Тимур и его бригада

«Только не разбей дискету!» – взмолился про себя Игорь, наблюдая, как тело псевдоазиата летит через середину помещения.

От такого кульбита нетренированный человек обязательно разбился бы, но псевдоазиат ловко, как кошка, извернулся в воздухе и легко приземлился на ноги. Легкое движение, и в правой руке упавшего появилась длинная блестящая цепь, которую он тут же неуловимым движением послал в голову крепыша.

Крепыш глухо ойкнул и застыл на полу.

Еще один удар цепью, и сидящий у стены парень улегся на пол, открыв лицо, на котором вместо правого глаза зияла кровоточащая рана.

Игорь не стал медлить и с разворота нанес удар ногой псевдоазиату по почкам. Вскинувшись, как впервые взнузданный жеребец, тот широко открыл рот и упал лицом вниз.

Вытащив дискету из заднего кармана брюк псевдоазиата, Игорь окинул помещение в поисках места, куда ее можно было бы спрятать.

Рукав шикарной черной тройки киргиза задрался, и Игорь увидел узкий нож, прикрепленный поверх рубашки прозрачным скотчем.

В коридоре раздались голоса, и Игорь решился.

Сорвав две узкие полоски скотча с руки киргиза, он заскочил в туалетную кабинку и приклеил дискету к стене, отогнув сливной бачок от стены. Для этого Игорю пришлось встать ногами на унитаз.

Закончив работу, он спустил штаны до колен и уселся на унитаз.

– Какая скотина это сделала? – заорал мощный бас, и сразу несколько голосов невнятно заговорили.

К кому относились слова, Игорь не понял, так как приятный голос быстро сказал:

– Смотри, Серега, сколько денег!

– Бабок не было, мы ничего не видели. Витек! Проверь кабины! – приказал бас.

Игорь уронил голову на грудь, сделав вид, что спит.

– Тут алкаш дрыхнет! – удивленно крикнул сочный баритон. Дверца туалетной кабины открылась шире, и следом сильнейший удар обрушился на склоненную голову Игоря.

Глава 1

Неожиданный поворот судьбы

На губе было несладко. Страшно болела голова. Как он попал на губу, причем дореволюционную? Зачем его сюда привезли и почему он находится в толпе молодняка? Молодняком он про себя назвал окружающую его толпу в камуфляже без ремней и с чистыми погонами.

«Чистые погоны – чистая совесть», – вспомнил он армейскую поговорку. Прошло семь лет после окончания службы, и вот опять на нем военная форма. Тяжелый, вонючий воздух проник в легкие. Вдохнув его, Игорь почувствовал, как заболели ребра, отдаваясь тупой болью в голове.

«Похоже, поломали пару ребер, – определил Игорь, ощупывая правую сторону тела. – Почему все вокруг говорят по-узбекски?» – промелькнула мысль.

Напрягая память, Игорь начал вспоминать недавние события.

Вспомнилась драка в ресторане на набережной Волги, возле речного порта.

– Ты, парень, попал! – раздался голос. – Дал в глаз сынку главы администрации Ленинского района. Глаз-то у него вытек! Так что ты приплыл! Червонец, минимум, тебе придется отсидеть, а то и больше.

– Ничего не помню. – Игорь с трудом поднял голову. Он хотел вытереть пот, обильно выступивший на лбу, и только тут заметил, что правая рука пристегнута никелированным наручником к трубе парового отопления.

Он потряс головой, огляделся и увидел рыхловатого невысокого мужика в расстегнутом камуфляже с погонами полковника. Из-под куртки полковника виднелась в черно-зеленых маскировочных разводах майка. От мужика резко и едко пахло сложной смесью давно немытого тела, водки, пива. Да еще пахло застарелыми тюремными запахами, запомнившимися Игорю с тех самых пор, когда он проверял вентиляцию в ташкентской тюрьме.

В этой комнате с топчаном в одном углу и металлическим унитазом в другом пахло так же. Сомнений не было – Игорь находился в ПКТ.

– Помню – не помню… Эти разговоры для дефективных из дурдома, – продолжал «пухлый», так про себя окрестил полковника Игорь. Отметив его бугристое опухшее лицо и тяжелые черные мешки под глазами, неожиданно для себя молодой человек спросил:

– Проблемы с почками?

– При чем тут мои почки?! – закричал «пухлый».

С неожиданной для его возраста и телосложения живостью он вскочил с табуретки. Резво перебирая коротенькими ножками, забегал по камере и, не дождавшись ответа собеседника, продолжил:

– Понимаешь ли ты, придурок, что десять, а то и двенадцать лет строгого режима тебе обеспечены? – Брызгая слюной, он размахивал правой рукой, в которой были зажаты какие-то листочки казенного образца. – Вот тут протоколы осмотра места происшествия, медицинское заключение по потерпевшему, протоколы опроса свидетелей – полный пакет документов, с которыми тебя хоть сейчас можно отправлять в суд.

«Почему бумаги у него в руках, а не в папке? Почему он принимает такое «живое» участие в моей судьбе? Какие планы вынашивает этот «пухлый» в отношении меня? Ни одного слова про труп киргиза, а ведь он наверняка погиб. Так шею мог вывернуть только мертвый человек», – как-то отстраненно размышлял Игорь, про себя отмечая неглаженые брюки, нечищеные ботинки и откровенную нервозность полковника, и лениво спросил:

– Полковник! А ты знаешь, откуда взялось слово «мент»?

От такой откровенной наглости у полковника в горле от злости заклокотало.

– Чего? Чего?

Не давая ему опомниться, Игорь начал рассказывать, за словесной шелухой пытаясь спрятать свое беспокойство и подспудно чувствуя, что у «пухлого» с ним что– то не клеится.

– До Великой Октябрьской революции очень много русских людей жили и работали в Австро-Венгрии. Со стороны полиции к ним было негативное отношение. Ей не всегда нравилась их деятельность. Ну… лишние неприятности, хлопоты… Вы же сами милиционер и понимаете, какой контингент обитал в русских кварталах… – неторопливо рассказывал Игорь, наблюдая за тем, как дергается лицо «пухлого». – Я продолжу, с вашего позволения? – задавая этот риторический вопрос, Игорь видел, что уже довел полковника до белого каления и, стараясь предотвратить взрыв, скороговоркой закончил: – Так вот, накидка у австро-венгерских полицейских называлась мент. Так люди их и прозвали. А так как революционеры систематически перетекали в Россию, то слово «мент» перешло вместе с ними и стало синонимом русских полицейских, потом советских милиционеров и, как видите, дожило до наших дней.

– Я тебе, козел, покажу мент! – завизжал полковник и, подскочив к Игорю, ударил кулаком о ладонь своей левой руки.

На всякий случай Игорь скорчился в углу нар, подтянул к себе левую ногу, а правой приготовился выстрелить в широкий бугристый лоб полковника. Закрыв голову руками, он сквозь пальцы наблюдал за своим противником, который почему-то не ударил, хотя страстно желал этого.

Полковник подошел к Игорю и, присев, вытащил пачку сигарет. Протянув сигарету Игорю, закурил сам и, глубоко затянувшись, будничным голосом проговорил:

– В общем, парень, попал ты в очень нехорошую историю. Червонец, который тебе светит, – это ерунда по сравнению с теми неприятностями, которые у тебя будут. Папаша парнишки, которому ты глаз выбил, рвет и мечет, и, по нашим сведениям, у него хорошие концы с блатными ребятами. Он грозится, что ты до суда не доживешь, так что поразмысли над тем, что тебе делать.

– А что, есть выход? – спросил Игорь, чувствуя, что именно этого вопроса и ждет от него «пухлый».

– Сейчас к тебе придет один человек и поговорит с тобой. Я настоятельно советую принять его предложение. Ты только что приехал из Узбекистана: ни связей, никаких концов у тебя здесь нет. Так что в случае чего искать тебя особенно никто не будет. – С этими словами полковник быстро поднялся и вышел из камеры. А вместо него в дверях возник высокий черный человек.

Для непосвященного он мог вполне сойти за негра, настолько у него была смуглая кожа, но для Игоря, жителя Средней Азии, такой цвет лица не казался необычным. Цвет кожи у узбеков бывает разных оттенков, и, будь на его месте даже человек с ослепительно белой кожей и голубыми глазами, Игорь все равно безошибочно признал бы в нем узбека.

Человек подошел к нарам, вежливо сказал:

– Ассалом алейкум! – и протянул ключ от наручников.

– Алейкум ассалом! – так же по-узбекски ответил Игорь. Он быстро отомкнул наручники и, прижав правую руку к груди, слегка поклонился.

– Чай будете? – осведомился «черный» и, подойдя к двери, два раза стукнул в нее. Приняв в приоткрытую дверь поднос, накрытый чистой салфеткой, он быстро поставил его на нары и выжидательно посмотрел на Игоря.

– Сейчас, одну минуту, – ответил тот и, помня правила хорошего тона, как младший по возрасту, снял салфетку с подноса.