С Лубянки на фронт

После совещания Жуков приказал всем его участникам выйти во двор. Там они увидели два десятка измазанных, перепуганных и уставших красноармейцев разных возрастов без ремней и головных уборов. Оказалось, Жуков подписал приказ о расстреле солдат за проявленную трусость в боях.

Генерал В.И. Попков в той беседе, помнится, заявил:

«Я считаю, что это была очередная кровавая ошибка Жукова, тем более он там был вместе с Маленковым. Не надо было показывать летчикам, как расстреливают трусов. Мы тоже стреляли, но стреляли исключительно по врагу. Такой урок на пользу нашим асам не пошел…

Потом через много лет мы встретились, и я напомнил маршалу этот эпизод».

– И что ответил Жуков?

– Он отчеканил, высказывая свое понимание момента: «Это война. Нам нужна была победа. Я поступить по-иному не мог».

И возникает вопрос: перед кем поступить по-иному не мог – может, перед Маленковым – в тот период правой рукой Сталина?

Но был Жуков и другим.

В 1945 году начальник контрразведки Смерша Берлинского гарнизона информировал Жукова о том, что три наших офицера, находились в самоволке… в Париже, где пьянствовали, посещали публичные дома и были задержаны жандармерией за распевание в нетрезвом состоянии «Марсельезы». Военнослужащие Группы оккупационных советских войск в Германии ждали сурового приговора. Доложили Жукову материалы, он наложил резолюцию: «Объявить строгий выговор… Они – победители!»

И все же Жуков имел огромную популярность в народе и непререкаемую власть в армии. Он не был политиком и никогда не помышлял о захвате власти, хотя все власти предержащие его в этом подозревали – и Сталин, и Хрущев. И он часто сдавал своих патронов.

Кто-то из великих сказал, что любой грех, который мы видим в ближнем человеке, есть в нас самих, потому что если бы в нас его не было, то мы и в других бы его не видели.

Однако это все философия жизни, а сама жизнь намного сложнее.

Лубянка

Власть теряет все свое очарование, если ею не злоупотреблять.

    Поль Валери

После годичного пребывания на должности начальника Особого отдела Киевского особого военного округа и всевозможных чисток в чекистских органах из-за кровавых репрессий периода правления Н.И. Ежова 23 августа 1940 года Анатолий Николаевич Михеев был назначен начальником 4-го отдела (так называлась тогда военная контрразведка. – Авт.) Главного управления госбезопасности НКВД СССР. Свое назначение он воспринял спокойно, хотя и понимал, что хозяйство теперь его – все Вооруженные силы Советского Союза с двумя друзьями государства – Армией и Флотом.

Говорят, что кандидатуру именно Михеева опять предложил кадровикам заместитель наркома внутренних дел СССР энергичный Виктор Семенович Абакумов. Видно, он глубоко разбирался в пригодности людей для такой службы, оценивая в них в первую очередь общечеловеческие качества: порядочность, решительность и аналитический склад ума.

Все эти черты действительно имелись в характере Анатолия Николаевича.

А еще хочется отметить, что именно перед войной после «борьбы с искривлениями» в ряды органов государственной безопасности пришло немало образованных и толковых молодых людей, которые сумели, руководя своими спецподразделениями военной контрразведки, не только превзойти абвер и VI управление Главного управления имперской безопасности службы (СД), но даже в чем-то переиграть и спецслужбы наших союзников.

Давайте назовем их поименно: В.С. Абакумов, М.А. Белоусов, С.С. Бельченко, А.М. Белянов, В.В. Виноградов, Г.Ф. Григоренко, Н.И. Железников, Л.Г. Иванов, П.И. Ивашу-тин, Н.А. Королев, А.А. Крохин, А.П. Лебедев, И.И. Москаленко, Н.А. Осетров, В.И. Петров, С.П. Принцев, И.Т. Русак, А.П. Святогоров, А.М. Сиднев, В.В. Федорчук, С.К. Цвигун, Д.П. Шевченко и ряд других.

Все они были призваны в военную контрразведку органов госбезопасности в годы «послеежовских» реформ 1939 года. Они внесли свой весомый вклад в победу на невидимом фронте над противником, вероломно ворвавшимся на нашу землю, но забывшим историю своих походов на Русь.

Как тут не вспомнить высказывания «железного канцлера» Германии Отто Бисмарка, не единожды отмечавшего, что на Россию «не стоит нападать…», «что в нее легко войти, но трудно выйти…», «что россияне долго запрягают, но затем быстро едут», «что Россия обладает страшным оружием, которого у других нет, – огромной территорией» и т. д.

Для ознакомления с огромным хозяйством своей контрразведывательной «епархии» А.Н. Михеев активно посещает особенно западные военные округа и армии. Знакомится с командованием и своими подчиненными. Учится сам и учит коллег, понимая, что умные люди учатся для того, чтобы знать; ничтожные – для того, чтобы их знали.

А еще он уловил, что начатая Вторая мировая война покорением Польши, Франции и других европейских государств не закончится, а поэтому надо готовиться к схватке с вермахтом Германии и ее опытными спецслужбами на территории Советского Союза.

Конкретные наработки по борьбе с агентурой противника Михеев оставил в Киеве своему сменщику, начальнику Особого отдела НКВД, старшему майору госбезопасности Николаю Алексеевичу Якунчикову, с которым Анатолий Николаевич практически каждый день созванивался по телефону, контролируя ход тех или иных оперативных разработок, проверок или сигналов. Многие материалы Михееву были хорошо знакомы еще при службе в Киеве. Он живо интересовался судьбой и содержанием работы глубоко внедренного в абвер через националистическую среду ОУН агента Цыгана. Практически Анатолий Николаевич вел его от одной операции к другой.

Снабжение негласного сотрудника дезинформационными материалами, санкционированными руководством КОВО и Генштаба НКО СССР, отработка легенды прикрытия, обеспечение безопасного перехода через госграницу – все эти вопросы держал на особом контроле глава военной контрразведки.

В течение сорокового и до середины сорок первого годов армейские чекисты Киевского особого военного округа провели десятки операций по разоблачению немецкой агентуры из числа националистически настроенных местных жителей западных областей Украины. Особенно масштабным было дело групповой оперативной разработки под кодовым названием «Выдвиженцы», по которому проходили не только завербованные и разоблаченные агенты абвера, но и лица, участвующие в подготовке в разведшколах Германии и Польши всякого рода лазутчиков в виде шпионов, диверсантов и террористов.

Прибыв к новому месту службы на Лубянку, Михеев был доволен, что судьба ему позволила снова работать с благожелательно настроенным к работе чекиста военачальником, ставшим маршалом Советского Союза в должности наркома обороны СССР Семеном Константиновичем Тимошенко. В то же время среди полководцев Великой Отечественной войны трудно было найти более противоречивую фигуру, чем этот маршал.

Одни говорят, что в момент вторжения гитлеровских войск нарком обороны СССР приложил максимум усилий для того, чтобы отразить удар вермахта и сорвать планы немецкого блицкрига. Другие упрекают его за грубейшие ошибки, которые привели к огромным человеческим жертвам и крупным военным катастрофам на фронтах – в Киевской, Смоленской и Харьковской операциях.

Не потому ли у Тимошенко нет «Золотой Звезды» Героя Советского Союза за персональное руководство сражением в Великой Отечественной войне, а орден «Победа» был вручен ему не за боевые действия на фронтах, а с такой интерпретацией: «за планирование боевых операций и координацию действий фронтов». Наверное, Сталин знал, кого и как награждать.

Второй медалью «Золотая Звезда» маршала Советского Союза Тимошенко наградили в 1965 году в день его 70-летия с формулировкой «за заслуги перед Родиной и Вооруженными силами СССР».

Для Михеева довоенный Тимошенко был героем. Анатолий Николаевич знал многое из биографии этого «статного работящего бессараба», который был семнадцатым ребенком в многодетной семье аккерманского крестьянина.

Участник Гражданской войны, получивший на ней полдесятка ранений, служил в 1-й Конной армии у С.М. Буденного, участвовал в обороне Царицына, где неоднократно встречался со Сталиным. Командовал Северо-Кавказским, Харьковским и дважды краснознаменным Киевским военными округами, а во время Советско-финской войны – Северо-Западным фронтом.

Узнал Анатолий Николаевич и историю направления его для участия в советско-финской кампании, начавшейся в 1939 году. Согласно молве, ходившей среди генералитета Генштаба, Сталин собрал командующих округами и задал им вопрос:

– Кто готов взять на себя командование в северной кампании?

Все сидевшие понуро склонили головы, уткнувшись глазами в зеленое сукно огромного стола. Повисло гробовое молчание. Неожиданно заскрипел стул и поднялся высокий бритоголовый Тимошенко:

– Я надеюсь, не подведу вас, товарищ Сталин.

И тут вождь вспомнил Гражданскую войну, эпизоды Царицынской битвы и в ней смелого рубаку Семена Константиновича.

Сталин подошел к нему и потянулся к эфесу его шашки, пытаясь вынуть ее из ножен:

– Я хочу посмотреть, сколько ты белых порубал?

Дернул раз, дернул два, но вытащить ее никак не смог.

– Э, так она у тебя только для украшения? – съязвил Сталин с улыбкой, – прикипела от бездействия, даже не вынимается. Носишь, Семен, ты ее, как цацку.

Тогда Тимошенко привычным движением быстро оголил шашку, а она оказалась вся в многочисленных зазубринах, с запекшейся кровью и прилипшими волосами. Сталин в ужасе отшатнулся:

– Убери, убери сейчас же… Ты ее хотя бы вытер!

На что Тимошенко ответил:

– Я не успел, товарищ Сталин, спешил к вам на встречу, – то ли вправду, то ли шутя ответил грозный рубака.

Вот так Тимошенко оказался на войне с воинством бывшего русского генерала, ставшего маршалом Финляндии Карла Маннергейма. Солдат и офицеров противника Тимошенко называл по привычке – белофиннами…

Время с конца сорокового и начало сорок первого годов в РККА ознаменовалось серией совещаний высшего командного состава, командно-штабных учений и оперативных игр с полевыми поездками. Эта работа кипела и била ключом. Советский Союз жил в обстановке ожидания войны, чем-то похожей на нынешнее время.

По указанию наркома обороны Тимошенко и, конечно, с согласия Сталина 23 декабря 1940 года было проведено одно из крупнейших военных совещаний. На нем присутствовало около трехсот, а конкретнее, в исторической литературе встречается цифра 276, маршалов, генералов и адмиралов СССР. Оно продолжалось 9 дней и завершилось вечером 31 декабря.

В своих выступлениях ряд советских военачальников честно докладывали о недостатках в боевой подготовке и готовности наших войск из-за перенесения госграницы глубоко на запад после разгрома немцами Польши и присоединения Западной Украины к СССР. Они ратовали за то, что важнейшим элементом боевой подготовки командирского состава и штабов Красной армии должны быть постоянные занятия личного состава на полигонах. Как реакция на эти замечания сразу после совещания прошла двухнедельная штабная игра.