Сезон удачи

Кроме служебных помещений в особняке было восемь комнат и зал с камином. Все было чистенькое, ладненькое, отделанное в том стиле, который в Москве называют странным словом «евроремонт».

Замечая мелкие неудобства типа узкого коридора на втором этаже или смежных комнат в боковом крыле, Иннокентий заметно морщился и разводил руками. Все это должно было уверить Виктора Петровича, что перед ним солидный клиент, готовящийся к серьезным переговорам.

Особняк был совершенно пустой – без мебели, без штор, без картин на стенах.

Прежде чем приступить к завершающей стадии, Иннокентий дважды обошел все комнаты, проверил все выключатели, краны в туалетах, крепость запоров на черной лестнице…

– Виктор Петрович, могу я взглянуть на документы? Простите, но я должен быть уверен в ваших, так сказать, правах собственности на этот домишко.

– Вот вся подборка, смотрите, господин Теряев.

– Я даже и смотреть не буду. Для этого у меня юрист есть… Вы копии не захватили?

– Нет.

– Жаль, Виктор Петрович. Но не беда. По дороге изготовим. Можно даже на цветном ксероксе… Помещение меня устраивает… Цена великовата, но я даже торговаться не буду, если сойдемся в остальном.

– В чем?

– В форме договора и в порядке оплаты… Я предлагаю устный договор, а оплату наличными. Из рук в руки.

– Да… но…

– Понимаю ваши сомнения, Виктор Петрович. Да, я попадаю в неудобное положение. У вас и все права на дом остаются. И неучтенная наличка… Кстати, я готов прямо сейчас заплатить. За месяц вперед. Под ваше честное слово…

Иннокентий не стал ждать ответа. Он просто расположил на подоконнике свой кейс, открыл его и продемонстрировал несколько пачек американской валюты в банковских упаковках…

Через день Иннокентий опять вел переговоры по аренде этого особняка. Только теперь он был «хозяином» дома. Не сам он, а какая-то фирма, где генеральным директором значился И.В. Теряев… Не столь сложно было на базе полученных накануне документов изготовить новые. Совсем просто – изготовить бланки и печать новой фирмы. Чуть сложнее – быстро найти желающих очень дешево арендовать шикарный офис. Но самым трудным для Иннокентия оказалось запомнить название фирмы, которой он теперь руководил и от имени которой он сдавал в аренду этот особняк.

Будущие арендаторы наверняка знали, что бесплатный сыр бывает только в мышеловках. Но этот сыр был далеко не бесплатным, хотя и очень, очень дешевым. А хозяин особняка с вычурным именем «Иннокентий» – простоват и податлив. Согласен на все. Сам же выдвигает лишь два условия: аванс наличными за три месяца вперед и второе – переезд в особняк только в следующий понедельник, не раньше полудня…

За два дня Иннокентий принял в особняке восемь делегаций, восемь потенциальных арендаторов. Согласились лишь четверо. Четвертым был некто Карасев Николай Михайлович, срочно подбиравший офис для своего предвыборного штаба…

А в понедельник почти одновременно к особняку с разных сторон подъехало несколько машин. Пока рабочие выгружали во дворик мебель и коробки, в каминном зале собрались четверо арендаторов. Каждый гремел своей связкой ключей от особняка и тряс над головой договором, подписанным Иннокентием Теряевым, генеральным директором фирмы с труднозапоминаемым названием.

* * *

Именно в понедельник Иннокентий решил заехать на свою квартиру. Она пустовала уже четыре месяца, с тех пор, как он уехал в Одессу «на гастроли».

Прописан Иннокентий Теряев был в Лобне. Но его там, в этом славном подмосковном городе не видели уже пять лет. Да и бывал-то он в этой самой Лобне всего два раза. В первый приезд не глядя купил маленькую комнатку в пятиэтажке и познакомился с местным милицейским начальником. Через неделю он приехал сюда во второй раз. Всего час – и чуть ниже его старой сочинской прописки в паспорте появился новый штамп…

Ближе к полудню Иннокентию пришлось бороться с искушением – очень хотелось поехать к особняку у Калужской заставы и хоть издали посмотреть удачно ли въехали в новый дом все четверо арендаторов. Но смотреть на этот цирк с галерки удовольствия мало. А на первом ряду – очень даже могут узнать, схватить привести в зал и зажарить в камине. Вполне реальная перспектива, если представить себе состояние этих арендаторов… И уж если рисковать, то не для удовольствия, а с пользой для дела.

Иннокентий собрался именно заехать на свою московскую квартиру. Всего лишь на час. Только для того, чтоб забрать документы, памятные вещицы, любимый свитер… Если этого не сделать сегодня, когда его ищут лишь люди Графа, то завтра его будут искать те, кто сейчас выгружает вещи у особняка на Калужской заставе. А это не далекие одесситы, а местные зубры, знающие, как найти человека в Москве, даже если он прописан в Лобне…

Иннокентий оставил свою синюю «четверку» в квартале от дома в Даевом переулке… Обошел дом, вглядываясь в окна четвертого этажа… Поднялся на лифте до пятого и не спеша спустился к своей двери. Замер, прислонив ухо к дверному глазку… Достал ключи и стал открывать, стараясь не щелкать, не скрипеть… В коридоре ничего не изменилось. Только пыли за четыре месяца прибавилось.

Не включая свет, он на цыпочках прошел в дальний угол, к полуоткрытой двери в большую комнату. Входить не стал – его остановил чуть уловимый сигаретный запах. Не вонь от прокуренных ковров и занавесок, не смрад от полной пепельницы, которую он мог и оставить перед отъездом в Одессу, а аромат свежего табачного дыма… Интуиция подсказала Иннокентию самое простое решение: одним прыжком он развернулся к выходу и рванулся вперед, вытянув руки на уровне замка. Он успел открыть его и даже потянул дверь на себя…

Падая на пол, Иннокентий не потерял сознания. Успела проскочить радостная мысль, что убивать его пока не собираются, раз свалила его с ног не пуля, а удар по шее. Ребром ладони… Кто-то за шиворот приподнял Иннокентия и нанес второй такой же удар, от которого Теряев уже не испытал удовольствия. Просто не успел – вырубился…

Яркий свет слепил глаза. Пришлось зажмуриться и открывать веки постепенно… Иннокентий сидел в своем любимом кресле лицом к окну.

Фигуру, сидевшую на подоконнике и демонстративно игравшую пистолетом, Иннокентий узнал не сразу. Мешал встречный солнечный свет и были трудности с фокусировкой – силуэт расплывался, раздваивался, от него во все стороны разбегались веселые искорки.

Иннокентий попытался встать, но не смог оторвать себя от спинки кресла. Он опустил голову и скользнул взглядом по подлокотникам. Увиденное вызвало приступ ярости – эта невидимая на фоне окна фигура грубо связала между собой не менее двадцати галстуков и этим цветастым канатом притянула его к креслу. А это были его, Иннокентия, галстуки! Их дарили ему любимые девушки. Некоторые он покупал сам. Долго выбирал, потом завязывал особым узлом, гладил, в конце концов…

– Ну и сволочь же ты! В гости ко мне пришел… без приглашения. Это ладно. Но зачем же галстуки мять… Ты кто такой?

– Не узнал?.. А мы не так давно виделись. Только тогда ты у окна сидел, а мне заходящее солнце глаза слепило. В поезде это было… Вижу, что узнал.

– Узнал… Ты уж извини, Валет. Там в поезде какая-то сумасшедшая старушка оказалась. Не обижайся… Она тебе не очень больно сделала?

– Издеваешься?! Да я на вторые сутки разогнуться не мог…

Валет подошел к креслу и развернул его вместе с Иннокентием так, что была видна поверхность большого обеденного стола. Накрытый белой простыней с аккуратно разложенными инструментами он имел вид тумбы из операционной палаты. Только вещицы на нем лежали не совсем хирургические: долото, кусачки, горсть гвоздей, кипятильник, провод от торшера с оголенными концами…

Внешнее впечатление очень обманчиво. Туповатое лицо Валета скрывало великого психолога. Он не стал пугать Кешу, не лязгал клещами перед его носом, не рычал, не матерился. Он просто развернул его к столу и сделал паузу.

– Я, Иннокентий, обязательно найду ту милую даму из поезда. Аркадий Вальтович не забывает обид… Но это будет потом. Пока я тобой займусь. Я обещал Графу доставить тебя вместе с деньгами.

– Может, только деньги… Меня-то ты как повезешь. В двух чемоданах?

– Не боись, Кеша. С удобствами поедешь. В багажнике.

– А таможня?

– Так мы не прямо. Мы через Белоруссию поедем. Партизанскими тропами…

– Слушай, Валет. С такими деньгами ты везде королем будешь. Даже тузом… Давай поделимся. Я тебе почти все их отдам. Поделим и разбежимся.

– Взятку предлагаешь? Нет, Кеша, не продаюсь! Жить я могу только в Одессе. И делать это хочу с чистой совестью… Так где деньги? Сразу скажешь или кипятильник включить?

Перед тем, как сдаться, Иннокентий сделал еще несколько попыток склонить Валета на свою сторону: ему предлагалось участие и доля в новой огромной афере, ему гарантировалась московская прописка и эта самая квартира в собственность, ему обещалась встреча с такими девушками, с такими профессионалами, которых в Одессе и представить нельзя.

– Шалишь, Иннокентий! Врешь ты все. Ты Одессу не трогай. У нас все есть. Думаешь, ваши девки на Тверской – это местные? Дудки! Я тут с одной пообщался – одесситкой оказалась… Хватит, Кеша, зубы заговаривать. Где деньги?

– Здесь.

– Где это здесь?

– В этой квартире… На антресолях. В коридоре. В дальнем углу… Высоко там. Надо стол подставить. А на стол – стул.

– И где они там?

– В коробке.

– Из-под ксерокса?