На каникулы в Кащенко

Дело в том, что болгарская строительная организация до этого момента построила в нашем богом забытом городишке целый жилой микрорайон многоэтажек на тысячу квартир, тем самым обеспечив рабочими местами низкой квалификации многих моих земляков. Работали все в основном подсобными рабочими, улучшив тем самым своё материальное положение, а некоторые даже пополнили свои знания о жизни людей одного из европейских государств – языки-то у нас похожие. Болгары построили жильё для наших военных, чью воинскую часть вывели из Германии. Германия стала единой – ГДР и ФРГ прекратили своё существование, а русским солдатам, соответственно, делать там было нечего, и вот одну из таких воинских частей и переселили к нам. Такова была новейшая история, о которой совсем скоро напишут в учебниках.

За всё время строительства эта болгарская эпопея сильно повлияла на жизнь наших горожан. Помимо рабочих мест, где люди прежде всего видели, как нужно качественно выполнять свою работу, было общение двух культур, и мне то и дело рассказывали истории, связанные с болгарскими строителями. Кто-то с ними готовил еду, а кто-то выпивал и учил их ругаться матом. Кому-то они делали подарки и рассказывали про свои местные национальные обычаи.

Не чужды были наши люди и корыстных целей – кто-то наладил им продажу варёных раков по заоблачным ценам, и всё в таком духе. И все, ну почти все наши работнички, кто только мог, воровали со стройки всё что можно – всё, что плохо лежит. Потому что, как мне объяснил незнакомый взрослый дядечка ещё в детстве: «у нас, у русских, нет понятия воровать, а есть понятие брать, и это незазорно – это можно», – сказал он нам, пятиклассникам, сидящим притаившись с кучей только что наворованных из вагона арбузов у овощной базы.

Да, историй, связанных с болгарами, было много – кто-то даже сумел выйти замуж и уехать из родимой отчизны восвояси, ну а мой друг Игорь Заяц по кличке Зайчик начал делать карьеру строителя, так как его болгарский прораб позвал с собой на новую стройку.

– моя семья интеллигентов —

Ближайшие дни я провёл с мыслями «что делать?» И пытался найти хоть какие-то варианты с работой – один из которых был поехать работать на буровую вышку в Норвегию. Тот, кто так сказочно и красиво мне об этом рассказывал, не смог дать мне хоть какие-то зацепки, с чего мне начать, поэтому эта работа так и осталась загадкой.

В итоге на моём горизонте всё отчётливее маячил вариант «а не рвануть ли мне на стройку в Москву к моему другу Зайчику». Тогда я пошёл навестить родителей своего друга, чтобы узнать точный адрес, какой это район столицы и где мне его искать. Но его мать мне сообщила, что Игорь живёт в вагончике прямо на стройке, стройка находится в Выхино, а телефона у них нет и он просто иногда приезжает домой погостить на несколько дней. Меня это нисколько не расстроило – ведь я знал, что строящийся объект должен быть огромный и его трудно будет не заметить, а район мне сообщили – это Выхино. «Делов-то, – подумал я, – приеду и найду своего друга», – парень я был самостоятельный и уверенный в себе и от возможных приключений не отказался бы.

Да и к тому же, я знал, что в Москве живёт мой дед Тархов Дмитрий Георгиевич – отец моей матери. Поэтому первое время я смогу остановиться у него, пока буду искать Зайчика и устраиваться на работу к болгарам. Ну и на всякий случай – сказала мама – вдруг не получится с работой на стройке, так дед сможет подыскать мне что-нибудь ещё. Хотя это было маловероятно, ведь мой дед был уже на пенсии и он всю жизнь был художником и скульптором.

Когда-то давно он работал главным художником в Малом театре в Москве. Да, выходит, что мой дед был интеллигентом, а моя бабушка Зоя, его жена, с которой он давно был в разводе, всю жизнь была учительницей и жила в Астрахани. Моя мать когда-то работала фотокорреспондентом в районной газете. Таким образом, получается, что я наполовину унаследовал интеллигентские корни, а наполовину рабочие – ведь вся семья моего отца, как и он сам, работали на заводе по выпуску сельскохозяйственных машин – сеялок. Кстати говоря, я тоже успел поработать на этом большом градообразующем предприятии «Белинсксельмаш» на летней школьной практике – и остался далеко не в восторге… Наверное, я был больше интеллигент, чем рабочий – этакий рабочий интеллигент, или нет – может интеллигент-рабочий?! Короче говоря, работа на огромном заводе была не для меня, и я это настолько чётко усвоил для себя, всего лишь после месяца летней практики, что сказал себе: «Да всё что угодно – только не на завод!»

Честно говоря, на деда я не сильно рассчитывал, да и жить мне у него тоже не хотелось. Я ведь за свою жизнь и виделся-то с ним всего два раза. Первый раз в Астрахани – куда мы, все родственники, съезжались отдыхать аж со всей России, я тогда ещё учился в начальных классах. Второй раз был, когда я стал старше – в возрасте тринадцати лет, мы приезжали к нему в Москву с отцом на зимние каникулы, и эту встречу я хорошо помнил – ведь она мне многое дала: мы жили у моего деда целую неделю, и он целыми днями водил нас по музеям, театрам и выставкам Москвы. Тогда же я впервые попробовал ПЕПСИ и мороженое эскимо.

У деда была вторая жена, которая, как водится, особой любви к нам не испытывала.

Перед моей отправкой мать сделала всего лишь один звонок в Москву – предупредила деда о том, что я к нему приеду.

– еда —

Лёжа на верхней полке плацкартного вагона в поезде, несущего меня в столицу на заработки, я смотрел в окно и мысленно настраивался на встречу с дедом, точнее с его второй женой. Эта встреча сулила для меня мало приятного, но она была неизбежной. «Хотя, что мне волноваться-то – ведь я еду к своему родному деду, и всё тут», – думал я. А вот мысли о работе на стройке меня совсем не посещали – ну а что тут думать, там мой лучший друг Игорь, он-то меня и устроит – и я был абсолютно в этом уверен.

От моих размышлений вот уже больше часа меня отвлекал запах еды, который окутал всё пространство вокруг, а я, глотая слюни, старался не смотреть вниз. Но всякому терпению приходит конец, я достал свой небогатый запас провианта и примостился рядом на углу стола, за которым сидели три мужика и что-то громко обсуждали. Сначала они совсем не обращали на меня внимания, но потом один заметил мой очень скудный рацион, который я быстро проглотил, и как я искоса поглядывал на их обильно заваленный всякой снедью стол. Тогда мне предложили угоститься – я без лишних слов уплёл то, что дали, сказав спасибо. Тут двое других его приятелей видно поняли, насколько я голодный, и с радостью начали мне предлагать всю еду, что у них осталась. Я с огромным удовольствием съел всё и после короткого разговора полез к себе наверх.

Не знаю, как кому, а для меня тогда еда была сравнима с наркотиком – так приятно мне было лежать досыта наевшемся. Даже в общаге, на студенческих попойках, когда мы скидывались и шли в магазин, я всегда хотел купить побольше еды, нежели выпивки. Позже, сидя за столом, я больше ел, чем пил – еда вызывала у меня больше наслаждения, чем алкоголь. Когда закуска начинала заканчиваться, мне начинали говорить: «хорош жрать, а то закусывать нечем будет!» Тогда я начинал выпивать и закусывать соответственно, чтобы ещё немного поесть.

– первый день в Москве —

Размеры громадного Казанского вокзала вызвали во мне какую-то детскую оторопь. Я не решался влиться в реку людей и шёл очень медленно, пытаясь пережить кратковременный шок и настроиться на ритм мегаполиса. А впереди ведь ещё меня ждали лабиринты метро…

Медленно пробираясь сквозь людскую массу с сумками и чемоданами, я кое-как добрался до касс. Купив жетон, прошёл через турникет и спустился на платформу, помня наказ матери, что нужно всегда читать надписи на указателях – тогда не заблудишься. Пропустив один поезд, сел в следующий.

По красной ветке я без труда доехал до Преображенской площади. Это было моё первое самостоятельное передвижение в московской подземке. А вот дом деда пришлось поискать, хоть он и оказался недалеко от станции.

Я медленно поднимался по ступеням на пятый этаж – пытаясь хоть немного отсрочить встречу с роднёй. Стоя у двери, почувствовал, как бьётся сердце и по вспотевшей спине пробежал холодок. Нажимаю на кнопку звонка, только бы дверь открыл дед…

У дедовой жены на лице всегда была полуулыбка-полугримаса, может быть оттого, что она была некрасивой, хотя была она и не старой, в отличие от моего деда, которому уже было за семьдесят. Деда дома не было, оказалось, что он на работе, странно, а я думал, что он давно на пенсии.

Я стоял и переминался с ноги на ногу в узком тёмном и длинном коридоре коммунальной квартиры с высокими потолками. После пары коротких фраз из разряда «зачем ты приехал и что будешь здесь делать» маленькая и толстая тётя Лида заявила мне: «Нельзя приезжать без предупреждения». Я попытался объяснить, что мама звонила деду – на что последовал ответ: «Ну да, ну да… она просто поставила нас перед фактом, и всё!». Словом, о гостеприимстве речи не шло.

Узнав, во сколько вернётся дед, я оставил сумку и пулей выбежал на улицу. Купив схему метро, я нашёл на ней станцию «Выхино» и двинулся в подземку. К моему удивлению, в метро я начал быстро ориентироваться – читая таблички указателей, быстро находил все переходы – и без труда добрался до нужной станции, хотя поначалу метро внушало мне, провинциальному пацану, какой-то непонятный страх, но это быстро прошло.

Выйдя из метро, я огляделся. Жизнь вокруг бурлила куда ни глянь. Заметив где-то вдалеке строительный кран, я двинулся в его направлении. Стройка была огромной, и я радостно шагал бодрым шагом, представляя себе встречу со своим другом Зайчиком, – я уже был доволен собой, что так быстро всё нашёл. Но это оказались не болгары… И вот незадача – на этой стройке мне никто не сказал, где находится искомый мною объект… Н-да.

Я начал беспорядочно блуждать по округе в надежде, что просто наткнусь на болгарскую стройку. Тщетно. Стройки были, но не те. И самое главное, на этих стройках никто слыхом не слыхивал о болгарских подрядчиках! Это показалось мне странным… От долгого хождения по жаре я устал, голова начала болеть, во рту всё пересохло, я уже не пил и не ел несколько часов. Вернувшись к станции метро, я уселся в тени и стал думать, как же мне найти мою стройку, ведь она, по моим представлениям, должна быть если не огромной, то уж точно не маленькой – у нас она занимала чуть ли не полгорода!

Отдохнув, я решил искать планомерно и пошёл в одном направлении. Не знаю, как долго я шёл, но конца и края я этого района не увидел. Непривычное окружение большого города давило мне на психику и вгоняло в тоску. Я никак не мог поверить в то, что огромный строительный объект, находящийся в районе Выхино, я не могу найти – это просто не укладывалось в моей голове! Порядком измотавшись, но не потеряв надежды, я спустился в подземку и поехал обратно, планируя продолжить поиски завтра. Прохлада метро меня успокоила.

Наручных часов у меня отродясь не было, и, спросив у прохожего, который час, я понял, что дед уже должен быть дома.

Старый лифт с его полупрозрачными решётчатыми дверьми не внушал мне доверия, и я быстро поднялся по лестнице, которая окружала зарешёченную шахту, в которой виднелись тросы и сам лифт – прямо как в старом советском кино – ничего подобно в Пензе я не видел.

– дед —

На моё счастье, дверь мне открыл дед. Он сильно постарел и сгорбился. Его седые волосы были зачёсаны назад, а такая же седая и аккуратно подстриженная борода была расчёсана на пробор, и из-за такой стильной бороды он был похож на отставного дореволюционного генерала или даже, скорее, на профессора. Он был вежлив и рассудителен – дед был интеллигентом до мозга костей, – и от него исходила особая аура – вокруг него всё приходило в спокойствие и гармонию. Напряжение спадало, когда он начинал говорить, его внешний облик старика растворялся, дед становился вне времени – и та банальная фраза «молод душой» была как раз про него.