Критическое погружение

Слабая надежда на то, что снайпер, засевший в доме, на миг потеряет его из виду и тогда у него будет возможность маневра, моментально рассеялась, когда тот же голос посоветовал:

– Не дергайся, парень! У нас два ствола. Один смотрит на вас с верхней точки, а второй с нижней.

Голос раздавался из кустов роз, росших справа от дома.

«Грамотно засаду выбрали орелики!» – мысленно похвалил Клим налетчиков, захвативших место игрищ богатых людей.

Подняв вверх пустые руки, Клим неловко перелез через борт автомобиля.

Громовой хохот раздался с трех сторон.

– Надо же, Флора голых мужиков привезла! Чтобы сразу трахаться! – орали захватчики.

Что бунгало захватили именно бандиты или террористы, теперь Клим был уверен. Обычные бандиты так правильно не выбирают огневые точки и сектора обстрела. На душе стало немного легче. Всю жизнь Клим боролся с врагами государства и террористами, а теперь на старости лет ему самому пришлось стать заложником.

– Остальные вышли из машины! Руки за голову! – скомандовал писклявый голос.

Гарик и женщина вышли, вернее выползли из машины, причем напарник старательно корчил из себя раненого. Гарик дергался, хватался за руку, хромал.

Это не произвело на террористов никакого впечатления.

– Голые мужики и Флора, присели! Гусиным шагом в подвал! – приказал Ирландец – так окрестил первого захватчика Клим за его ярко выраженный акцент.

Террористы должны иметь отличительные черты, – тогда легче с ними бороться – такова азбука контртеррористических мероприятий.

Присев на полусогнутые ноги, Клим вслед за женщиной засеменил в дом.

Женщина на правах хозяйки дома пошла первой. Толстая дубовая дверь распахнулась прямо перед носом Флоры.

Кто ее распахнул, Клим не заметил, увидел только коричневые, давно не чищенные ботинки, выглядываюшие из-под нижнего обреза двери.

Простуженный бас скомандовал:

– В подвал! Бегом марш!

«Ребятки очень смахивают на профессиональных вояк или мэрков. Ирландец и Простуженный явно служили в армии. Команды четкие и явно из армейского лексикона. Так командовать за год не выучишься!» – прикинул Клим, выпрямляясь и переходя на бег трусцой.

Сразу за дверью оказался приличных размеров холл, обшитый дубовыми панелями, в нем перед большим камином стояли кожаные кресла. Огромный, сложенный из прямоугольных блоков нетесаного камня камин, в котором можно было целиком зажарить хорошего барана, занимал половину противоположной стены. В середине холла лежал огромный сдвоенный надувной матрац площадью не менее десяти квадратных метров. На ворсистой поверхности надувного чуда в беспорядке лежали плетки, уздечки, цепи – оборудование для мазохистов. Две смятые банные простыни источали свежий запах человеческих тел.

– Быстрей, выродки! – рявкнул простуженный, стеганув Флору пониже спины плеткой.

Взвизгнув, Флора припустила поперек холла к низкой двери под широкой лестницей, уходящей наверх. Когда до лестницы осталось два метра, последовала новая команда:

– Стоять!

Низенький толстячок выскочил из-за высокой спинки кресла и, подбежав к двери, быстро ее отпер.

– По одному! Первый старый, второй молодой! Флора последняя! Бегом марш! – последовал приказ Простуженного, который так и не показался на глаза.

На голову толстяка был напялен черный капроновый чулок. Именно напялен, а не надет. Черная пятка эффектно сидела на лысине, демонстрируя маленькую дырочку.

Гарик первый пробежал через холл и, нагнувшись, начал боком пролезать в маленькую дверцу.

– Торопись, старый! – пропищал тонким голосом толстяк, стеганув Гарика по левому боку тонким стеком.

– Мать твою женщину! – ругнулся Гарик, проскальзывая внутрь.

Толстяк счастливо засмеялся, довольный ударом.

Клим успел заметить, как на боку Гарика моментально появился багровый рубец и в двух местах была рассечена кожа и мышечная ткань.

– Молодой, пошел! – скомандовал Простуженный, который переместился в холл, но не высовывался, продолжая командовать из укрытия.