Операция «Aurora Borealis» (шпионский детектив)

Поправившись, Алексей включился «в работу». В декабре 1905 года самым важным городом, где Революция могла победить, с точки зрения и социал-демократов, и социалистов-революционеров, стала Москва.

Практическую подготовку вооружённого восстания в Москве осуществлял МК (Московский комитет) РСДРП, при котором летом 1905 была создана Боевая организация, ведавшая организацией боевых дружин. Соперничавшие с этой партией эсеры, не могли оставить без внимания Москву. Они не могли допустить того, чтобы все лавры победы достались социал-демократам, поэтому большую часть своих сил перебросили туда. Так в Москве оказался и Алексей.

Вот как оценивали ситуацию в Москве историки:

«Решение Совета рабочих депутатов и воззвание революционных партий до предела накалили обстановку в Москве. Вечером 8 декабря эсеровская боевая дружина под командованием двадцатилетнего студента А. Яковлева (Гудкова) открыла огонь по частям, получившим приказ разогнать митинг в саду "Аквариум". Срочно созванный в 11 часов вечера городской комитет эсеров решил ответить "ударом на удар" – взорвать Охранное отделение. У эсеров и не только у них было какое-то неистребимое, сродни психической мании, желание крушить в первую очередь именно Охранные отделения. В.М. Зензинов и два "метальщика", в их числе СН. Слетов, в 3 часа 20 минут ночи нанесли бомбами серьёзные повреждения зданию ненавидимого учреждения. Вечером следующего дня правительственные войска подвергли артиллерийскому обстрелу училище Фидлера, где в это время находились дружины эсеров и железнодорожников, решавшие, какими маршрутами направиться для разоружения полиции.»

Алексей принял самое живое участие в сражениях с правительственными войсками на баррикадах Москвы. Он стрелял в драгун. В него стреляли. Рядом со стоном падали раненные и безмолвно валились убитые дружинники. Азарт, вот что сейчас чувствовал Арцыбашев. Азарт и большой душевный подъём. Ну, наконец-то он вошёл в лад со своей совестью. Все сомнения были отброшены. Его целиком захватила стихия сражений, революционной борьбы.

«15 декабря в Москву из столицы прибыл гвардейский Семёновский полк. На следующий день началась операция по зачистке Пресни от дружинников. 21 числа последний очаг сопротивления был ликвидирован. За день до того войска подавили восстание на Казанской железной дороге. Многих революционеров расстреливали без суда. Ожесточение с обеих сторон достигло предела. Патрули стреляли в спину, проводили бессудные расстрелы и революционеры. Правительственными войсками, зачищавшими Пресню, руководил командир Семёновского полка Георгий Мин, к которому присоединился ещё один полк – Ладожский. Сопротивление восставших было отчаянным. Каждый дом приходилось брать штурмом».

Считая, что восстание в Москве потерпело поражение, эсеры переключились на провинции Империи. Там надо было поддерживать, а иной раз и воспламенять «пожар революции». Ведь главное для них было ДВИЖЕНИЕ! БОРЬБА! Остальное – не важно. Поэтому Алексей с группой товарищей был послан в Киев, на помощь местной ячейке Боевой организации.

Ранение Алексея

По прибытии в Киев, поздним январским вечером Алексей с двумя соратниками прибыли на явку в один из домов на Крещатике. Убедившись, что квартира «чиста», то есть увидели условный знак – «отдёрнутую наполовину штору в окне и распахнутую форточку», они без опаски поднялись на второй этаж. Позвонили в дверь механическим звонком. Дверь распахнулась мгновенно, словно их ждали. За дверью, вместо хозяина явки они увидели двух полицейских в шинелях. Опытные боевики среагировали мгновенно. Не задумываясь, они выстрелили в фигуры полицейских, толпившихся в узком коридоре квартиры и развернувшись устремились вниз по лестнице на выход из подъезда. Однако снизу, навстречу боевикам торопливо поднимались двое городовых с револьверами в руках. Первым спускался Арцыбашев. Увидев неожиданное препятствие, он вскинул руку и, не задумываясь, выстрелил в первого на его пути полицейского. Промахнуться с двух метров было невозможно. В памяти у него отложился удивлённо-испуганный взгляд толстяка. Оттолкнув плечом тело правоохранителя, Арцыбашев перемахнул через перила лестницы и оказался на ступенях чуть ниже второго городового. Сзади раздался грохот револьверных выстрелов. Пороховой дым наполнил подъезд. Уже на улице Арцыбашев ощутил резкую колющую боль где-то под правой лопаткой и понял, что ранен. Оружие выпало из разжавшихся пальцев правой руки, которую он уже перестал ощущать и контролировать. Глаза стало заволакивать туманом. Тут он почувствовал, как его подхватили под руки. А дальше сознание оставило его. Наступила темнота.

……………………………………………………………………………….

Сознание возвращалось медленно. Вначале он услышал какие-то голоса, … прислушавшись, он узнал голос «Фёдора», его боевого товарища…

– смотри! У него веки подрагивают…очухивается потихоньку.

– да вижу-вижу, … слава богу, может выживет… может всё обойдётся, – это был голос «Сергея».

– дай-то Боже, … теперь только вся надежда на его молодой организм. Я не знаю, но возможно задето лёгкое. Тут нужны стационарные условия и тщательное наблюдение за раненным. Пуля прошла навылет…Рёбер и костей не задела. Так что, шансов много…, – а это чей голос? Не знаком…

С трудом разлепив веки Арцыбашев увидел склонившихся над ним друзей и пожилого человека с «чеховской бородкой», вероятно доктор, безошибочно определив, попытался улыбнуться Алексей.

Когда он окончательно пришёл в себя друзья рассказали ему, что выскочив из подъезда, они увидели «Григория» медленно оседавшего в снег. Поняв, что он ранен, подхватили его. Тут, на их счастье, рядом оказался извозчик. Выкинув его из дрожек, они погрузились и помчались как можно дальше от этого места. На запасной «явке», адрес которой у них имелся, через товарищей «добыли» доктора. Он был «свой». Товарищ по партии. Сейчас они все вместе за городом. В городе повальные облавы. Их ищут. В той «заварушке» было убито двое городовых и один жандарм. Явка была провалена. Это очевидно. Жандармы знали всё, даже условные знаки. Засада была приготовлена с прицелом на их приезд. Кроме как предательством это не объяснить. Значит среди них был провокатор.

Боевики тогда ещё не знали, что выдавал их всё тот же, не ко сну будет помянут, Евно Азеф, – одна из самых противоречивых фигур в истории революционного движения. Завербованный охранкой, он в течение пяти лет возглавлял террористов-эсеров. Величайший авантюрист своего времени.

Историческая справка:

«Е?вно Фи?шелевич (Евге?ний Фили?ппович) Азе?ф (1869 г.р.). Он же: «Иван Николаевич», «Валентин Кузьмич», «Толстый»;

в работе с Охранным отделением: «инженер Раскин»

В университете, был завербован тайной полицией. В 1893-м 23-летний Азеф предложил услуги полицейскому отделу – доносить на студентов за полсотни в месяц. Вскоре Азеф внедрился в организацию эсеров, к 33 годам её возглавил. Он был активным сторонником террора, и в то же время, ухитрялся предотвращать важные политические убийства, в том числе покушение на царя.

Его ценность для полицейского департамента росла, он получал уже 1000 рублей месячного оклада. Занимая такую видную должность, он сдал многих соратников эсеров, после убийства Плеве указал на Розу Бриллиант, делавшую бомбы террористам. Каждый раз, когда эсеры пытались вычислить «крота», Азеф оказывался вне подозрений: слишком много успешных террористических актов было на его счету. После провала Летучего отряда, эсеры всерьёз забеспокоились и привлекли к расследованию Владимира Бурцева, сыщика-любителя, промышлявшего разоблачением агентов тайной полиции.