Бесспорной версии нет (сборник)

– Я правильно все сделала?

– Правильно. – За Леной Иванов видел спину Подошьяна – тот продолжал медленно тасовать карты. Спросил: – Как движения? Похожи на те, которые делал Нижарадзе?

– Похожи. Я теперь поняла, что он делал. Карты тасовал. Правильно?

– Правильно. Только почему же вы тогда об этом не догадались?

– Так ведь я второй раз уже смотрю. И внимательно. Тогда-то мне все равно было.

Иванов крикнул в конец коридора:

– Сергей Александрович! Пожалуйста!

Все молча следили, как подошедший Линяев ставит на пол мусорную корзину. В этой корзине поверх таких же, как в первой, газетных обрывков лежали смятые обертки от вафель вместе с этикетками.

– Лена, посмотрите внимательно, – попросил Иванов. – Какие бумажки были в корзине в тот раз? Только такие? Или этикетки тоже были?

Лена несколько раз перевела взгляд с одной корзины на другую:

– Нет. Все-таки бумажки тогда были вот такие, – кивнула она на свою корзину. – Как в моей.

Из эксперимента следовало: неизвестный, проживавший в гостинице «Алтай» под фамилией Нижарадзе, скупал в большом количестве карточные колоды. Пока этот неизвестный находился в номере, он тасовал карты. Этого занятия не прекращал даже при появлении горничной. То есть занимался тем, чем обычно занимаются в свободное время для тренировки зрительной памяти профессиональные картежники, – тасовал карты, запоминая их рубашки.

Значит, соответственно с этим следовало ориентировать и розыск.

Вторая встреча

У Хорина, появившегося лишь к концу рабочего дня, вид был усталый. После короткой беседы выяснилось: ничего такого, что выглядело бы для Иванова неожиданностью, он не узнал. Как и ожидалось, никаких грехов по части ОБХСС за Шестопаловым не числилось. Дача, кооперативная квартира в центре города и машина были приобретены на средства, полученные от внедрения ценного изобретения, одним из авторов которого он являлся. Интересным показалось только единственное: часть своего отпуска, причем совсем недавно, с 25 января по 11 февраля, директор НИИ «Дорстрой» провел в Сочи. Останавливался в гостинице «Жемчуг», занимая номер полулюкс на пятом этаже. Любопытны были также два списка, которые Хорин не поленился полностью переписать в агентстве «Аэрофлота». Один перечислял пассажиров авиарейса № 1045 Москва – Сочи от 25 января, второй – авиарейса № 1046 Сочи – Москва от 11 февраля. Согласно этим документам, 25 января одним рейсом с Шестопаловым вылетел Гарибов Георгий Константинович. Он же вместе с Шестопаловым вернулся в Москву 11 февраля.

Больше знакомых фамилий в двух списках Иванов не нашел. Тем не менее он принялся тщательно изучать оба реестра. В конце концов, просмотрев списки несколько раз, подчеркнул строчку: Палин Илья Егорович. Фамилия Палин значилась как в первом, так и во втором списке. К тому же некоего Илью Егоровича, директора гастронома, упомянула в своих показаниях Гарибова. Хорин тут же позвонил в отдел кадров Управления торговли. Там попросили перезвонить и через двадцать минут сообщили: Палин Илья Егорович работает директором гастронома № 26. Выходит, Гарибова называла именно этого Илью Егоровича. Трое из одной компании летали в Сочи! Зачем, ясно – поиграть. Иванов попросил Линяева связаться с Сочи и выяснить, в какой гостинице останавливались Гарибов и Палин. Впрочем, он был убежден, что они, как и Шестопалов, снимали номера в «Жемчуге».

До встречи с Шестопаловым между тем оставалось минут двадцать. Иванов спустился вниз. Усевшись в машину, не спеша развернулся к центру. Остановившись у кафе, подумал, что пока ничего особенного в факте выезда тройки в Сочи нет. На размышления наводило только то, что все трое вернулись в Москву 11 февраля, то есть за три дня до убийства Садовникова. Это может быть случайным совпадением. Но может и не быть! Кроме того, в сложившуюся картину пока не очень укладывался Палин. С Палиным, по словам Гарибовой, ее муж познакомился недавно.

Шестопалов сидел за тем же столиком и выглядел так же, как вчера: в идеальном состоянии рубашка, подобранный в тон галстук, безукоризненный костюм.

Кофе уже стоял на столе. Шестопалов улыбнулся:

– Я заказал кофе, вы не против?

– Выпью с удовольствием, – ответил Иванов и без промедления спросил: – Ну как, Алексей Павлович, вы посоветовались с друзьями?

– Посоветовался.

– И что же?

Иванов и Шестопалов взяли чашки. Пригубив кофе, оба посмотрели друг на друга. Со стороны этот взгляд наверняка выглядел мимолетным, ничего не значащим. Но оба сейчас отлично поняли, что означает для другого секундная пауза. Директор НИИ пытался понять, много ли успел узнать о нем Иванов. Иванов – определить, насколько откровенным решил быть с ним Шестопалов.

– Видите ли… – Шестопалов опустил чашку, достал сигарету. – Видите ли, прошлый раз я вас обманул.

– Обманули?

– Да. Я закурю, вы не против?

– Пожалуйста.

Щелкнув зажигалкой, Шестопалов прикурил.

– Прошлый раз я сказал, что опасаюсь за своих друзей. Может быть, этот убийца действительно придет к кому-то из моих знакомых. Не знаю. Но на самом деле я опасаюсь только за одного человека.

– За кого же?

– За себя, – признался Шестопалов. – Только за себя. Я живу сейчас в состоянии панического страха. Понимаете? Панического. Последние дни я вообще не сижу у себя в кабинете. Приезжаю в НИИ, отдаю распоряжения и тут же уезжаю.

– Чем же это вызвано?

– Тем, что сейчас моя очередь. Моя, вы понимаете?

Шестопалов медленно и аккуратно положил сигарету на край пепельницы, поднял глаза:

– Борис Эрнестович, вы, случайно, никогда не играли в покер?

«Это признание, – подумал Иванов. – Кажется, Шестопалов решился на полную откровенность».

– Играл.

– Впрочем, вопрос задан неточно. Играть в покер мало, надо понимать, что это за игра.

– Надеюсь, я и это понимаю.

– Ну, если понимаете… – Шестопалов снова взял сигарету, затянулся. – Если понимаете, то поймете, как много значит в покере чутье. Интуиция. Смею заверить, я играю в покер неплохо. Так вот, то, что сейчас моя очередь, я понял чутьем. Конечно, это можно было и высчитать. Но я понял чутьем.

– Объясните.

– Охотно. Видите ли, я любитель игры в карты. Вас это не шокирует? Как работника милиции?

– Если вы не нарушаете при этом закон – почему же. Не шокирует.

– Закона я не нарушаю. Наоборот, всегда стою за предельную честность. Что же касается карт… Для меня карты – разрядка. После довольно-таки тяжелой работы. Единственная в своем роде разрядка, отдых. – Шестопалов сделал паузу. Он явно в чем-то колебался. Но потом продолжил: – Вы, конечно, слышали о гостинице «Жемчуг»? В Сочи? И знаете, что там собираются любители карточной игры?

Еще бы Иванову не знать гостиницу «Жемчуг»! Одна из лучших сочинских гостиниц с закрытым пляжем. В бархатный сезон, когда там собирается элита лобовиков, попасть в «Жемчуг» практически невозможно. Впрочем, лобовики собираются в «Жемчуге» не только в бархатный сезон. Найти их там можно практически круглый год. Теперь разговор действительно пошел начистоту.

– Знаю, – ответил Иванов.

Шестопалов притушил сигарету:

– Тогда для вас не секрет, что в «Жемчуге» собираются не только любители. Не секрет, Борис Эрнестович?

– Не секрет.