Неповторимый мой цветочек

Земля за кормой,

Гордо реет над нами

Флаг Отчизны родной.

Вперёд мы идём

И с пути не свернём,

Потому что мы Сталина имя

В сердцах своих несём!

На следующий день рассказал Женьке о нашей новой песне.

– Спиши слова, – попросил он.

И уже на следующей переменке мы громко орали с ним ту замечательную песню, ведь петь он действительно не умел.

Вскоре нас рассадили по голосам, да еще в шахматном порядке с девчонками, чтобы мы к ним привыкали. Вот только голос хора стал не тот. Софья Ефремовна даже морщилась иногда, хотя и сама была девочкой и пела писклявым голосом. Все же про нахимовцев, по-моему, должны петь только мальчики. Девочки нахимовцами не бывают.

Новым составом хора с песней “Край родной” мы все же добрались до областной олимпиады, но наш “Марш нахимовцев” в смешанном исполнении на жюри не произвел впечатления, и мы опустились на второе место. Девочки радовались – они со своего третьего поднялись до второго, а вот мы не скрывали огорчений. Зато наши основные соперники, безуспешно съездившие год назад в Киев, вообще не попали на олимпиаду.

– У них сменился почти весь состав, – пояснила Софья Ефремовна, когда спросили, что с ними случилось, – Мутация голоса, – добавила она задумчиво.

– Что-что? – удивились мы.

– По-простому, ломка голоса. В двенадцать-тринадцать лет все мальчики через это проходят. А после ломки голос то ли будет, то ли нет, но такого чистого и звонкого, как в детстве, уже не будет. Так что пойте сейчас, ребята, – закончила она.

Слово “ломка” тогда здорово напугало, и после хора забросал вопросами всех, с кем общался в те дни.

– Да ничего особенного, – сказал кто-то из старших ребят во дворе, – Сейчас у тебя голос писклявый, а потом будешь говорить басом.

– Басом? – удивился я, – И петь буду басом? – спросил его.

– Насчет петь, не знаю. Может и басом, – ответил “знаток”.

Басом в хоре никто не пел, и мне стало понятно, почему развалился тот хороший хор.

А что, если я сейчас не болею, а у меня просто “сломался” голос, как у тех ребят? Тогда Софья Ефремовна права, и мне больше не петь в нашем хоре, который действительно стал своим за пять лет. А сколько незабываемых впечатлений подарил нам обычный школьный хор. Впрочем, не совсем он был обычным тот наш хор.

Несмотря на второе место, в школе нас все равно поздравили, и мы снова были нарасхват, концерт за концертом. Больше всего запомнились юбилейные торжества в Харьковском университете – сто пятьдесят лет, как-никак.

Помню, мы быстро и почти бесшумно заняли свои места на сцене. Открылся занавес, и перед нами предстал громадный полутемный зал, заполненный до отказа. Такого мы еще не видели. Раздались аплодисменты, хотя мы еще ничего не исполнили. Оказалось, аплодировали не нам, а какому-то человеку. Он что-то сказал в микрофон, и под барабанную дробь солдаты парадным шагом внесли на сцену знамена. Их сопровождал вооруженный почетный караул. Мы так увлеклись, рассматривая оружие часовых, что чуть, было, ни прозевали команду Софьи Ефремовны.

Как обычно, исполнили оба гимна. Все время, пока пели, нас снимали большими кинокамерами. Сначала издали, а потом подошли к хору почти вплотную. Некоторых ребят снимали, чуть ни в упор. Представляю, что они чувствовали и как пели, когда их снимали.

Потом стало скучно. С трибуны подолгу говорили какие-то люди. А мы стояли и стояли, почти недвижно. Так же стояли и часовые у знамени. Одному из них тоже стало скучно, и он начал нам подмигивать и даже строить рожицы. Мы начали кривляться в ответ. Откуда-то сзади тут же послышался сердитый шепот Софьи Ефремовны:

– Прекратите немедленно. На вас смотрят сотни людей. Стойте смирно.

Ее, конечно же, послушались и на солдат перестали обращать внимание. Вскоре с интересом посмотрели смену караула у знамени. Вот только нас никто не менял. Еле дождались следующей смены караула, но смотреть уже было не интересно.

Наконец, перед хором появилась Софья Ефремовна и дала команду “приготовиться”. Мы облегченно вздохнули. Снова исполнили гимны и посмотрели вынос знамен. И вот дали занавес. Едва он закрылся, мы начали прыгать с наших подставок – ждать своей очереди уже было невозможно. Как только выдержали, простояв на них почти три часа.

– Молодцы, ребята, – похвалила руководитель хора, забыв даже о наших шалостях. Домой мы тогда вернулись очень поздно.

За год мы привыкли к девочкам, которые, как и мы, стойко переносили все, что выпадало на долю хористов. И вот мы в очередной раз начали готовиться к школьной олимпиаде. Снова часами пели “Марш нахимовцев”, шлифуя многоголосное пение, но, как и год назад, Софья Ефремовна была недовольна:

– Ну не подходят здесь женские голоса. Песню менять поздно. Новую не успеем. Даже не знаю, что делать. Опять провалимся, – пожаловалась она пианистке.

Состав хора был сформирован лишь за три дня до районной олимпиады. В него вошли все мальчики и лишь десять девочек. Как же были огорчены наши девчонки, когда прочли список участников олимпиады! В хоре девочек уже было гораздо больше, чем мальчиков. И теперь толпа девочек ринулась на сцену, и они все там горько плакали, а Софья Ефремовна с пианисткой целых полчаса их утешали.

Всех, кроме участников олимпиады, отпустили, а мы заняли свои места на сцене и продолжили репетиции.

– Нет, это не выход. Все равно слышно, – сказала Софья Ефремовна пианистке и задумалась, – Так. Сейчас поют одни мальчики. Девочки не поют, а только слушают, – объявила она. Мы спели и по радостному выражению лица руководителя хора увидели, что это то, что надо.

Так же мы пели и на всех олимпиадах – девочки подпевали совсем неслышно, в четверть голоса, но об этом никто не знал, даже хористки, не попавшие на олимпиаду.

И мы, наконец, впервые стали победителями республиканской олимпиады, которая в том году проходила не в Киеве, а в Харькове.

Нас наградили грамотами, которые получили все участники, даже девочки, которые только для вида стояли с нами на сцене.

– А вам за что грамоты дали? – возмущался все тот же зловредный, теперь уже четвероклассник.

– За красоту, – ответила одна из девочек, и все дружно рассмеялись.

Благодарность директора школы объявили всем хористам.

А вскоре на одном из занятий радостная Софья Ефремовна объявила:

– Ребята, начинаем разучивать новую песню “Летите, голуби”, – она кивнула пианистке и запела:

Летите, голуби, летите,

Для вас нигде преграды нет.

Несите, голуби, несите

Народам мира наш привет.

Пусть над землею ветер стонет,

Пусть в темных тучах небосвод.

В пути вас коршун не догонит,

С пути вас буря не собьет!