Обезьяна с гранатой – 2

– Сомневаюсь! – вздохнул Хорхе. – Отец Леа, Блез, получал два дуката в месяц и на эти деньги содержал семью. Он вырастил двух сыновей и дочь. Когда умерла жена, а Блез ослаб глазами, им с Леа грозила нищета. Сыновья Блеза не могли его содержать, поскольку сами перебиваются с хлеба на воду. По просьбе Блеза я взял Леа во дворец, где она работала служанкой за дукат в месяц. Ей приходилось экономить каждый медяк. И тут появляешься ты: весь из себя знатный, красивый и богатый. Девчонка, естественно, втрескалась. Ей выпала необыкновенная удача: ты ответил взаимностью и взял ее в машери. Сколько ты платишь ей?

– Десять дукатов в месяц.

– Лейтенант королевской гвардии получает пять. Я так понимаю, помимо платы ты содержишь Леа и ее отца?

Сергей кивнул.

– Конечно! – хмыкнул Хорхе. – Ты ведь можешь себе это позволить. Твое годовое жалованье составляет шестьсот дукатов, что равноценно доходу от приличного баронства. Не буду рассказывать, чего мне стоило его выбить, но денег ты не считаешь. А вот Леа – да. Она помнит прежнюю жизнь и боится потерять нынешнюю. Поэтому принимает близко к сердцу любой твой каприз. Любовь, как известно, преходяща. Ты можешь расторгнуть контракт и отправить ее к отцу, выплатив скромные отступные. Ты вправе не признать ее ребенка, тогда она лишится вспомоществования. Леа постоянно держит это в уме.

– Я не собираюсь этого делать! – возмутился Сергей.

– Откуда ей знать? Прежде ты целовал и гладил ее, говорил ласковые слова, а сейчас отворачиваешься. Она пытается тебе услужить, а ты на нее кричишь. Что она должна думать?

Сергей повесил голову.

– Есть два достойных выхода из ситуации, – продолжил Хорхе. – Первый. Если она тебе и впрямь надоела, расторгаешь контракт. Но отступные выплачиваешь не скромные, а как за службу в течение пяти лет. Это шестьсот дукатов в общей сложности, считая те, что Леа уже получила. Большие деньги даже для Киенны. Если к тому же признаешь ребенка, Леа обретет право на ренту. К такой богачке женихи встанут в очередь. Леа сможет выбирать. Она, конечно, не обрадуется, если ее бросят, но быстро утешится.

Сергей замотал головой.

– Не хочешь? Тогда второе. С этого дня ты потакаешь ей во всем. Хочет снимать сапоги – пусть снимает. Требует от тебя ласк – дай! И еще. Скажи ей, что в случае рождения сына подаришь сотню дукатов, если дочка – пятьдесят. Тем самым дашь ей понять, что признаешь ребенка.

– Почему не по сто за любого? – удивился Сергей.

– Потому что мальчик здесь ценится вдвое дороже. Скажешь: по сто, Леа заподозрит обман. А так поверит…

Вечером Сергей вернулся домой раньше обычного. Леа встретила его на пороге. Сергей сел в кресло и стал снимать сапоги. Голенище снова застряло. Он поднял взор на Леа.

– Помоги!

Она с готовностью подбежала и, встав на колени, стащила сапог.

– Спасибо! – поблагодарил Сергей.

В кухне он залез в приготовленную слугой ванну, и Леа, пыхтя, стала его намыливать. Он не возражал. Чистый и во всем свежем, он прошел в столовую, где вместе с Леа съел ужин. В спальню они отправились вместе. Там Сергей потребовал от любовницы снять платье и сорочку. Леа с готовностью подчинилась. Они улеглись в постель, и Сергей развернул ее к себе спинкой – по-иному с таким животом не получится. Помня о ее беременности, он ласкал ее сдержанно, но соскучившаяся по любви Леа стонала и вскрикивала.

– Ты сегодня такой хороший! – прошептала, когда он затих.

– По тебе соскучился, – соврал Сергей. – Решил: пока дитя в чреве, не стоит терять времени. После родов придется терпеть.

– Он так толкается! – улыбнулась Леа. – Просится наружу!

– Если родится сын, подарю тебе сотню дукатов, – сказал Сергей, ощущая себя заговорщиком. – За девочку – пятьдесят.

– Серж! Любимый!

Она обняла его за шею и стала покрывать поцелуями его лицо. «Хорхе, как всегда, прав! – подумал Сергей. – Но, боже, как противно!..»

Утром, однако, он встал отдохнувшим, и на службу явился в хорошем настроении. Работа спорилась, и Сергей, ставя на бумагах пометки, даже насвистывал. За этим занятием и застал его заглянувший в кабинет посыльный.

– Милорд канцлер требует вас к себе! – объявил с порога. – Немедленно!

– Зачем? – удивился Сергей.

– Не знаю! – пожал плечами посыльный. – У него Ее Императорское Высочество принцесса Флоранс. Сердитая…

«Так! – озаботился Сергей. – Кажется, дождь собирается…»

Подумав, он вывернул на ковер корзину с мусором и стал в нем рыться. Посыльный, выпучив глаза, следил за странным графом. Разбросав бумаги, Сергей нашел, что искал. Письма принесли сегодня; он бросил их в корзину, не вскрывая. Подмигнув посыльному, Сергей сунул находку в карман и отправился к Хорхе. Лакей распахнул перед ним двери. Сергей вздохнул и поправил шляпу. Ну, как в омут!

– Ваше высочество!

Шляпа подмела перьями пол. Сергей выпрямился и натолкнулся на пристальный взгляд…

О принцессе он знал мало. Старшая дочь короля, выданная замуж за сына короля Ингрии, она отбыла из Киенны еще до прибытия Сергея. Брак у Флоранс не задался: через десять месяцев после свадьбы мужа убили. Принцесса вернулась в Киенну, где поселилась в прежних покоях. Наверное, обзавелась придворными и воздыхателями – Сергей в это не вникал. Они с Флоранс существовали в разных измерениях. В одном воевали, служили и лили кровь, защищая с таким трудом сколоченную империю; в другом веселились и наслаждались жизнью. Пару раз Сергей видел принцессу издалека: стройная, изящная, затянутая в облегающее платье, она прошествовала мимо, не удостоив его даже кивком. Сергей по этому поводу переживать не стал: не больно-то хотелось.

Сегодня он впервые видел Флоранс вблизи. Хороша… Легкая фигура, прикрытая длинным, до пят платьем темно-синего бархата. Открытыми были только лицо и ладони принцессы, но Сергей почему-то сразу уверился, что остальное у нее такое же точеное и изящное. Присмотревшись, он заметил, что черты лица Флоранс не совсем правильные. Длинноватый подбородок, великоватый рот с пухлыми губами, нос с легкой горбинкой. Кожа смуглая даже для уроженки Киенны. Безупречными выглядели только глаза: огромные, редкого бирюзового цвета, и высокий лоб в обрамлении иссиня-черных волос. Странно, но все вместе это создавало необъяснимое очарование, заставившие сердце Сергея дрогнуть.

«Такой бутон и в этом навозе! – мысленно вздохнул он. – Не повезло девочке!»

О чем подумала Флоранс, он не знал, но начинать разговор принцесса не спешила. Стояла, разглядывая графа. В кабинете воцарилась неловкая пауза, и первым ее нарушил Хорхе.

– Граф! – сделал он строгое лицо. – Ее Императорское Высочество недовольны. Вы проигнорировали ее приглашение.

– А оно было? – с хорошо разыгранным недоумением спросил Сергей.

– Что вы хотите сказать? – спросила принцесса, и Сергей удивился ее голосу: мягкому, словно бархатистому, но в этот бархат был завернут металл. – Лакей заверил, что передал вам мое письмо. Он обманул?

– Думаю, что нет, – ответил Сергей.

– Тогда в чем дело?

– Я выбросил письмо, не читая.

– Почему? – нахмурилась принцесса.

– Видите ли, Ваше Императорское Высочество, – пустился в объяснения Сергей. – Каждый день я получаю послания с непристойными предложениями. Я их выбрасываю, не читая. Вот! – он достал из кармана выуженные из мусорки письма. – Можете взглянуть! Сегодня принесли.

Флоранс выхватила письма из его рук. Сломав печати, углубилась в чтение. Спустя минуту лицо ее залила краска, заметная даже сквозь смуглую кожу. «Надо же! – удивился Сергей. – Не разучилась краснеть».

Закончив читать, принцесса сунула письма в сумочку.

– Значит, – произнесла зловеще, – вы решили, что я написала вам нечто подобное?

– Нет! – покачал головой Сергей.

Она глянула недоуменно.

– Я просто не знал, что письмо от вас. Иначе прочел бы.