Без шума и пыли

Они зашли в небольшую отделанную мореным дубом кабинку, дверцы автоматически закрылись, и лифт устремился вверх.

– Накройте на два человека на веранде! – попросил Ахмед, не повышая голоса.

Лифт остановился на площадке, на которую выходили три двери.

Пропустив женщину вперед, Ахмед не торопясь вышел и, снова открыв дверь своим ключом, пропустил Ларису вперед, оценивающе посмотрел на ее стройные ножки, поднимающиеся впереди по крутой металлической лестнице.

Аккуратная задничка, едва прикрытая ажурными трусиками, маячила в метре от головы Ахмеда.

– Ты мне в трусах дырку прожжешь, – спокойно сказала Лариса, толкая узорную металлическую дверь от себя.

На крыше здания под легким парусиновым тентом стоял деревянный инкрустированный столик и два плетеных кресла.

На столике на медном подносе обнаружился высокий черный керамический кофейник, две небольшие чашки, масленка, блюдце с засахаренными фруктами, вазочка с красной икрой и горка поджаренных кусочков хлеба.

Пододвинув кресло к столику, Ахмед подождал, пока Лариса усядется, налил ей кофе и сделал приглашающий жест. Не садясь за стол, заговорил по-казахски, нажав всего одну кнопку сотового телефона.

Из быстрой скороговорки Лариса поняла только два слова: нотариус и оператор.

– Сейчас сюда придет нотариус и оператор из отдела пластиковых карт. Давай свой паспорт, права, техпаспорт на машину.

На стол были положены вытащенные из внутреннего кармана пиджака управляющего банка документы.

Не колеблясь, Лариса положила рядом свои документы и деньги, полученные от Ахмеда в коридоре банка.

– Здесь двадцать семь тысяч долларов, остальные деньги я тебе передам в кабинете, – предупредил Ахмед, кивая на угол крыши.

Оттуда спешили к ним, едва не сбиваясь на бег, миниатюрная девушка в мини-юбке черного цвета и белой кофточке и дородный мужчина в строгом черном костюме.

– Перепишите данные с паспорта и откройте «Мастер-карт», «Виза, Чейз Манхэттен банк» на предъявителя, – кивнул управляющий девушке.

Девушка, стоя у стола, мгновенно переписала паспортные данные и отошла. Кукольное личико девушки с чуть раскосыми глазами выражало строгую деловитость.

– Выпишите доверенность с правом продажи на «БМВ» и на мой «Фольксваген» то же самое, только наоборот! – приказал управляющий, легким взмахом руки отправляя сотрудников на свои рабочие места.

– Как ты живешь? Как муж, дети? – участливо спросил Ахмед, наливая в чашечку кофе.

Теперь он сел за стол, аккуратно поддернув свои наглаженные брюки.

– Как тебе сказать, даже не знаю. Муж вроде есть, а детей нет – значит, нет семьи. Квартира, машина – все есть, а счастья нет. Лучше расскажи, как сам живешь, – попросила Лариса, пристально всматриваясь в лицо своего бывшего однокурсника.

– Есть жена, трое детей, хороший дом, прекрасная работа, а все равно чего-то не хватает. Наверное, мне нужна такая женщина, как ты, Лариса? – вопросительно взглянув на нее, произнес Ахмед.

– Все прошло, как с белых яблонь дым… Но подумать над этим вопросом можно, – дала небольшую надежду Лариса. И это была ее ошибка.

– Можно же все вернуть обратно! Мы с тобой молодые! – лихорадочно блестя глазами, сказал Ахмед, схватив женщину за руку.

– Еще не вечер! – лукаво улыбнулась Лариса, освобождая руку, но Ахмед не отпустил.

– Я жду уже пятнадцать лет, а ты все меня дразнишь! – печально сказал он.

Лариса дернула руку, освобождаясь, болезненно поморщилась.

– Я сделал тебе больно, любимая? – озабоченно спросил Ахмед, вставая со стула.

– Это любимый муж ручонками машет, синяки ставит, – пояснила Лариса, поглаживая правой рукой под грудью.

– Ему не жить! – прошипел Ахмед, выдвинув вперед тяжелый подбородок.

– Не надо, не трогай его! – жалобно попросила Лариса, умоляюще глядя на Ахмеда.

Она точно знала, что годовой оборот банка «Казахинвест» превышал миллиард долларов. У человека, управляющего такими деньгами, есть много знакомых и много способов рассчитаться с обидчиком, какое бы положение он ни занимал и в какой бы стране он ни находился.

– Ты пей кофе, – пристально сощурив и без того узкие глаза, предложил Ахмед, всматриваясь в сторону большого города, откуда приехала Лариса.

Телефон Ахмеда запиликал.

Послушав минуту, управляющий тяжело поднялся и нехотя произнес:

– Труба, как всегда, зовет в путь. Пошли, любимая девочка, в кабинет. Документы готовы, а меня опять тащат в прокуратуру. Если я один день там не бываю, чувствую, что чего-то не хватает! – мрачно пошутил Ахмед.

Кабинет управляющего банком поражал своим великолепием.

Отделанные с восточной пышностью стены с выпуклыми панно из ганча поражали своей роскошностью и великолепием.

Лейла и Межнун,[1 - Лейла и Межнун, Фархад – сказочные герои восточного эпоса.] обнявшись, сидели на берегу водоема под склоненными ивами. Фархад, поражая накачанной мускулатурой, огромным кетменем копал здоровенный канал глубиной не меньше Суэцкого.

Дивы, пери порхали по потолку, стремясь спуститься на голову входящему.

Акын Джамбул[2 - Акын Джамбул – знаменитый казахский певец, поэт, бард советского времени.] пел европейской женщине, чем-то неуловимо похожей на Ларису.

От такого великолепия Лариса открыла рот и поэтому не сразу заметила невысокого полноватого казаха в гражданской одежде, сидевшего с краю длинного полированного стола.

– Это моя однокурсница Лариса. Только сейчас поменяла свой «БМВ» на мой «Фольксваген», – объяснил присутствие молодой женщины Ахмед, протягивая Ларисе пачку долларов.

– Все нарушаешь, Ахмед! Рассчитываешься долларами в присутствии следователя прокуратуры, – укоризненно проговорил полный казах.

Лариса, ни слова не говоря, взяла пачку долларов и, профессионально пересчитав их, положила в сумочку.

Следом последовала пачка документов на машину и паспорт.

– Касым! Дай пару человек проводить женщину до границы. Неудобно, все-таки гостья, а на дороге у нас всякое случается.

– Случается везде, а не только у нас, – назидательно сказал следователь.

Достав трубку сотового телефона, набрал шестизначный номер и быстро произнес две фразы по-казахски.

– Вас проводят прямо до города. Дайте ребятам на дорогу от щедрот вашей ослепительной внешности, – напомнил следователь, потерев указательный палец о большой.