Танки генерала Брусилова

– Умеешь с ними ладить? – Брилинг взялся за стремя.

– Не приходилось.

– И я катался верхом лишь на мотоциклетке. Помоги.

Оперевшись на соучастника, Николай вскарабкался в седло, впитавшее тепло прежнего владельца, помог напарнику забраться на круп. С сожалением выбросил «наган», не желая хранить улику. Глубоко проваливаясь в снег под тяжестью двух мужских тел, кобыла начала трудный путь, унося пассажиров подальше от Петергофского шоссе.

По дороге они молчали. Потом Брилинг заметил:

– Представь у этих мерзавцев бронеход с пулемётами. Ни один из рабочих не ушел бы. Кстати, я тебе жизнь спас.

– Благодарствую. А кто втянул меня в авантюру?

– Ладно. Один-один. Квиты. Только чур – никому ни слова, включая Берга, твоего отца и тем более Романова.

– Да уж понимаю. Теперь не гвардейцы – преступники, народ расстрелявший, а мы, покаравшие одного из убийц.

– Вот и славно. Приглашаю тебя на ближайшее собрание ячейки ПСР. Личное поручительство дам.

– Нет уж. Довольно с меня политики. Кстати, едем домой и чертежи чертим. Тебя как эсера видного и путиловского непременно спросят, чем развлекался 9 января.

Отмахав приличное расстояние, они отпустили измученное животное, нашли извозчика и отправились в холостяцкую квартирку Брилинга. Там промыли неглубокую рану и перебинтовали ногу Николая, уничтожив в камине заляпанные брюки и исподнее с пулевым следом.

Менделеев как в воду глядел. К вечеру нагрянул городовой в сопровождении пронырливого типа в штатском. И хотя сын знаменитого профессора не любил козырять происхождением, здесь он позволил себе и папеньку использовать, и на полицейского голос повысить, что со своими дурацкими вопросами тот отечественный прогресс тормозит. Городовой капнул на ковёр растаявшим инеем с усов и ретировался. Партикулярный господин не проронил ни звука.

– Так их, сатрапов, – расслабился хозяин квартиры. – На сегодня с черчением баста. Налей по маленькой, нервы ни к чёрту.

И верно, хладнокровное убийство гвардейского офицера вылилось в серьёзное испытание для психики. Листы, исчерченные до посещения блюстителя порядка, Николай швырнул в огонь – дрожащие руки выводили неверные прямые.

Менделеев опрокинул в слегка простуженное горло стопку ледяной «Смирновки», помянув гвардейца.

– Упокой Господь его душу. Пусть душегуб был, а какой ни есть человек. Слушай, теперь ты средь эсеров – герой?

– Чёрта с два. Никому и там не скажу. Чует моё сердце, есть среди нас шпики из охранки. Не хочу в острог. Так что молчи. Иначе и тебя загребут для компании.

Дома чуть пьяного Василия сначала растерзать хотели, потом задушили в объятиях.

– Я уж Антипку к тебе на квартиру в Кронштадт посылал, и в полицейских участках справки навёл – нету! Был человек, нет человека…

– Это лишнее, папа. Я уже взрослый. Зачем мне в глупости встревать? Сидели мы, трансмиссию чертили. Глядишь, по весне сборку начнём.

– Хорошо, коли так.

Василий впервые открыто и безоговорочно лгал отцу. Однажды подобное происходит у всех. Семья села за чай, уютно расположившись под большим зелёным абажуром.

В десятках вёрст от них в кругу семьи столь же умиротворённо чаёвничал Николай Второй, изредка выслушивая реляции, что порядок в столице восстановлен и беспокоиться не о чем. Государь и не думал возвращаться в Зимний дворец, задержавшись в Царском Селе. Он приказал решительно пресечь выходку Гапона. В самом деле, как глупая чернь могла позволить себе обеспокоить Императора Всея Руси в законный выходной? Пулю в лоб, штык в пузо и саблей по шее – весь ответ на народную петицию. А там можно снова чай пить.

Словно оправдываясь перед самим собой, царь записал в дневнике: «Тяжёлый день! В Петербурге произошли серьёзные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых». (3).

(3). Текст дневника приводится с источника militera.lib.ru. Характерно, что преступный расстрел скромно мотивирован словами «должны были стрелять». Это «должны» однозначно последовало из наказов, данных царём начальнику гарнизона. Как можно после Кровавого воскресенья и других одиозных преступлений вроде Ленского расстрела считать неправедной казнь гражданина РСФСР Н.А.Романова (императором к тому моменту он давно не был)?

Удивительно, но последствия событий 9 января произвели впечатление даже на непробиваемого в своём равнодушии помазанника Божия. Он изволил выразить недовольство действиями генералов и отправил некоторых в почётную отставку, не отдав под суд никого из убийц. 18 февраля газеты распространили царское воззвание с призывом к искоренению крамолы во имя укрепления истинного самодержавия. На сём Николай Второй счёл недоразумение исчерпанным. У народа оказалось другое мнение.

Глава четвёртая

Николая Брилинга в смерти гвардейца никто не обвинил. С Путиловского завода его выперли на всякий случай, как и многих других, замеченных в политических сборищах. Берг чувствовал, что дело с ним неладно, потому позицию свою гнул по-прежнему: работаешь – плачу. Или на все четыре стороны, хоть и жаль терять единственного опытного дизелиста в команде.

Фрезе соорудил во дворе мастерской козловой кран. Его рабочие легко поднимали руками части авто, если не в одиночку, так вдвоём. Будущий бронеход выходил многотонным, без механизации никак.

Участники эпопеи с трудом согласились на предложение Василия составить документацию в метрических величинах. Сын великого метролога с пеной у рта объяснял преимущество французских мер над британскими и старорусскими, тем более в технике применялись дикая смесь. Масса обозначалась в пудах, фунтах и тоннах, длинна в ярдах и саженях, давление в атмосферах (один килограмм на квадратный сантиметр) и в футах на квадратный дюйм.

– В техническом описании на выходе так или иначе придётся писать скорость в вёрстах в час, расход топлива в вёдрах в час, а массу снаряда в золотниках, – согласился Романов.

От машин Гиткота и Блинова практически ничего не осталось. Четыре опорных катка обрели пружинную, а не пневматическую подвеску, как в ранних эскизах Менделеева. Два ведущих передних колеса получили крутящий момент через толстый кардан с коленвала паровой машины, а не через цепь как в тракторе Холта.

После первой же установки траков верхний участок гусениц грустно обвис под своей тяжестью меж ведущим колесом и ленивцем. Каждый борт украсился парой поддерживающих роликов, что задержало работы на добрую неделю.

Как ни старались свести численность экипажа до наименьшего, справиться с управлением паровой машиной и трансмиссией одному человеку не под силу. В итоге, выражаясь привычной Бергу морской терминологией, на борту осталось два человека команды – рулевой и механик-кондуктор.

Не слишком изящное сооружение смотрелась как котёл паровозного типа на гусеничном шасси с вынесенной вперёд площадкой управления. По бортам были приклёпаны потопчины с ограждением вокруг бака, чтоб механик мог на ходу бегать вокруг паровой машины, устраняя огрехи. Сооружение обосновалось на прямоугольной раме из швеллеров, трансмиссию спереди закрыли клёпанным кожухом. Как ни стремились Романов, Брилинг и Менделеев спроектировать первый аппарат полегче, самоход вышел массой в шесть тонн при длине всего в пять с половиной метров.

Когда подсохла земля, Берг, прикупивший у Фрезе авто для себя и нанявший водителя, ежедневно приезжал глядеть на опыты. Не длинная в общем-то дорога от его особняка до Эртелева переулка превратилась в опасный путь, напоминавший адмиралу его приключения в южных штатах Америки. Машину останавливали и проверяли казачьи патрули, а из-за возникавших то там, то здесь баррикад в богатого барина и эксплуататора рабочих масс непременно летели булыжники. Демонстрируя автомагнату очередной кирпичный след на корпусе авто, Александр Маврикиевич с грустью заметил:

– Похоже, когда зашьём бронёй первый экземпляр, буду сам на нём ездить до Екатериненской набережной. Не гоже подобную вмятину заиметь в голове.

Газеты писали, что в Москве и других городах творится похожее непотребство, а схватки рабочих с полицией и войсками случаются чуть ли не ежедневно. Крупнейшие металлургические и машиностроительные заводы закрывались на время из-за забастовок. Берг с печалью сознавал, что, напади сейчас враг, организовать выпуск бронетехники для передовой совершенно невозможное дело, даже имея отлаженный образец.

Опыты с первой машиной ничуть не напоминали полные опасности и романтики первые погружения на «Щуке». Менделеев, Брилинг или кто-то из мастеров Фрезе разводил пары, потом агрегат катался взад-вперёд по двору, обильно разрывая землю на поворотах. Адмирал не удержался от мальчишества и сам влез в кресло рулевого. Управление самоходом получилось упрощённым до безобразия – всего два рычага. Потянуть любой на себя – открывается воздушный клапан, соответственная гусеница отсоединяется от трансмиссии, машина начинает заворачивать в ту строну. Если и дальше потянуть, воздух от нагнетателя с шипением врывается в тормозной цилиндр и стопорит ведущее колесо. Подачу топлива в топку, пара в цилиндры и реверс включает механик. Романов, верный электрическим пристрастиям, оснастил трактор фарами, аккумулятором и генератором.

– Война – войной, а двигать проект надо, – заявил адмирал. – Здесь во дворе мы много не наездим. Пётр Александрович, давайте тревожить вашего брата-генерала. Нужно драгунское охранение до полувзвода. Я предлагаю сделать пробег до Гатчинского дворца и обратно. С вас, господа мастера – два набора частей для трансмиссии и паровой машины, гусеницы и бочки с топливом. Дней десять на подготовку хватит?

– Там первое мая на носу, – предупредил осведомлённый в революционных делах Брилинг. – Не нарваться бы на моих товарищей-революционеров.

– Вы им и объясните, голубчик, что машина нужна для освобождения трудового народа. А не получится – солдаты генерала Фрезе разъяснят.

Василий и Николай насупились. Они слишком хорошо помнили, во что выливаются подобные объяснения.

Обошлось. Первомайский праздник не вылился в эксцессы, а колонна из самохода, двух грузовиков, двух легковых автомобилей в сопровождении целой казачьей сотни с самого утра отправилась в Гатчину.

Глядя на дымящий паровой аппарат, Берг с усмешкой подумал о том, что технически его можно было создать одновременно со «Щукой». Но – слава Богу, такого не случилось. Гораздо лучше ходить по волнам и даже под водой, нежели глотать пыль и копоть на пригородных питерских дорогах, в насмешку именуемых «шоссе».

Несмотря на тихую работу паровой машины, самоход грохотал неимоверно. Стальные траки молотили по булыжному покрытию, высекая искры, опорные катки лязгали по тракам изнутри, производя на порядок больше шума, чем вагонные колёсные пары на рельсах. Скоро добавится дизель, который лопочет намного громче по сравнению с паровой установкой.

Фрезе словно услышал мысли о совершенствовании аппарата.

– Александр Маврикиевич, глядите как успешно двигается ваше детище. Испытаем с нагрузкой, равной, скажем, тяжёлой гаубице, и можно показывать прибор Военному министерству. Брата я всенепременно подключу, он уже заинтересовался.

Ну да, военный заказ – серьёзные деньги. Ничего, что скорость трактора не более пяти вёрст в час? Однако перечить Берг не стал. Тут как с подводными лодками. Начинать нужно на проверенном моторе, потом о нефтяном задумываться. Чем больше таких машин построим, тем быстрее опыт накопится.