Последний отзыв
Книга довольно хорошо написана в виде рассказов старого человека молодому парню, основанных на событиях его реальной жизни, охватывающей период с нача...
Далее
По всем вопросам обращайтесь на: info@litportal.ru
(©) 2003-2024.
✖
Столб словесного огня. Стихотворения и поэмы. Сборники стихотворений. Том 1
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
А тени обездоленных людей.
Но мы, на парапет склонясь бассейна,
Глядим на то, что в мире тиховейно,
На очертанья зыбкие вещей.
Мы сами там в преображенном виде,
Как призраки блаженные в Аиде,
И не преследует уж нас Кощей.
Мы молоды там, как в начале самом,
По голубым скользим подводным храмам,
И купол неба величав и горд,
И жизнь сама в вечернем отраженьи —
Торжественное лишь стихотворенье,
Закатный бесконечности аккорд.
Растечение
Всё чаще я совсем не я,
А лучик солнечного мира,
Неясный трепет бытия,
Волшебная Эола лира.
За круглым я сижу столом,
Глядя на отраженье
Свое за зеркальным стеклом,
Как на враждебное виденье.
Кто этот за столом старик,
Слагающий стихотворенья?
Зачем на нем седой парик
И на лице недоуменье?
Что за морщины вверх и вниз,
Как в лабиринте у Миноса?
Нет ни сиянья Божьих риз,
Ни тайн загадочных Хаоса.
А между тем он близок мне,
Как нежелательный попутчик:
Со мной, как червь, он полз на дне,
Со мной сверкал, как звездный лучик.
Всё чаще я совсем не я,
А шелковая паутинка,
А скорбный символ бытия,
А в книжке пестрая картинка.
Я, как платаны над ручьем,
Зыблюсь на легкокрылом ветре,
Я – храм, разрушенный огнем,
Развенчанной людьми Деметры.
Я тучка в жаркой синеве,
Что растекается на солнце,
Росинка я на мураве
Зеленой под моим оконцем.
Когда же погляжу в ручей,
Как око искрящийся Божье,
Я вижу странный там камей,
На Зевса Фидия похожий!
Сумбур
Черный шмель на красном диске,
Иероглиф на обелиске,
Тень на голубом атласе,
Это Музы на Парнасе.
Прикажи, начнется танец,
На щеках моих румянец,
Из мозга журчит ручей,
Много солнечных свечей!
Черный шмель с отливом синим
Необузданней Эринний,
То жужжит, то нектар пьет,
То в мозгу моем скребет.
Иероглифы – день ушедший,
Каменные мертвых речи.
Незачем читать их мне
В мавзолейной тишине:
Ведь я синяя загадка,
А загадочное сладко.
Острый погружен ланцет
В мой болотный бледный цвет.
Муз не девять – мириады:
Всё, что млеет от услады,
Каждый аленький цветок,
Каждый пестрый мотылек,
Каждый шмель с стальным отливом,
В опьянении счастливом,
Белодланный то Пегас,
Уносящий к Богу нас!
Мертвые
Я тлел в гробу. Два с лишним метра
Лежало надо мной земли,
Но слышал я порывы ветра
И облачные корабли,
Когда кладбищенских акаций
Они касалися килем,
Но мы, на парапет склонясь бассейна,
Глядим на то, что в мире тиховейно,
На очертанья зыбкие вещей.
Мы сами там в преображенном виде,
Как призраки блаженные в Аиде,
И не преследует уж нас Кощей.
Мы молоды там, как в начале самом,
По голубым скользим подводным храмам,
И купол неба величав и горд,
И жизнь сама в вечернем отраженьи —
Торжественное лишь стихотворенье,
Закатный бесконечности аккорд.
Растечение
Всё чаще я совсем не я,
А лучик солнечного мира,
Неясный трепет бытия,
Волшебная Эола лира.
За круглым я сижу столом,
Глядя на отраженье
Свое за зеркальным стеклом,
Как на враждебное виденье.
Кто этот за столом старик,
Слагающий стихотворенья?
Зачем на нем седой парик
И на лице недоуменье?
Что за морщины вверх и вниз,
Как в лабиринте у Миноса?
Нет ни сиянья Божьих риз,
Ни тайн загадочных Хаоса.
А между тем он близок мне,
Как нежелательный попутчик:
Со мной, как червь, он полз на дне,
Со мной сверкал, как звездный лучик.
Всё чаще я совсем не я,
А шелковая паутинка,
А скорбный символ бытия,
А в книжке пестрая картинка.
Я, как платаны над ручьем,
Зыблюсь на легкокрылом ветре,
Я – храм, разрушенный огнем,
Развенчанной людьми Деметры.
Я тучка в жаркой синеве,
Что растекается на солнце,
Росинка я на мураве
Зеленой под моим оконцем.
Когда же погляжу в ручей,
Как око искрящийся Божье,
Я вижу странный там камей,
На Зевса Фидия похожий!
Сумбур
Черный шмель на красном диске,
Иероглиф на обелиске,
Тень на голубом атласе,
Это Музы на Парнасе.
Прикажи, начнется танец,
На щеках моих румянец,
Из мозга журчит ручей,
Много солнечных свечей!
Черный шмель с отливом синим
Необузданней Эринний,
То жужжит, то нектар пьет,
То в мозгу моем скребет.
Иероглифы – день ушедший,
Каменные мертвых речи.
Незачем читать их мне
В мавзолейной тишине:
Ведь я синяя загадка,
А загадочное сладко.
Острый погружен ланцет
В мой болотный бледный цвет.
Муз не девять – мириады:
Всё, что млеет от услады,
Каждый аленький цветок,
Каждый пестрый мотылек,
Каждый шмель с стальным отливом,
В опьянении счастливом,
Белодланный то Пегас,
Уносящий к Богу нас!
Мертвые
Я тлел в гробу. Два с лишним метра
Лежало надо мной земли,
Но слышал я порывы ветра
И облачные корабли,
Когда кладбищенских акаций
Они касалися килем,
Другие электронные книги автора Анатолий Соломонович Гейнцельман
Последний отзыв
Книга довольно хорошо написана в виде рассказов старого человека молодому парню, основанных на событиях его реальной жизни, охватывающей период с нача...
Далее