мог неделями не вспоминать об этом случае, но знал, что оно рядом… Это как заноза, которую невозможно извлечь. Она не мешает, но в неудачном положении вдруг кольнет и напомнит о себе.

…Группа шла по тропе вдоль узкого ущелья. На тропе с трудом могли разойтись два человека, а внизу была практически отвесная двадцатиметровая скала. Изредка встречались площадки, на одной из которых Илья догнал капитана Сергиенко. Тот встретил его очаровательной улыбкой и попросил:

– Давай покурим, Илья. Мои кончились.

– Ну, давай, брат.

Илья повернулся спиной к ущелью и встал почти вплотную к Сергиенко, пропуская группу. Он неторопливо полез в карман, достал пачку и протянул ее другу… Вдруг его рука стала ватной и пачка сигарет выпала на камни. Илья мгновенно наклонился, боясь, что курево полетит в ущелье, и так же мгновенно выпрямился. Он не слышал выстрела. Он только увидел, что Сергиенко, продолжая улыбаться, держится за правую часть груди, а между пальцев струится кровь. Подхватив оседающего на землю капитана и стараясь не упасть вместе с ним в пропасть, Илья закричал, как ему показалось, противно и визгливо:

– Огонь!.. За ущельем – снайпер. Ребята, беглый огонь!.. Санитара ко мне!

…Донести Сергиенко до базы живым не удалось. Всю дорогу Илья шел молча, наклонив голову и разглядывая кровавое пятно на левой стороне груди – кровь Сергиенко, когда он его обнял. Сомнений не было: целились ему в спину, в сердце. И целились точно… Всего один выстрел. Доля секунды – и выпавшая пачка сигарет спасла ему жизнь…

Случайно убит другой.

А пуля была его… Это точно!

* * *

Дома Липкина не было, и Илье с трудом удалось у одной из соседок узнать адрес его матери. Пришлось прокатиться в Чертаново. Мать не выразила особого беспокойства, заявив, что Аркадий человек молодой и самостоятельный. Более того, она, как мать, не считает для себя достойным занятием отслеживать его контакты… Но Аркадий артист и, где бы он сейчас ни был, к шести часам он будет в театре, где он сегодня играет.

К началу спектакля Липкин не появился, но администратор Викентий Петрович, предупрежденный Ильей, заранее вызвал замену.

Благодарный и взволнованный деятель искусств угощал сыщика кофе в своей каморке:

– Отличный кофе. Пейте, дорогой. Вот и сухарики домашние… А где Липкин – я не знаю, и меня это мало волнует.

– Но это же ваш подчиненный.

– Никакой он не подчиненный… И я не подчиненный – мы все свободные люди… И он свободен… С сегодняшнего числа он уволен… Липкин у нас с октября по договору. Два раза он нарушал договор – хорошо; три раза – очень хорошо… Вы знаете, что на Новый год он был барашком – отличная, надо сказать, роль – так когда на него шкуру натянули и вытолкнули на сцену, он даже блеять не смог. Только гнусно гавкал… А в марте: «Гамлет». Это, вы же понимаете, – классика. Это Шекспир! Это – благоговеть надо. И роль у него удобная – тень отца Гамлета. Это не Розенкранц и тем более не Лаэрт! Тут даже шпагой махать не надо. Ходи себе в тени и вещай загробным голосом. Это даже с перепоя можно играть: и голос подходящий, потусторонний, и морды мятой под капюшоном не видно. Так, здрасьте! Липкин со стены крепостной свалился, и Гамлету вместе с Горацио пришлось его за кулисы вытаскивать – потому что он к зрителям полз… Вы, уважаемый, представляете картинку: при полном зале Гамлет тянет своего отца за ноги… Это уже не Мейерхольд. Это русский сюрреализм!