Череп судьбы

В отделе милиции он подошел к дежурному по отделу, пожилому сержанту милиции. Дежурный взял паспорт, открыл его и неожиданно заулыбался.

– Венедикт Струкачев! А я вас помню. Почти три года назад вы проводили расследование по исчезновению девушки в Крюкове. Когда вы с Ерохиным у него в кабинете убивали ведьму, мы все здорово волновались, как бы чего не вышло. Не каждый день сталкиваешься с таким необычным делом. Но вы блестяще с ним справились. Нам оставалось только собрать косточки и тряпье, оставшиеся от ведьмы, и сжечь всю эту пакость на заднем дворе отдела. А сейчас вы к нам по какому делу пожаловали, если не секрет, конечно?

– Пока не знаю, по какому. Старший лейтенант Ерохин пригласил меня к себе, сейчас, может, и расскажет.

– Да, видно вы давно не общались с Ерохиным? Он уже капитан давно, и недавно назначен заместителем начальника отдела. Большим человеком стал. Мы все уверены, что у него блестящее будущее.

– Отлично! Будет повод его раскрутить на ресторан, – рассмеялся Венедикт.

– Правильно, заодно и за женитьбу его раскрутите, – поддержал его шутку милиционер.

– Так он еще и женился!? Вот это новость! Застолье обещает быть знатным. Не знаю, выдержу ли я такую нагрузку?

– Ничего, вы человек молодой, здоровый, выдержите, – поддержал шутку дежурный. – Когда же и выдерживать такие застолья, как не в молодые годы. Вы проходите, он сейчас занимает кабинет 26, на втором этаже.

– Спасибо. Пойду, послушаю, что мне Анатолий Дмитриевич расскажет, – Венедикт направился к лестнице, засовывая паспорт в куртку.

На двери кабинета Ерохина висела совсем недавно изготовленная табличка, на которой было написано, что его владелец является заместителем начальника отдела милиции. Постучав в дверь и услышав разрешение, Венедикт распахнул ее и вошел. Навстречу ему, улыбаясь, поднялся с мягкого кожаного кресла слегка погрузневший с их последней встречи Ерохин с новенькими блестящими звездочками на погонах. Капитан обошел свой солидный стол и крепко пожал руку Венедикта.

– Анатолий Дмитриевич, позвольте вас поздравить со званием капитана, новой должностью, – Венедикт, не выдержав серьезного тона, заулыбался, – и с законным бракосочетанием.

– Спасибо за поздравления. Я понял твой тонкий намек. В ресторан мы с тобой сходим, обязательно. Вот только давай сначала поговорим о деле. А ты чего хромаешь, дружище?

– Вчера на занятиях по самбо неудачно приземлился после броска спарринг-партнера.

– Ты все спортом занимаешься? Когда-нибудь ты изуродуешь себя, или тебя изуродуют. Результат будет один и тот же, – проворчал осуждающе Ерохин. – Садись, Венедикт, – пригласил он гостя. – У меня к тебе есть разговор долгий, серьезный и очень важный, как я тебе и сказал по телефону. Закуривай, – Ерохин пододвинул Венедикту пепельницу. Сам полез в ящик стола, достал сигареты, закурил. Посидели немного, наслаждаясь курением и безмятежно болтая о взглядах на предстоящую весну.

– Ладно, давай перейдем к делам нашим насущным. Сегодня ночью у нас в городе произошло убийство, – Ерохин, вздохнув, затушил окурок в пепельнице. – Оперативная группа, возглавляемая мною, недавно приехала с выезда. Почти всю ночь провозились. Я не выспался, чертовски устал, но времени на отдых совсем нет, – пожаловался Ерохин и взглянул на Венедикта, словно ища сочувствия. Но встретив беспристрастный взгляд своего старого друга, вздохнул тяжело и с ноткой обиды продолжил: – Кремень ты, Венедикт. Нет в тебе ни грамма сочувствия ко мне. Так вот о деле – в своей квартире был найден убитым известный в городе антиквар Ефим Давидович Ройсман, может, слышал о таком? Впрочем, ты далек от антиквариата, поэтому мог и не слышать о нем. В данном случае это не столь и важно. Милицию вызвали соседи, обеспокоенные шумом, доносившимся с квартиры убитого.

– Произошло убийство, но причем здесь я? Я так полагаю, что в нашем большом городе изредка происходят убийства, и до сих пор почти за три года вы не обращались ко мне за помощью, – заметил Венедикт.

– Ты, Венедикт, не торопи события. Выслушай сначала мое сообщение, – Анатолий Дмитриевич достал из пачки очередную сигарету и закурил. – На первый взгляд это было рядовое преступление. Убийства, к сожалению, не редкость в нашем городе. В этом ты прав. Но это только на первый взгляд. Убийство, конечно, как убийство, но вот причина этого убийства мне кажется экзотической. Вот послушай. Когда мы приехали по вызову, квартира была закрыта на замок. Мы его, естественно, аккуратно вытащили и отправили на экспертизу. Сейчас он находится в лаборатории, но, похоже, что взлому он не подвергался, следовательно, открывали его ключом. Либо родным, либо изготовленным дубликатом. В лаборатории определят точнее, каким. Когда мы вошли в квартиру, на полу в одной из комнат у стены лежал труп Ройсмана, все вокруг было залито кровью.

– Я так полагаю, его убили ударом ножа в брюшную полость, – высказал предположение Венедикт. – Это одно их самых распространенных ранений и очень кровавое.

– Ты прав, у него была обширная и глубокая рана на животе. Орудие убийства мы пока не нашли. Похоже, что в его качестве использовался нож или другое холодное оружие. Чего-чего, а этого добра в квартире Ройсмана было предостаточно. Все-таки антиквар как ни как. Все стены увешаны холодным оружием самого разного размера и вида. Преступник то ли унес его с собой, то ли сбросил где-то в ближайшую урну. Но что странное в этом деле и на что я сразу обратил свое внимание – умер Ефим Давидович не сразу и перед кончиной он пальцем на стене кровью успел написать две буквы «су». Что это означает, не представляю?

– Может он пытался написать фамилию убийцы? – невозмутимо высказался Венедикт, нетерпеливо ожидая, когда собеседник дойдет до сути своего рассказа.

– Может быть, может быть… – задумчиво произнес Ерохин, крутя в пальцах очередную, еще не зажженную, сигарету.

– Анатолий Дмитриевич, а почему вы меня пригласили? Вроде пока самое рядовое убийство. Отдел милиции и сам может справиться с этим преступлением, – нарушил возникшую паузу Венедикт.

– Не беги впереди паровоза, я еще не закончил, – неохотно отвлекаясь от своих размышлений, изрек Ерохин. – Мы провели тщательный обыск квартиры убитого. Соседи и вызванные родственники показали, что из квартиры ничего ценного, заслуживающего особого внимания, не исчезло. А брать у антиквара было что, ты уж мне поверь. За долгие годы деятельности в этом бизнесе у Ефима Давидовича в квартире собралось много чего интересного. Его отдельным коллекциям могли бы позавидовать и некоторые музеи. Да, умеют же жить некоторые. Я обомлел, когда увидел такие богатства. Я не специалист, но даже я понимаю, что в гнездышке, оборудованном Ефимом Давидовичем, было чем поживиться грабителю. – Анатолий Дмитриевич тяжело вздохнул, оценивая, видимо, свое милицейское благосостояние. – К тому же в тумбочке на самом видном месте мы даже обнаружили толстую пачку денег. Достаточно большую сумму, чтобы соблазнить убийцу. Но она оказалась нетронутой. Из всего этого можно сделать предположение, что неизвестному преступнику материальные ценности были ни к чему.

Венедикт со скучающим видом слушал своего товарища, ожидая, когда тот перейдет к самому главному, из-за чего он его потревожил в воскресенье в такую рань. Ерохин, словно не замечая его минорного настроения, монотонно рассказывал все детали этого рядового преступления.

– А за одной из картин какого-то неизвестного мне художника мы обнаружили встроенный в стену сейф, – понизив голос до полушепота, наконец, произнес Ерохин. – Сейф оказался запертым.

– А что за сейф там был? – уже заинтересованно спросил Венедикт.

– Да обычный сейф. Из серии бытовых, дешевых…

– Это сообщение очень важное, – нетерпеливо перебил Венедикт своего друга. – Оно свидетельствует о том, что убийство совершил не профессиональный налетчик и убийца.

– Почему ты так думаешь? – искренне удивился Ерохин.

– Если бы это был профессионал, он бы на раз разыскал сейф и вскрыл его, – предположил Венедикт. – Для профессионала вскрыть бытовой сейф не представляет никакой трудности. Исходя из этого вывода, можно предположить, что орудие убийства нужно искать в ближайших урнах. Непрофессионал, случайный убийца, побоится долго носить с собой орудие убийства и попытается от него поскорее избавиться.

– Вынужден с тобой согласиться. Об этом я еще не успел подумать, – как бы оправдываясь, произнес Ерохин. – Сейчас дам команду своим бойцам порыскать по мусорным контейнерам, – Ерохин взял телефон и, набрав номер, приказал своим подчиненным самым тщательным образом проверить все мусорные контейнеры, все закоулки, обшарить все кустарники.

– Так я продолжаю, – обратился он к Венедикту, укладывая трубку на аппарат. – Мы вызвали специалиста, и он за несколько минут вскрыл его. И вот тут начинается то, из-за чего я тебя и пригласил.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Венедикт почувствовал, как нешуточное волнение охватывает его. Он даже дыхание затаил, боясь пропустить какую-нибудь важную информацию. Почувствовав волнение своего друга, Ерохин понимающе заулыбался. Желая немного помучить его, он не спеша взял со стола зажигалку. Прикурил сигарету и, выпустив в потолок кольцо, долго внимательно наблюдал, как оно неспешно поднимается вверх, постепенно теряя четкость своих очертаний.

– Анатолий Дмитриевич, что вы там обнаружили? – не выдержав пытки, почти шепотом поинтересовался Венедикт, чувствуя, как от охватившего волнения похолодели кончики пальцев рук.

– Когда мы распахнули дверцу сейфа, – Ерохин сделал многозначительную паузу, – в нем мы обнаружили очень странный предмет, – сжалившись над Венедиктом, медленно проговорил Ерохин. – Это был… человеческий череп.

– Человеческий череп? – искренне изумился Венедикт.

– Да, мой юный друг. Это был человеческий череп, но не настоящий, а изготовленный из какого-то неизвестного мне прозрачного материала, похожего на стекло. Я могу предполагать, что он сделан из хрусталя. Уж очень он сверкает, словно хрустальная люстра у моей тещи.

– Анатолий Дмитриевич, ваше счастье, что вы милиционер и старше меня. Я сейчас вас поколотил бы за измывательства надо мной. Вы что, не могли опустить все те подробности, которыми вы кормили меня целых пятнадцать минут, и сразу перейти к главному?

– Только без рук, – заулыбался Ерохин. – Я тебе почти все рассказал, теперь мне осталось показать его тебе.

– Он что, у вас? – вскричал Венедикт, в волнении вскакивая со стула.

– Совершенно верно, он у меня. Лежит в служебном сейфе. Я тебе сейчас его покажу, но прежде хочу сказать. – Ерохин, став серьезным, задумался. – Понимаешь, Венедикт, мне кажется, что убийство каким-то образом связано с этим загадочным черепом. После сделанных тобой выводов о непрофессионализме неизвестного нам пока убийцы, я прихожу к выводу, что преступление совершил некто, кто интересуется этим черепом. Что-то наподобие антиквара или ученого-фаната от археологии. Более того, мне кажется, что этот череп каким-то образом связан с мистикой. Уж больно он какой-то необычный. Весь прозрачный, очень тщательно сделан. Во всяком случае, невооруженным глазом совершенно не видно следов обработки. От него так и веет загадочностью. У нас в отделе нет специалистов по всем этим оккультным штучкам. А потому с разрешения начальника отдела я решил обратиться к тебе. За время нашего знакомства я пришел к двум выводам – к тебе, как к магниту, липнет всякая мистика, и ты в этой области чувствуешь себя, как рыба в воде.

– Мне, действительно, нравятся дела, где присутствует мистика. Но я к этому не стремлюсь, пока так выходит. Но я, надеюсь, и другие дела могу расследовать, – приняв последнюю фразу друга как сомнение в его способности расследовать и обычные преступления, – возмутился Венедикт.

– Я и не сомневаюсь, – примирительным тоном произнес Ерохин. – Ты способный детектив, Венедикт. Это я тебе как специалист говорил и говорю. Поэтому мы тебя и приглашаем принять участие в расследовании этого необычного преступления.

– Анатолий Дмитриевич, но я учусь на четвертом курсе, если вы еще не забыли. У меня занятия теоретические и практические, – юноша намеренно сделал акцент на последнем слове. – Меня не отпустят с учебы. У нас знаете, какой требовательный и принципиальный ректор!?

– Да знаю я его, знаю. Когда я учился в институте, он уже тогда был ректором. Но ты не забывай, что я профессионал и я все эти нюансы предусмотрел, – добродушным голосом изрек Ерохин и довольный похлопал ладонью по столу. – Приехав с места преступления, я написал письмо ректору института и отправил его нарочным. Специально милиционера для этого выделил. – Ерохин сделал паузу, чтобы Венедикт в полной мере оценил его заботу о нем. – Официальное, с подписью и печатями, все, как полагается. Я не думаю, что он нам откажет. В конце концов, мы общими усилиями куем кадры для наших правоохранительных органов. Завтра, в понедельник, получим официальный ответ. Все оформим в виде практики в нашем отделе. Зато летом, вместо практики – погуляешь.

– Вот уж погуляю, если к этому времени еще что-нибудь мистическое не случится, – Венедикт негромко рассмеялся. – Давайте уж доставайте, посмотрим на вашу находку, – от охватившего нетерпения голос Венедикта даже слегка завибрировал.

Ерохин выдержал подобающую возникшему положению паузу и, поднявшись с кресла, повернулся. Открыл сейф, стоящий слева от него, осторожно вытащил картонную коробку, тщательно упакованную скотчем. Судя по предпринятым им усилиям, коробка была достаточно тяжелой. Он аккуратно поставил ее на стол, порывшись, достал из кармана перочинный нож и начал неспешно распаковывать коробку.

Венедикт с нетерпением смотрел на неторопливые действия своего друга, почувствовав, как его охватывает ни с чем несравнимое чувство азарта. Он даже слегка улыбнулся, сравнив себя с легавой, которая почувствовала дичь и замерла в напряженной стойке в ожидании команды хозяина наброситься на обнаруженную дичь. Открыв коробку, Анатолий Дмитриевич с укоризной взглянул на Венедикта.

– Придержи коробку хотя бы, если не хочешь помочь иным способом.