Распроданная пашня. Кто накормит Россию в эпоху санкций?

– Не нравится слово латифундист. Хорошо. Назовем его – могущественный монополист. Что касается вопроса о земле, то я согласен с вами – она заросла. Более того, она во многих случаях отошла к недобросовестным, жадным скупщикам. Они давно скупили у крестьян земельные паи, им нет никакого дела до обрабатывания полей, они ждут, когда наступит случай выгодно их продать.

– Выходит, агрохолдинг доброе дело делает – возвращает земли в сельхозоборот. И чем меньше в районе останется земли, которую не используют по целевому назначению, тем лучше. Молока больше будет…

– Молока точно больше будет. Специалисты, правда, заверяют, что молоко на подобных животноводческих комплексах-гигантах производят не экологически чистое.

– Подумаешь, проблема. Хочешь купить экологически чистое молоко – иди в специализированный магазин, заплати подороже, купи и кушай. В Европе давно появились магазины с вывесками «Экологически чистые продукты». Будет и у нас скоро такая торговля. Есть все хотят. Вон сколько голодных ртов… Для простых людей с их доходами будет молоко из крупных агрохолдингов, а для людей побогаче – будет молоко из фермерских и мелких хозяйств.

– Земля должна рожать хлеб, а не чертополох. Это не обсуждается. И молоко должно быть только экологически чистым, а не по категориям: одно – для богатых, другое – для бедных. Наш разговор о другом – о конкурентности в сельском хозяйстве. Ваш агрохолдинг, если его поползновения на захват земель района не остановить, – это могильщик конкуренции. У монополиста нет интереса создавать конкурентную среду, заботиться об экологии, решать социальные задачи, у него интерес в основном проявляется лишь к извлечению большей прибыли… Так что у нас с вами два разных подхода к развитию сельского хозяйства: вы – за крупные агрохолдинги, превращающиеся в монополистов, а я – за малые формы хозяйствования на земле.

На такой грустной ноте и закончился наш интересный разговор о перспективах обустройства и жизнедеятельности на Борисоглебской земле новоявленного сельхозпроизводителя – ОАО «СХП «Вощажниково». Я запомнил его почти дословно. Даже некоторые аргументы губернатора записал в блокнот. Для меня эти аргументы не были неожиданными. Губернатор мне их и раньше дипломатично высказывал. Как говорили и другие чиновники от аграрной политики. Эти аргументы имеют право на существование. Более того, они используются чиновниками для создания гигантских проектов, и проекты претворяются в жизнь. У меня другие аргументы. И смогут ли они победить, будут ли они востребованы – не знаю. Покажет время. Но для истории, для подтверждения существования разных подходов – их нужно зафиксировать, записать в блокнот. Что я и сделал.

На первой странице моего блокнота начертаны в виде эпиграфа слова писателя Ивана Бунина: «Все проходит, но не все забывается».

Слова писателя позволяют мне чаще заглядывать в блокнот, когда нужно подготовиться к очередной дискуссии.

К сожалению, разговор с губернатором о громком и масштабном проекте строительства агрохолдинга не был в кругу моих депутатских дел последним. Следующий диалог не заставил себя ждать. Он состоялся в коридорах областной Думы с депутатом Павлом Смирновым.

Будучи председателем комитета по аграрной политике, экологии и природопользованию он организовал для своих коллег выезд в поселок Красный Октябрь для ознакомления с деятельностью агрохолдинга. По результатам выездного заседания комитета в областной газете «Ярославский регион» появилась любопытная статья. В ней каждая деталь представляла интерес, начиная с заголовка, стиля, подбора цифр и аргументов и заканчивая критикой в мой адрес.

Заголовок звучал весьма патриотично – «Собиратели земель».

Кто поименно является собирателем земель из текста не ясно. То ли это генеральный директор проекта московский бизнесмен Сергей Негляд, то ли это глава района Виктор Почернин, то ли это сами депутаты областной Думы. Почему нужно собирать земли и каким образом эти земли собираются – тоже непонятно. В истории русского государства есть герой, прозванный собирателем земель – это царь Иван III. Каждый ученик знает, как и ради чего в те царские времена шло собирание земель.

Так как авторы статьи на аграрную тему не дали ответа на вопрос о нынешних собирателях земель, то я переадресовал его Павлу Смирнову. У того тоже не нашлось четкого ответа. Он предположил, что речь идет о приобретении земельных паев. Тогда я заметил, что надо писать более четко и заголовку придавать соответствующее объективное значение – «Скупщики земель».

Более справедливым и содержательным был в статье подзаголовок – «В старинном селе Вощажниково столкнулись два подхода к будущему аграрной отрасли».

Действительно, существуют, как минимум, две позиции в осмыслении перспектив деятельности агрохолдинга. Правда, столкнулись эти два подхода не в старинном селе Вощажниково, а на территории племзавода «Красный Октябрь». Авторы – не местные, потому их сбило с толку название сельхозпредприятия – ОАО «СХП «Вощажниково». В районе есть село Вощажниково, но авторы статьи и депутаты областной Думы побывали не в нем, а в поселке Красный Октябрь. Именно за краснооктябрьские государственные земли и разгорелся в районе скандал. Именно на этих землях и столкнулись два подхода к будущему аграрной отрасли.

Прочитав подзаголовок, суливший обозначение разных точек зрения, я тотчас углубился в текст. Но не нашел ответа на интригующий вопрос, какие же «два подхода» столкнулись в селе…

А ведь они есть – эти самые «два подхода». С губернатором мы их выяснили… Он выступает за крупные агрохолдинги, я – за небольшие. Он идет в фарватере политики правительства Владимира Путина, ибо его команда не раз заявляла о строительстве в стране нескольких агломераций, надеясь при этом на то, что новоявленные аграрные городки спасут сельское хозяйство. Я иду против течения. Будучи сторонником малых форм хозяйствования на земле, я все же не ярый противник крупных агрохолдингов. Их можно признать, лишь бы для них существовал запрет на не прекращающееся поглощение и скупку чужих земель и превращение в безответственных монополистовлатифундистов. Именно по этой причине местные крестьяне выступают против агрохолдинга ОАО «СХП «Вощажниково». В борьбе с ним они обращаются за помощью ко мне, как к своему депутату, и я не имею права не быть на их стороне. Но у меня есть и личностная позиция, почему я не вижу в крупных агрохолдингах спасение сельского хозяйства. Да, при развитии агрохолдингов сельское хозяйство не исчезнет. Но исчезнут деревни, крестьяне, небольшие компактные коллективные хозяйства. Уйдет крестьянский уклад жизни. Значит, исчезнут промыслы, традиции, обычаи, характеры. Если законы деревни нам известны, то законы частного агрохолдинга будут формировать иную философию жизни и иное отношение к жизни.

Губернатор признает, что у агрохолдинга молоко не отвечает высоким экологическим требованиям. Это еще одно свидетельство разности подходов к будущему аграрной отрасли. Либо мы перейдем на ГМО-продукты, на порошковое молоко, на пищевые добавки… Затем согласимся, что в колбасе не обязательно должно быть мясо, в крабовых палочках – крабы, а в сливочном масле – молоко. Либо все-таки мы откажемся от суррогатов и всяких заменителей и отстоим право на экологически чистый продукт.

Увы, два подхода к будущему аграрной политики появились не сегодня… Разница в осуществлении продовольственной программы существует давным-давно. И придумали ее не авторы статьи «Собиратели земель» и не мы с губернатором.

На моей памяти самая крупная афера в аграрной политике СССР – это программа уничтожения неперспективных деревень. Один из ее авторов – академик Заславская утверждала, что если собрать сотни малых деревень в одну большую, то в ней легче обустроить комфортную жизнь для крестьян – подвести дорогу, электричество, построить медпункт, школу, библиотеку. Проект звучал красиво. И главное – сулил подъем сельского хозяйства, увеличение поступлений в закрома государства молока и мяса. К сожалению, на этот красивый, заманчивый и многообещающий проект правительство клюнуло. Деревни объявили неперспективными, бревенчатые дома лихо и повсеместно стали разваливать и свозить в крупные населенные пункты. И лишь после воплощения в жизнь этого бездарного и бездушного проекта общество заметило, что деревни наши опустели, крестьяне разбежались по городам и весям, а аграрная политика зашла в тупик.

Авторы статьи не пишут про тот разный советский подход к развитию сельского хозяйства. Видимо, ничего не знают о неперспективных деревнях, о Нечерноземье… А у меня на всю жизнь сохранилась картинка из детства. Наша семья жила и работала в том самом совхозе «Красный Октябрь». И я хорошо помню, как в пору ликвидации неперспективных деревень отец-плотник пришел домой после того, как развалил вместе с бригадой последний дом в деревне Вахрево, сел за стол и заплакал… Мы, ребятишки, не могли к нему подойти. Он крепко ругал директора совхоза, который дал команду уничтожить такую красивую и богатую деревню, не понимая, что основным виновником крестьянского горя является не директор совхоза, а председатель правительства.