Разлом. Белый и красный террор

«Как раз в это время в Войско стали прибывать с Австро-Венгерского и Кавказского фронтов строевые части – полки и батареи, но рассчитывать на их помощь оказалось совершенно невозможно: они и слышать не хотели о вооруженной борьбе с большевиками».

19 февраля 1918 года германские и австро-венгерские войска, около 50 дивизий, перешли в наступление по фронту от Балтики до Черного моря. За две недели они оккупировали огромные пространства…

Даже после подписания 3 марта Брестского мира голодные и униженные проигранной войной немцы не остановились и по договоренности с предательской Центральной Радой вошли на Украину, где стали грабить местное население и вывозить эшелонами в фатерланд награбленное имущество – от угля до продовольствия. На Севере России, в Мурманске и Архангельске, высадились англосаксы, на Дальнем Востоке – они же вместе с японскими самураями, в Сибири орудовал Колчак, на Юге – Деникин, начиная с Урала растянулись эшелоны мятежного Чехословацкого корпуса, двигающиеся к Владивостоку, и так далее.

И справедливо возникает вопрос: «Как же Советская Россия оказалась в кольце окружения?»

* * *

Интересная деталь, начиная с диких 90-х годов XX столетия в России из отечественной истории были практически вычеркнуты боевые действия войск 14 иностранных государств на нашей земле в период Гражданской войны в 1918—1922 годах.

Практически беззащитная Россия после Первой мировой войны и двух революций оказалась в окружении оккупантов, вооруженных танками, орудиями и боевыми кораблями. Они понимали, что убитая Россия может скоро стать их добычей, которую в случае победы можно будет поделить на части, разрезать, как пирог. В штабах и правительствах этих стран уже делили территорию огромного и богатого Российского государства.

У россиян главным оружием были револьверы, винтовки и в лучшем случае пулеметы «Максим». А за линиями фронтов действовали партизанские отряды, по мере развития боевых действий превращающиеся в соединения и армии народных мстителей. Не давали покоя противникам России и подпольщики.

По новым рассекреченным архивным данным, вражеские силы составляли огромную цифру. Так, в период с февраля по июль 1918 года с разных сторон на территорию России вступило более одного миллиона иностранных солдат – оккупантов!

Что же получается – это же настоящая агрессия! А мы твердим лишь о Гражданской войне. Да, она была, но не только в ходе противостояния белых и красных. С белыми в союзе был Запад. Выходит, что Россия после 1917 года участвовала в двух войнах: отражении иностранной интервенции Антанты и Гражданской войне.

Первая – это масштабнейшее вторжение 14 государств на суше, на море и в воздухе. Есть смысл перечислить этих побитых в конечном счете вояк – австрийцы, американцы, англичане, венгры, поляки, испанцы, немцы, канадцы, французы, итальянцы, сербы, финны, чехословаки и японцы.

Американский президент Вудро Вильсон одобрял действия Антанты.

Так, чехословацкий легион служил костяком иностранной оккупационной армии. Это был кинжал в сердце России зимой 1919–1920 года. Чехи, как коротко называли в народе легион, чувствовали себя хозяевами положения, получив одобрение главного заокеанского дирижера.

Управляющий делами колчаковского правительства Г. К. Гинс в своих воспоминаниях «Сибирь, союзники и Колчак. Поворотный момент русской истории 1918–1920» о деятельности чехов на Транссибирской железной дороге писал:

«Захватив русские вагоны, чехи безжалостно выкидывали из них русских людей, выдавали красным тех самых офицеров, которые ими же были втянуты в гражданскую войну…

Благодаря чешскому хозяйничанью на дороге артельщики не могли развозить денег, прервалось сообщение с фронтом, были отняты все транспортные средства у русских военных частей., распродажа привозимого в чешских эшелонах имущества в Харбине достаточно ярко рисует, каким интересам отдавалось предпочтение, когда отнимались паровозы от поездов с ранеными, больными, женщинами и детьми».

О колчаковцах он писал, что число убитых и замученных в застенках белого адмирала не поддавалось учету. Только в Екатеринбургской губернии было расстреляно около 25 тысяч человек. В Восточной Сибири совершались ужасные убийства, но совершались они не большевиками, как это обычно думали. Белые не жалели людей.

Сегодня поляки упрекают Россию в оккупации и агрессии против Польши в период освободительной миссии 1939 года для присоединении к Украине ее западных областей, оккупированных Варшавой после Рижского договора 1920 года. Почему-то они забыли о том, что 12-тысячная польская дивизия в составе войск интервентов убивала россиян не только на Украине, Белоруссии, но и в Сибири. Кто их звал к нам? Они сами пришли на нашу землю как поработители.

На Кольском полуострове, в Карелии и на Северной Двине воевали не столько принудительно мобилизованные русские Северной армии генерала Миллера, сколько английские волонтеры генерала Айронсайда со своими кораблями, самолетами, бронепоездами и танками, а также помогавшие им американцы, французы и прочие.

Автор, недавно побывавший в городе Кемь, расположенном «у самого Белого моря», видел братские могилы поморов, погибших от рук иностранных оккупантов.

Небольшая армия Юденича была сформирована и экипирована стараниями английских генералов Гофа и Марша. Вместе с ней на красный Петроград наступала хорошо вооруженная теми же англичанами эстонская армия.

На юге России при армии Деникина с Россией воевала двухтысячная британская миссия, в которую входили штабисты, инструктора, летчики, танкисты, артиллеристы. Недаром военный министр Великобритании Уинстон Черчилль за количество вложенных технических, людских и финансовых средств называл деникинскую армию «моя армия».

В своей книге «Мировой кризис» тот же Черчилль писал:

«Было ошибочно думать, что в течение всего этого года (1919-го. – Прим. авт.) мы сражались на фронтах за дело враждебных большевикам русских. Напротив того, русские белогвардейцы сражались за наше дело!»

Многие из них нашли свое упокоение на российских просторах, а те, кто избежал гибели, унесли ноги с мыслью, что россиян не одолеть, это особый народ с проявлениями невероятных стойкости, мужества и даже ожесточения при попытках закабалить его иноземцами.

Правитель Омский

Властолюбие, вытекающее из стремления наслаждаться почетом и всеми атрибутами власти, люди презирают.

    К. Д. Ушинский

Александра Васильевича Колчака (1874–1920) можно реально назвать главным белогвардейцем, ведь во время Гражданской войны он стал Верховным правителем России, «…командующим неслабым войском и обладателем всего золотого запаса страны».

Властолюбец, злейший враг советской власти, он поставил себе цель стать властителем России, не просчитав своих возможностей, не вникнув в содержание военно-политической обстановки в стране.

После 1991 года – распада Советского Союза – стараниями российских либералов он превратился чуть ли не в священную корову российской истории. Вспоминают о его океанографических исследованиях и полярных экспедициях, флотоводческих качествах и несчастной любви к Анне Тимиревой, в письме которой этот «патриот земли русской» писал: «30 декабря 1917 г. я принят на службу Его Величества Короля Англии».

По данным некоторых знатоков жизни и деятельности А. В. Колчака, последний еще в 1905 году был втянут в шпионскую сеть специалистом по России, вербовщиком русских военнопленных – английским разведчиком Сиднеем Рейли (Соломоном Розенблюмом).

По другим данным, англичане приобрели Колчака в качестве агента еще в бытность его капитаном 1-го ранга при командовании минной дивизией на Балтийском флоте.

Эксперты на основании архивных документов подозревали Колчака в причастности к гибели 20 октября 1916 года в Севастополе линкора «Императрица Мария». В тот роковой день, как писала журналистка Людмила Макарова, вице-адмирал Колчак – командующий Черноморским флотом отпустил в увольнение большинство офицеров и сам ночевал в городе. Но после первого взрыва на корабле оказался близ места трагедии подозрительно быстро… Тогда погибло более 300 человек и лишь один пропал без вести – матрос Воронов. Еще до гибели линкора старший офицер Городысский докладывал в охранку о подозрительно частых беседах этого простого матроса с вице-адмиралом Колчаком. Лишь чудо спасло адмирала от трибунала. К сожалению, только через 13 лет, в 1929 году выяснилось, что пропавший без вести матрос Воронов оказался подполковником английских спецслужб Хевилендом. К этому времени он обретался в Канаде, и его опознал сослуживец россиянин Иван Назарин. Своим провалом агент подписал себе приговор. Англичане «умно» ликвидировали его.

Еще по одной версии, Колчак был и американским агентом, завербованным бывшим госсекретарем США Элиу Рутом. Что же получается – он предал и царя, и Временное правительство, и Россию, и Англию, не говоря уже о Советской России.

В 1918 году корабли Антанты вошли в русский сектор Балтийского моря без проблем – Колчак предоставил им карты заграждений, которые сам когда-то и создавал.

Став Верховным правителем России в Омске, он фактически согласился с планами Запада по развалу России. Свою помощь интервентам в борьбе с советской властью он оросил немалой кровушкой. Так, представитель США при нем генерал Уильям Грейвс писал: «В Восточной Сибири на каждого человека, убитого большевиками, приходилось сто человек, убитых антибольшевистскими элементами».

То, что Колчак воевал в Сибири с красными, – общеизвестно. Менее известно сегодня, что он сделал практически невозможное. Его стараниями через полгода вся Сибирь была охвачена мощнейшим партизанским движением. Как писала Елена Прудникова: «Это ж надо уметь – сотворить такое в регионе, где вдоволь земли, никогда не было помещиков и практически нет пролетариата, где большевики изначально не могли иметь народной поддержки. Его высокоблагородие сумел».

Признание Грейвса тому подтверждение. А он знал, что говорил.

Ярость «правителя Омского» была понятна, потому что против него воевали не только красноармейцы, супротив его жестокостей восстало крестьянство, которое видело в белых вчерашних господ, собирающихся снова отобрать у них землю-кормилицу.

С учетом захвата летом 1918 года колчаковцами и белочехами золотого запаса России в Казани адмирал Колчак стал фактически распорядителем желтого металла, а потому щедро проматывал его.

С мая по декабрь 1919 года он истратил 11,5 тысячи пудов драгметалла, то есть 37 % всего запаса. Считается, что он тратил золото на нужды армии, но это не совсем так. Вернее, совсем не так. Только англичанам Колчак передал 2883 пуда золота! Японцам – 2672 пуда, французам – 1225 пудов. А потом этот «патриот земли русской» хорошо удобрил эту самую землю российской кровью.

И вдруг читаю, сенатор Мизулина, очевидно, ревнительница памяти адмирала Колчака, ратует за установку ему памятников:

«Должны быть места поклонения, памятники героям Русской Армии, положившим свои жизни, благополучие во имя России, Царя и Отечества. В Омске должен появиться памятник Александру Колчаку!»

Между тем люди говорят – поставили памятник человеку, который по приказу англосаксов был направлен в Россию, чтобы убивать соотечественников.

Уже упоминаемый американский генерал Грейвс – командующий американским оккупационным корпусом в Сибири, которого трудно заподозрить в симпатиях к большевикам, в воспоминаниях признавался, что в Восточной Сибири совершались ужасные убийства со стороны колчаковцев. Так, подчиненный Колчаку и.о. губернатора Енисейской области Розанов «…усмирение повел «японским способом». Захваченные у большевиков селения подвергались грабежу, мужское население ими выпарывалось поголовно или расстреливалось. Ни стариков, ни женщин тоже не щадили. Наиболее подозрительные по большевизму селения просто сжигались. Естественно, что при приближении розановских отрядов по крайней мере мужское население разбегалось по тайге, невольно пополняя собой отряды повстанцев… Тюрьмы и концентрационные лагеря были набиты до отказа. Сотни русских, осмелившихся не подчиниться новому диктатору, висели на деревьях и телеграфных столбах вдоль Сибирской железной дороги. Многие покоились в общих могилах, которые им приказывали копать перед тем, как колчаковские палачи уничтожали их пулеметным огнем. Убийства и грабежи стали повседневным явлением…»

Но еще более впечатляет поведение колчаковского воинства при отступлении, когда ни о каком усмирении речь уже не шла. Одно из таких свидетельств обнародовал врач из Красноярска Владимир Величко. В своей возмущенной интернет-рецензии на фильм «Адмиралъ» он писал:

«В 1978 году я, выпускник медицинского института, приехал работать в маленький городок, расположенный на Транссибирской магистрали. В Гражданскую войну железнодорожная станция этого городка называлась Клюквенная, а фронт – Клюквенским. Здесь проходили наиболее ожесточенные сражения белых и красных. Однажды пришлось мне познакомиться с пациентом – старым, девяностолетним дедом. Вот его слова о колчаковцах:

«Когда их погнали от Омска на восток, они на каждой станции вешали и расстреливали десятками, если не сотнями человек. Делали они это так. Между крышей высокой водонапорной башни и ее кирпичной стенкой они просовывали десятки оглоблей и развешивали гирлянды. Хватали и вешали без разбора – женщин, детей, стариков. Моего деда, которому тогда было за восемьдесят, – повесили. Еще они делали так. Связывали жителей по двое, спина к спине, и кидали на рельсы. После этого пускали паровоз. Это колчаковцы называли – смазать рельсы! Иногда на рельсы они укладывали людей на протяжении двухсот-трехсот метров. Сколько было крови…

Кроме этого, они в теплушках привозили избитых и раненых людей – видимо, из Красноярска, это 120 км от Клюквенной. Их вязали спина к спине и выкидывали из вагонов. Женщин и мужчин связывали лицом к лицу. Вязали очень плотно. Потом их раскладывали на рельсы, офицеры поднимались в кабину паровоза, и он шел по людям. Кого резало колесами, кого давило днищем паровоза. Некоторые умудрялись выкатываться на обочину, этих, когда паровоз проходил, не убивали, а смеялись, что Бог их спас».