Блин, Кощей!

В одном был пепел, обычный такой, сигаретно-папиросный, а в другом – ошмётки чего-то растительного, ну там пара кусочков помятых листиков, зёрнышки какие-то или цветочки… Я вам что, ботаник какой? Трава, в общем, ничего интересного.

– Ну и? – я сурово перевёл взгляд с Аристофана на Виторамуса и обратно. – Курил там паразит какой-то, да ещё с сапог флора какая-то отвалилась вместе с грязью и что?

– Грязи как раз и нет, – возразил Виторамус.

– Конопля, босс, – вслед за ним пояснил Аристофан. – Только это точно не мои пацаны.

– Ну да, конечно! Да у нас только твои паршивцы такую гадость и курят!

– Очень сомневаюсь, Фёдор Васильевич, – вступился за Аристофана Виторамус, – что наши бесы будут подобную смесь использовать. Присмотритесь – тут же только соцветия, листики… Самый лёгкий вариант, это точно не для бесов.

– Специалисты… – проворчал я.

– В натуре, босс, – закивал Аристофан. – У нас такое в лапы никто не возьмёт. А настоящую дурь делают так…

Он уже собрался было закатить лекцию, но я прервал его:

– И знать не хочу вашей дури! И вообще, завязывайте вы с этим! Я давно за вас взяться хотел! Ну что за наркомания у нас, а?! Ладно – самогон вы квасите литрами, но конопля?! А дальше что – героин?!

– Героин, босс? – заинтересовался бес. – Реально долбит?

– Убью, – устало выдохнул я. – Завязывайте, понял?

– Босс, мы же – бесы, – заволновался он. – Это только вам, людям опасно, а нам так, только рога чешутся и мозги проясняются.

– Мозги! – фыркнул я. – Да их у вас на всю банду с пригоршню и наберётся!

– У меня отряд, босс, – привычно насупился Аристофан.

– Как бы то ни было, – прервал наш спор Виторамус, – а получается так, что преступник сидел в ванной комнате в засаде и в период ожидания курил облегчённую конопляную смесь.

– И это ещё, шеф, – напомнила Селестина, протягивая ему ещё один кулёк.

– Да, верно, спасибо, – кивнул Виторамус. – Он не только дурью баловался, но и закусывал. Рыба. Сушёно-солёная.

– Вобла, – авторитетно заявил Аристофан, высунув пятачок из кулька. – Чешуя, внутренности, кости… Под пиво такую ништяк.

– Да хоть килька в томатном соусе, – вздохнул я. – Толку-то?

– Не скажите, Фёдор Васильевич, – покачал головой Виторамус. – Приобщим к делу. Курочка по зёрнышку клюёт.

– А, – махнул я рукой. – Что-нибудь существенное есть?

– Работаем, Фёдор Васильевич, – строго посмотрел на меня Виторамус. – Будем докладывать по ходу следствия.

– Ну-ну… Значит, так. Следствие ведите, да постарайтесь побыстрее и пока, господа мои, дело будем держать в секрете. Мало ли что… Спугнём ещё преступника, да и вообще…

– Позориться не хочется, да, внучек? – хмыкнул Михалыч. – Виданое ли дело – в самом Кощеевом Дворце кто-то разгуливает как у себя дома!

– Ну и это тоже, – поморщился я. – Ладно, работайте. Я в Канцелярии пока буду.

***

Коридор, прорубленный прямо в скале был узкий, но высокий, вполне достаточный, чтобы спокойно бежать по нему, не задевая головой потолок. Я мчался по нему, тяжело со всхлипами дыша, подгоняемый воплями, доносившимися всё ближе. Целая толпа папуасов в юбочках из пальмовых листьев, размахивая копьями с широченными лезвиями, неслась за мной, а мартышки, радостно подпрыгивающие на плечах плотоядно облизывающихся темнокожих воинов, пронзительно верещали, подгоняя меня своими воплями. Только куда там ещё ускоряться-то? Ноги отказывались двигаться, заплетались, но я пока кое-как, но всё же шагов на двадцать опережал моих преследователей-каннибалов.

Проскочив пару небольших пещер, заваленных мусором, я попал в очередной коридор, пронёсся по нему, свернул в какой-то ход, нырнул в щель в стене и, обдирая майку на спине, кое-как протиснулся в следующий коридор. Облегчённо вздохнув, я вытер пот со лба, но тут же огорчённо взвыл, увидев, как из этой щели, выскочили сначала мартышки, а вслед за ними уже показались и острия копий.

Я всхлипнул и снова бросился наутёк, жутко жалея себя и тихо матеря этих людоедов, их мартышек в частности и всех зловещих приматов в общем, эту пещеру с кривыми коридорами, Аристофана с Калымдаем, которые никак не идут мне на помощь, ну и конечно же – царя-батюшку, чтоб ему коктейлем поперхнуться!

Свернув вслед за коридором, я взвизгнул и зажмурился ослеплённый невыносимо ярким светом, а ноги сами остановились, увязнув в чём-то податливо-мягком.

– Блин! – заорал я от неожиданности. – Ну что такое, а?!

– Ну чего ты орёшь, Федька? – раздался откуда-то сбоку очень знакомый голос.

– А? – я осторожно открыл сначала один глаз, потом другой и сквозь выступившие от палящего света слёзы, огляделся.

Море, пляж, солнце. Ага, натуральное такое море, бескрайнее лазурно-чистое, гонящее небольшие волны на белоснежный песок, да ещё и солнце над головой, только не такое, как у нас, а большое, обжигающее и ослепляющее.

– Пить будешь?

Я оглянулся на голос царя-батюшки. Ну да, а кто же ещё?

– Буду, – всхлипнул я, поворачиваясь к Кощею.

Под невысокой разлапистой пальмой стоял большой трон, на котором удобно развалился царь-батюшка, приветливо помахивая мне высоким стаканом, из которого торчал целый букет зонтиков и трубочек.

– Экую отраву они тут на югах употребляют, – Кощей щёлкнул клавишей большого кассетного магнитофона и «Турецкое рондо» Моцарта плавно затихло над пляжем.

Две высокие, полуобнажённые мулатки, стоящие по бокам трона, лениво махали большими опахалами, призывно улыбаясь и покачивая в такт взмахам… ну, всем чем можно покачивать, а уж там было чем, поверьте!

С другой стороны послышался шум, я оглянулся на выстроившихся в ряд улыбающихся каннибалов и завопил:

– Ваше Величество, а они меня съесть хотят!

– Умеешь же ты развлекаться, Федька, – фыркнул Кощей и повёл в их сторону мизинцем.

Юбки из пальмовых листьев исчезли и папуасы оказались облачёнными в белые смокинги, да и вместо копий они теперь держали в руках подносы, заставленные бутылками и разнообразными посудинами с едой и ехидный бриз тут же подогнал ко мне стайку восхитительных ароматов. Мартышки тоже преобразились, правда, не так радикально. Им на хвосты повязали бантики, а в лапы тоже вручили подносы только уже с сигарами, пепельницами, трубками и прочими курительными аксессуарами.

– Сигаретки, – умиленно протянул я, рассматривая запечатанные блоки. – Закурим, Ваше Величество?

– Выпьем сначала, – царь-батюшка протянул мне невесть откуда взявшийся гранёный стакан, наполненный доверху прозрачной жидкостью.

– Сейчас, сейчас! – засуетился я. – Официант! Тащи сюда вон того запечённого поросёнка!

– Ну, за меня, любимого! – Кощей свесился с трона, чокнулся своим стаканом о мой и смачно так, со вкусом влил в себя водку. – Ух! Хороша, зараза!

– Ага, ага, – поспешно пробормотал я и влил в себя содержимое стакана. – Эй, это что?