Дорога к Богу

Местная пресса постоянно писала о трудовых подвигах Веры Ивановны Каменко, печатали ее фото. В школе на линейке зачитывали о трудовых подвигах родителях детей, которые учились в нашей школе № 2. Я очень гордился успехами своей мамы. Гордился тем, что у меня такая мать.

У нее было три ордена «Матери-героини», вернее, три степени ордена. Ордена были очень красивые, темного цвета, с рисунком матери, держащей младенца на руках. Сейчас нет никакого сравнения с оформлением того ордена. Видно было, что настоящие мастера работали над изготовлением. С 1961 года мама одна растила, воспитывала и учила всех нас. Старшие братья обеспечивали порядок и уборку в доме, готовили обед, завтрак, ужин, кормили скот из нашего подсобного хозяйства: четырех свиней и корову Нюру.

У нас в семье было негласное правило: в связи с тяжелым финансовым положением все заканчивали восемь классов, шли в вечернюю школу и работать в промкомбинат. После смены снова шли в вечернюю школу постигать азы науки. Мама брала к себе в смену и в ученики. Вечернюю школу, как правило, мы заканчивали с отличием. Только Володя закончил с серебряной медалью.

По окончанию «вечорки» поступали в основном в БГУ. Только Юрка в нархоз. Все учились на дневном отделении. Кто учился в то время на вышке, знали, какое было счастье заниматься в университете. Это была гордость и огромная ответственность. Спрос со студентов был особенный. Один поступал, вся семья работала, помогала матери и тому, кто учился. Летом же студент со стройотрядом и шабашниками обязательно ехал на заработки: на Дальний восток, в Воркуту, на Колыму. Все прошли этот этап, зарабатывая себе на дальнейшую учебу. Приезжали бородатые, замученные, но очень счастливые, что наконец-то дома. Встречали их как героев. Мама плакала все время – такая была у нее судьба. Едут зарабатывать – плачет, и приезжают – плачет, уже от радости.

Но самое страшное, что я видел для матери и для нашей семьи – это отправка служить Родине, в армию. Представьте, какое надо иметь сердце, чтобы каждый год или два отдавать сына в армию!? Надо быть железным человеком, с алмазной душой по крепости. Представляете, Борис попал на границу на Дальнем Востоке, служил в отряде, в который входил остров Даманский – остров беды. Шла война с Китаем. Я видел, как мать переживала, слушая новости из Москвы о боевых действиях на острове Даманский. Прекрасно помню, как сидим с мамой, чистим картошку, а тут – стучат в дверь, и входят военные из военкомата. Двое. Мать так в кастрюлю нож и опустила. Встала и дрожит.

– Это Вам, Вера Ивановна, – протянул ей большой конверт майор. А она его взять не может. Тогда майор говорит: – Это командование части, где служит ваш сын, прислало письмо. Благодарности прислало.

– Ты бы с этого и начинал, сынок! Что такое армия и конверты оттуда – я знаю лучше тебя, – ответила ему мать. – В конвертах, как правило, присылают похоронки. Не надо этой помпезности… Сказали бы проще: «Вера, это Вам за хорошего сына. Спасибо!» Я горжусь сыном!

Когда Борис пришел с армии, он рассказывал, как стоял к китайцам спиной, а они били прикладами по спине и обливали с головы до пят вонючей жидкостью, которую невозможно было смыть. Всякое пришлось испытать во время службы Борису. А мне очень жалко было смотреть на маму с этим долгом проводов в армию. Зато, как приходили – был праздник, а мне – значки, погоны, фуражки. Ладно, я отошел от темы, но и это важно. Это – моя жизнь.

Немножко хочу рассказать о нашем дворе. У нас был прекрасный двор – вавилон. В доме жили пять семей. Пять семей имели двадцать пять детей. Вот это был двор! Какие это были люди – жизнелюбивые, красивые, трудолюбивые! Настоящие люди (не с большой, а с огромной буквы!) заселяли наш двор. Эти люди были разных национальностей (цыгане, евреи, русские, поляки, белорусы), прошли войну. Они, повидавшие столько горя, всегда были хорошими, веселыми и честными, у них было свое понимание долга и мира. И мы, их дети, старались им соответствовать. Это была огромная семья, хотя по рангу и по поколению они были разные. Были высокого полета – Рябов, главный врач Клецкого района, Солдатенки – архитекторы, Веницкий – главный механик на почте – наверное, первый в Беларуси собрал телевизор своими руками, Ломаносов – помощник командира воинской части правительственной связи СССР. Короче, люди – чудо!

Солдатенков прошел Бухенвальд. Он был для нас главным воспитателем: добрым словом, пекучей крапивой, кожаным ремнем часто воспитывал и многому нас научил. Мы с ним сами построили шалаш на крыше погреба и жили как на острове Робинзона Крузо. Строили с ним ракеты и ходили запускать на стадион «Урожай». Идти было далеко, но мы босые шагали, запускали ракеты, делали катера и на озере «Диком» спускали их на воду. Сами делали лыжи, вытягивали плюшки, шили мячи… Очень мастеровой был Солдатенко дядя Саша. И Бухенвальд его не согнул. Знаю только одно – не дай бог «ОМОН» ворвался бы к нам во двор, тяжело пришлось бы этим воякам с людьми, прошедшими войну и концлагеря. Ладно, это отступление.

В нашем доме жили цыгане: Вася и Валя. Молодая красивая семья. Вася учил нас бороться, говорил, что пацан должен уметь постоять за себя; катал на лошадях. На всю жизнь запомнилась их свадьба: это было невероятное зрелище, праздник! их было так много, что казалось, цыгане приехали со всего мира и со всех городов Беларуси. В сквере возле Костела они разбили палаточный табор, у нас в огороде палили костер, все готовили на кострах в больших чугунных котлах. Молодые приехали на грузовой машине ГАЗ-51 с открытыми бортами, обшитыми коврами, и все в цветах сидели в креслах посреди кузова. Ярко одетые цыгане сопровождали машину на лошадях, шли пешком с гитарами рядом с машиной. Цыганки несли детей на руках, пели и танцевали, сыпали зерно под машину и конфеты – перед машиной, что вызывало у нас негативные эмоции: машина давила конфеты, которые мы не ели. На улице перекрыли движение. Столы поставили в огороде и в доме. Красиво, грандиозно, грациозно!