Неутоленность

Когда рука Стаса оказалась внутри задвижки, ему показалось, что по его руке разом прошлась огненная волна. Сразу же запульсировавшие пальцы потеряли чувствительность. Только какими-то остатками осязания Стас, наткнувшись на тяжёлую латунную «щёку» смог ухватить её. Собрав последние остатки воли, он вырвал руку из адского котла. Вырвавшись из пальцев, «щёка» исчезла во тьме плещущейся внизу воды. Через мгновение Стас, сорвав тряпку с погруженной в холодную воду руки, стал нянчить её, словно младенца.

Пока удалая тройка, словно сказочный Иван, окунали в купели свои руки, Витя-маленький споро приладил на шток новые «щёки». Собрав задвижку, он перекрыл воду.

Тишина резко ударила по ушам. Было только слышно где-то в тёмной глубине подвала журчанье стекающей воды. Мужики. ошалело поводили головами. Стащив с себя всю одежду, они принялись отжимать насквозь мокрое одеяние.

– Лёшь, у тебя курево есть? – спросил с раздражением Виктор, отшвыривая от себя пачку сигарет. – От моих каша осталась.

– А не надо было держать их в кармане! – съехидничал он. – Учи вас всё! У меня в сумке посмотри, там, в полиэтилене…

Закурив по очереди, все расселись на коробе, поджидая, пока высохнет одежда, разложенная на трубах с горячей водой. Нечего было и думать, чтобы в такой мокрети высунуться на улицу. Все равно, пока Юрка, ушедший за сваркой, не объявился, делать было нечего.

Витя-маленький, вздохнув, спросил:

– Мужики, я пойду, как одежда подсохнет? Мне сегодня по повестке в отделение надо ещё!

– Какая там повестка! – обозлился Лёха. – У «Черепа» отпрашивайся, а мы тебе не начальство! Сиди, пока не придёт!

Но Виктор и Стас в один голос отбрили Лёхин наскок:

– Конечно, иди! Чё здесь тебе уже делать! Одна сварка осталась! Лёха с Юркой сами управятся, мы тоже с тобой двинем, как подсохнем. Ты что, по этому делу пойдёшь?

– Да по какому же? И навёл же вас хрен собачий на этот мешок! Теперь они меня задолбают!

– Тебя-то чего?

– Да то и чего, что последыши имею.

– Какие-такие последыши?

– Такие! Статью по этому делу.

– А, так это на тебя мне мент намекал. И чего там у тебя было?

– Если бы было! А то по-пьяни одну давалку опробовали. Так ей что-то не понравилось, она маляву и накатала в ментовку на всех пятерых.

– И что?

Витя горестно вздохнул:

– А то, что припаяли мне пятерик с довеском.

– Что за довесок?

– А довесок от этой блядины. Наградила она меня ядрёнейшим сифилисом. Два месяца я на зоне кололся как последний доходяга-наркоман.

Лёхино ржанье тут же выявило всю комичность эпизода из жизни Витьки-маленького:

– Ни хрена себе! Как же это ты так оплошал?

– Да вот так! – Витя горестно вздохнул. – Всю жизнь мне эта тухлятина проститутская поломала. За всех мужиков все на меня повесила, а на остальных заявления забрала. Так что я на полную катушку и прогулялся в зону! Э-хе-хе… Ну, ничего, ей тоже сейчас кое-что наскипидарили!

И мужики, задумчиво пыхнув сигаретами, погрузились в молчание.

Дождавшись Юрку, они всё же вместе смонтировали оборудование. Приварив трубу и, открыв задвижку, они с тайным удовлетворением слушали, как засвистели жиклёры в редукторе, как с бешеным напором помчалась вода, заполняя пустые стояки. Мокрый, усталый до дрожи в коленках, с саднившей рукой, Стас шёл домой без единой мысли в голове. Только злобно урчавший желудок напоминал ему, что он ещё живой, а не высосанный тьмой и жарким душным маревом подвала бесплотный призрак.

– Садитесь, Курков. Вам уже понятна причина нашего с вами разговора?

– А как же! – Курков ерзанул на стуле. – Только и делаем, что всю неделю говорим с мужиками об этом случае. Всем интересно, поймают ли убийцу или так, «глухарем», как всегда, это дело проскочит!

Он иронично усмехнулся:

– Вы не обижайтесь, я не к вам это отношу. Просто столько таких дел случилось за последнее время, что все их раскрыть невозможно. Их много – вас мало, вот и всё!

Стариков спокойно дослушал Куркова. Выдержав паузу, сказал:

– Думаю, если пару краж из ларьков мы и не сможем раскрыть, как вы говорите, за нехваткой времени и людей, то будьте уверены, – это дело, которым мы сейчас занимаемся, стало нашим личным для всей следственной группы! Впрочем, оставим сантименты и поговорим конкретнее о вас.

– Чего это обо мне? Я что, особенный? – вскинулся Иван. – Вы, гражданин следователь, не цепляйте меня к этому делу! Я-то причём?!

– Спокойнее, Курков. Мы поговорим, выясним некоторые факты и только. Не больше и не меньше, чем с другими вашими коллегами. А вы как-то сразу нервничаете!

– Ничего я не нервничаю, – хмуро сказал Иван. – Просто, приятного мало находиться здесь и беседовать, – он подчеркнул это слово, – с вами!

– Что поделаешь, иногда так уж жизнь поворачивает, что и выбора не остаётся.

– Выбора! Скажите тоже! У кого дубинка в руках, тот и выбирает!

Стариков за время разговора внимательно изучал все нюансы поведения Куркова. Он намеренно продлевал разговор вокруг да около темы. Пытаясь обнаружить невольные следы беспокойства в поведении Куркова, Стариков подводил его к ней осторожно, не торопясь, как рыбак ведёт снастью крупную рыбу. Но то, что хотел он обнаружить, пока не удавалось проявить в достаточной степени. Курков на все его вопросы реагировал именно так, как повёл бы себя любой на его месте. Стариков почувствовал, что пора выложить главный аргумент. Улика, которую человек, однажды её употребивший, будет опасаться увидеть в чужих руках пуще пытки.

Стариков открыл папку, лежавшую перед ним, но не стал больше ничего с ней делать. Как бы вспомнив что-то, он взял трубку телефона и набрал номер.

– Олег, привет! Как съездил?.. Понятно…

Продолжая разговор, как бы машинально вынул из папки несколько мятых листков. Бумага, и это было хорошо видно, представляла собой вырванные из тетради развороты. Ведя разговор, Стариков искоса следил за поведением Куркова. Тот с обречённым терпением разглядывал и Старикова, и его руку с зажатыми в ней тетрадными листами. Блуждая по комнате отсутствующим взглядом, Курков, выдохом спустив свое нетерпение, уперся глазами в пол. Ничего ни в его мимике, ни в поведении не изменилось.

Поняв, что нужно предпринять более решительные действия, Стариков бросил трубку:

– Вы не могли бы, Курков, припомнить, используете ли вы в своей работе, положим, вспомогательные материалы при установке сантехники, то есть кранов и всего такого прочего?

– Что это ещё за вспомогательные материалы?

– Ну, например, тряпки, ветошь или бумагу для каких-нибудь прокладок или что там ещё в этом роде?

– Ну, вы даёте, товарищ следователь! Прокладки из тряпок только бабы используют, да и то сейчас для этих дел есть кое-что получше. А мы, слесаря, употребляем ветонит, лён, гидроизолирующие шайбы и кучу всяких специальных уплотнителей и смазок.

– Что ж, с этим ясно. Ну, а не приходится ли вам в качестве, что ли, подстилки для чистоты употреблять бумагу, тряпки, в общем, что-нибудь вспомогательное. И ещё вопрос на эту тему, – если да, то приносите этот материал с собой или используете первый попавшийся на месте работы?

– Я что-то не пойму вашего вопроса? Что, руки вытереть чем-нибудь, что ли?