Солдат Красной империи. Гуру из Смерша

Потом он из Львова уехал в Калининград к сестре, ютился в коммуналке. Переживал свое незаслуженное увольнение и вскоре ушел из жизни…

Леонид Георгиевич рассказал автору несколько конкретных эпизодов совместной работы с генералом Кравченко, которые легли в основу его работы в Германии на страницы книги «СМЕРШ в Тегеране». Этих материалов о Кравченко нигде нельзя было найти. Леониду Георгиевичу автор обязан этим и другим интересным данным, которые уложились в целую главу. Автор поражался цепкой памяти собеседника, а ведь тогда ему уже было под девяносто, и подумалось, что именно таких, как он, не мог одолеть ни открытый враг в лице солдат вермахта, ни тайный враг в лице абвера и СД РСХА в период Великой Отечественной войны. Поэтому новому поколению военных контрразведчиков есть с кого брать пример. Это были настоящие «сталинские волкодавы» по отношению к тайному противнику, который в начале войны был такой же силы, как и вермахт со своим грозным планом «Барбаросса».

* * *

Общение с генералом Ивановым в перерывах между совещаниями в Совете ветеранов в период праздничных мероприятий заставляло прислушиваться к каждому его слову. Потому что оно, это его Слово, давало возможность выйти порой на такие просторы обобщений, сказанные им всего лишь одной короткой фразой, что можно было, исходя из фронтовых сюжетов, писать рассказы и повести.

А с появлением книги Леонида Георгиевича «Правда о «СМЕРШ» автор после ее прочтения понял, что перед ним лежит правдивая летопись его коллеги, только из отряда более старшего поколения. На триста двадцати одной странице книги-исповеди Иванов разложил на составляющие все 1418 дней и ночей Великой битвы советского народа через призму военного контрразведчика – сотрудника особых отделов, а затем офицера ВКР Смерш НКО СССР.

Автор понял, что эта книга – своеобразная история войны, увиденная пытливыми глазами рядового уполномоченного военной контрразведки. Он вместе с войсками топал по тверди и плыл по воде; бежал с воинами в контратаку и таился в засаде, чтобы обезвредить тайного врага; мок в раскисшем от дождей глиноземе окопов и траншей и изнывал от жажды в степных просторах Крыма, Ростова-на-Дону и Сталинграда…

Леонид Георгиевич тяжело переживал предательский распад гнезда советских народов – СССР. Больше чем уверен: если бы такие люди, как генерал-майор Иванов, стояли у руля Комитета государственной безопасности, наша общая Родина была бы сохранена. Эти люди не дали бы мутантам и перерожденцам опаскудить и разломать наше прошлое, растоптанное, разорванное на куски властолюбцами от политики. За него сражались и гибли миллионы советских воинов, все тогда воевали: кто на фронте, кто в тылу! Все национальности Страны Советов в одном порыве били врага. Поэтому против «пришельцев» встала вся многонациональная страна – все превратились в защитников – кто в Красной армии, кто в партизанах, а кто на заводах и фабриках!

– Нынче Советский Союз взорван, – говорил боевой генерал, – Германия объединена и делает все более уверенные и последовательные реваншистские шаги. Официальная же Россия, смущенно улыбаясь, пытается обустроить газпромовский бизнес и предпочитает не замечать летящую на нее грязь. Слава богу, что мы хоть не пытаемся больше дирижировать мелкими немецкими оркестрами.

Леонид Георгиевич создал вместе с супругой Полиной Ивановной, повстречавшейся на фронте, здоровую семью с двумя гренадерами, такими же высокими, крепкими, как и их отец, сыновьями – Юрием и Вячеславом, ставшими последователями нелегкой дороги отца. Оба эти ратника служат России в звании полковников.

Когда Леонида Георгиевича однажды автор спросил, не сожалеет ли он о пройденном пути, ответ был однозначен:

– Я с удовольствием бы повторил его!

В этом весь как есть и боевой генерал, и честный человек…

После общения с ним, после услышанных отзывов о нем от сослуживцев, после прочитанной несколько раз его книги «Правда о «СМЕРШ» автор решил, что обязательно напишет свое видение этого человека, которого приняли душа и сердце. Напишет, пройдясь по его тернистым дорогам и используя его воспоминания как утверждения высшей пробы о Правде войны, увиденной его глазами, услышанной его слухом и перемолотой жерновами его мыслей. Писать настоящую книгу помогали автору и ответы на его вопросы гуру и письменные предложения – воспоминания генерала, из которых нельзя было выбросить ни одной строчки – терялся бы смысл!

С уходом из жизни супруги Полины Ивановны – лебедушки нашего героя – вскоре покинул землю и Леонид Георгиевич. Наверное, преданное сердце не могло выдержать одиночества!

Царство им небесное!

Но для его учеников Леонид Георгиевич – смелый и чистый гуру, которому они верили и верят. Он будет жить в наших сердцах, пока будут живы и они. А в памяти коллег он останется вечным! Эти люди штучного изготовления. И делали они себя такими сами!

Парень из Чернавки

Спокойная умиротворяющая прелесть реки Вороны не осталась незамеченной людьми: на ее берегах немало усадеб семейств, известных в русской истории: Нарышкиных, Горчаковых, Чичериных, Державиных…

    Л.Г. Иванов

Родился Леонид Георгиевич Иванов на Тамбовщине. В своей автобиографической главе «Тамбовские корни» в книге «Правда о «СМЕРШ» он писал:

«Я родился при форс-мажорных обстоятельствах, во время налета банды атамана Антонова на село Чернавна в Тамбовской губернии, 18 августа 1918 года. Мать моя заслышала крики и выстрелы, поспешила с поля домой, но не дошла – я помешал ей своим появлением на свет прямо во дворе отцовского дома».

Это время было отмечено гражданской бойней практически на всей территории Российской империи. Тамбовщину цивильная сшибка коснулась тоже, и называлась она «тамбовским восстанием». Это было одно из крупнейших восстаний крестьян во время Гражданской войны. Еще его называют «антоновщиной» – по фамилии одного из руководителей восстания, начальника штаба 2-й повстанческой армии, члена партии эсеров Александра Антонова. Главой же восстания был некий Петр Токмаков. Он командовал Объединенной партизанской армией и являлся председателем Союза трудового крестьянства (СТК).

Это было страшное время. Ни одна страна в то послевоенное время (имеется в виду окончание Первой мировой войны

с постепенным наплывом Гражданской) не переносила подобного опустошения. Английский писатель Герберт Уэллс воскликнет, оценивая это время в России: «История не знала еще такой грандиозной катастрофы!»

За годы Второй мировой войны из-за потерь в людях и утраты многих земель, согласно Брестскому миру, население России сократилось до неполных 137 миллионов человек. Было уничтожено свыше четверти национального богатства страны. Города обезлюдели, села опустели. Мужиков выбили войны. Без движения стояли затопленные или разрушенные шахты Донбасса, нефтяные промыслы Кавказа. Обнаружилась нехватка топлива. Транспорт лихорадило, поэтому ухудшилась доставка хлеба. Нищета, голод и холод стали настоящими хозяевами в селах и на хуторах.

При большевиках крестьян на Тамбовщине, как и по всей России, лишили всяческих политических и экономических прав. Власти запретили торговать хлебом, то есть зерном, и стали забирать его силой – продразверстками и открытыми наскоками. За хлебом ездили заготовители в села, как к себе домой. Поэтому зимой 1920 года кризис власти в деревне приобрел тяжелые, если не тяжелейшие формы. Относительная близость Тамбовской губернии к центру и ее удаленность от фронтов предопределили широкий размах деятельности продотрядов. Их активная работа вызывала у местного крестьянства недовольство, непонимание методов насильственного отбора хлеба путем элементарной экспроприации.

Мятеж тамбовских крестьян из-за малолетства (нашему герою было всего два с половиной года) не оставил четкого следа в его памяти. А вот рассказы взрослых и знакомство позже с исторической литературой о подавлении восстания в 1921 году молодым и полным амбиций мечтателем стать «красным Наполеоном» – М.Н. Тухачевским воспринимались генералом с сожалением.

Итак, в 1920 году в Тамбовской губернии вспыхнуло антибольшевистское восстание. Крестьяне, измученные продразверсткой и тяготами Гражданской войны, выступили с оружием в руках против новой власти. Весной 1921 года ленинское Политбюро назначило Тухачевского командующим войсками Тамбовской губернии. 12 июня того же года вышел его приказ за № 0116 о применении… удушающих газов против повстанцев.

Автор нашел этот приказ:

«Остатки разбитых банд и отдельные бандиты, сбежавшие из деревень, где восстановлена советская власть, собираются в лесах и оттуда производят набеги на мирных жителей.

Для немедленной очистки лесов приказываю:

1. Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми удушливыми газами, точно рассчитывать, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось.

2. Инспектору артиллерии немедленно подать на места потребное количество баллонов с ядовитыми газами и нужных специалистов.

3. Начальникам боевых участков настойчиво и энергично выполнять настоящий приказ.

4. О принятых мерах донести.

    Командующий войсками Тухачевский Начштаба Какурин».

Разве могли забыть крестьяне Тамбовщины эту античеловеческую выходку «красного Бонапарта»? Наверное, нет! Гибли не только восставшие, но и мирные жители, и их дети и внуки – газ не щадил никого…

* * *

Не полных десять лет семья Ивановых жила в селе Чернавка, расположенном в относительной близости к живописнейшей реке под названием Ворона. Русло ее не широкое, извилистое, течение спокойное. Окрест было много рукотворных прудов и созданных природой озер. Правый берег реки обрывистый. Почти на всем протяжении по склонам русла, на пойме, террасах, на крутом правом берегу росли леса: сосняки, березовые рощицы, ивы, вязы, лесной орешник – лещина. В воде – рогоз, ежеголовник, кувшинки, стрелолист. Река баловала местных рыбаков своими дарами – рыбой. Ловили ее и удочками, и вершами, и сетями-трех-стенками, или путанками. Кто во что горазд.

Однажды Леонид встал раненько и с другом пошел «на рыбный промысел». Целый день проторчал у реки – удача не сопутствовала мальчишке в тот день. Ивовый кукан оказался пустой. И тогда друг сжалился над ним и отдал ему самую большую рыбину. Это был приличный по размеру подлещик.

– Я нанизал его на ивовый прутик и обрадованный принес домой, – поведал Леонид Георгиевич.

– Сказали, что сам и поймал?

– Нет, маме Александре Андреевной признался, что друг поделился.

– Ничего, сынок, в другой раз поймаешь, – успокоила мать.

Но в этом поступке автор уловил то христианское начало моральной чистоты, ту честность, которая пускала корни в юной душе, отторгавшей малейшую ложь. Кривить душой матери он не посмел. Это качество Леонид Георгиевич пронес по всем большакам нелегкой ратной жизни. Враки, вранье, нечестность как принцип жизни он органически не терпел. Он считал, что ложный принцип – это скверные дрожжи, которые даже в малом количестве портят все тесто. Это его образное выражение автор записал в блокнот.

– Ну а дальше, Леонид Георгиевич, были ли удачи на рыбной ловле?

– Конечно, как и в самой жизни, одних взлетов и одних падений не бывает, – ответил он. – Бывали случаи, что куканы не выдерживали – ломались. Дома радовались таким успехам. Часто ходил на рыбалку и с отцом Георгием Федоровичем, и с братьями Александром и Иваном. У меня было три брата и две сестры. Думаю, что мама от такого улова была не в восторге: чистить рыбу приходилось ей. Дом наш, все немудреное хозяйство целиком держались на матери…

«Александра Андреевна, – напишет потом Л.Г. Иванов в своей книге, – была высокая энергичная женщина, красивая в молодости, активная в жизни, но не получившая не то что образования, но даже азов грамотности. Трудолюбивая, упорная, с яркой речью, она была примером для всех нас и в детстве, и позднее».

И вот тут автор поймал себя на мысли – свою родительницу герой наш охарактеризовал эпитетом «с яркой речью» – вот откуда у него живая и образная речь. Говоря с теплотой о матери, вспомнились взгляды русского поэта Сергея Есенина, выраженные в стихотворении «Письмо матери». Одни и те же перепевы искренности и уважения стихотворца и будущего генерала.

* * *