Из развитого в дикий нелепые ШАГИ

– Да как тут наваришь, – возмутился Шацило, – Как доходит до расплаты, тебя «кидают», – пояснил он, – Даже когда боковичок оформлен.

– Как это кидают? – не понял Рабкин, – И что за боковичок?

– Кидают, это когда за работу не платят, – пояснил Шацило, – А боковичок это договор об оплате за посредническую деятельность. Была бы у меня фирма, проблем не было. А как физическое лицо, пролетаю постоянно, – огорченно сообщил он…

– Афанасич, вот оно, дело, – хлопнул по плечу Рабкин, когда мы, наконец, расстались с Шацило и спустились с горбатого моста, – Моя Нина Петровна говорила, предприятие ищет сахар для наших сотрудников. Вот и надо найти, кто продает сахар, и получить свою дельту, – сообщил он свой план.

– Виктор Семенович, да любой магазин знает, где достать сахар, – попробовал охладить его предпринимательский пыл.

– Ты много видел сахара в магазинах? Да повсюду уже давно пустые полки, – пояснил он мне, действительно редко бывающему в магазинах, потому что заготовкой продуктов у нас занималась жена, которая прямо с утра обходила все окрестные торговые точки. Да и на работе у нее гораздо чаще предлагали так называемые продуктовые заказы. «Что-то все-таки в этом предложении есть», – подумал я.

– Тогда надо сразу делать свою фирму, чтобы с боковиком не пролететь, – предложил в свою очередь Рабкину.

– Ну, вот, Афанасич, дай, пожму твою честную лапу, – протянул руку Виктор Семенович, – Задачи поставлены, цели определены, за работу, товарищи, – процитировал он известную фразу из доклада Леонида Ильича Брежнева…

В конце рабочего дня позвонил Саша Бондарь. Мы уже не виделись с полгода. Он предложил встретиться на станции «Подлипки». Я не возражал. Предупредил жену, что задержусь, и настроился на встречу. Что же теперь мне предложит бывший друг? Неужели снова соавторство в написании его мистического труда?

Так, собственно, и оказалось. Саша снова ходил вокруг, да около, но в конце все-таки предложил сотрудничество.

– Если получится хорошая книга, можно заработать кучу денег, – радостно заикаясь, сообщил он.

– Саша, а ты все посчитал? – спросил его, – А то получится навар от яиц, как у старого еврея.

– Какой навар? – не понял он, очевидно, как и я, не знавший анекдота. Пришлось рассказать.

– Может и получится, зато я стану автором и получу известность, – задумчиво ответил он.

– Неплохо бы еще и денег получить, – добавил я, – Саша, а ты не знаешь, где можно сахар купить? – спросил его наугад.

– Знаю, – заулыбался Саша, – В магазине.

– С тобой все ясно, – ответил ему, – Ладно, приноси рукопись. Посмотрю. А сахара мне надо много, очень много.

И рассказал ему кое-что о посреднической деятельности и о том, что собираюсь зарегистрировать свою фирму, чтобы нас «не кинули» продавцы и покупатели…

На следующий день Саша снова предложил встретиться. Рукопись он, как всегда, не принес, забыл. Зато сказал, что кто-то из их офицеров тоже занимается посреднической деятельностью и знает, где достать сахар. С этими офицерами можно встретиться в Политехническом музее в Москве, где у них офис.

Когда рассказал Рабкину, тот пришел в восторг.

– Вот это дело, Афанасич! – с довольным видом потирал он руки, а его усы снова исполняли свой замысловатый танец.

– Надо узнать потребности предприятия, Виктор Семенович, – предложил ему, – Да еще, мне кажется, надо привлечь Шацило. У него опыт составления боковичков.

Рабкин согласился. И уже через полчаса они подсчитывали возможную прибыль:

– Тридцать тысяч у нас, тридцать пять на заводе. Допустим, сахар возьмет половина работников, или, скажем, тысяч пятьдесят. Афанасич, ты бы взял десять килограммов? – спросил меня Шацило.

– Я бы и двадцать взял.

– Ладно, сначала посчитаем по десять, – решил Шацило, – Получается полмиллиона килограммов. Если на килограмм накинуть по копеечке, получим дельту в пять тысяч рублей. На троих неплохо, – заключил он.

– На четверых, – уточнил я, вспомнив о Саше, который должен еще нас познакомить с «сахарными магнатами».

– Тогда лучше накидывать по две копейки, – подключился Рабкин.

– Не жадничай, Виктор Семенович. А то не получишь ничего. Организации у нас нет. А когда сумма дельты большая, появляются завистники либо от продавца, либо от покупателя. В результате пшик, – пояснил он…

Через день мы, наконец, вчетвером встретились с «продавцами сахара». Маленькая комнатенка в здании Политехнического музея. Пять столов, десять стульев. Телефон и пишущая машинка. «Что-то не похоже на мощное предприятие оптовой торговли», – подумал я.

Приняв нашу заявку, «продавцы» задумались:

– Вам всего-то пятьсот тонн требуется, – разочарованно объявили они, – А транспорт вмещает десять тысяч. Вот если бы все сразу взять… А с такой мелочью и возиться не хочется… Мы подумаем, – заявили, судя по всему, такие же посредники. Мы ушли разочарованными…

– Папа, – обратилась ко мне вечером дочь, – А у тебя на следующую неделю хороший гороскоп. Вот, посмотри, – сунула она мне какую-то газету.

– Где смотреть, и что это за муть голубая? – спросил ее.

До сих пор гороскопы ассоциировались у меня лишь с руководителями Третьего Рейха, о чем прочел немало, не вдаваясь в суть заблуждений, связанных со слепой верой нацистской верхушки в мистические предсказания своих звездочетов.

С перестройкой и у нас появились оракулы и звездочеты, а гороскопы стали печатать в любой паршивой газетенке. Ну, а поскольку я газет не читал из принципа, откуда мне было знать о новом увлечении масс, отрекшихся от социализма.

Но полгода назад мы навестили племянницу Татьяны, когда у нее в гостях оказалась подруга – страстная поклонница и знаток гороскопов.

– Назовите лишь дату вашего рождения, и я тут же расскажу вам все о вас, – нагло заявила она. Оказалось, я Стрелец, да еще Обезьяна, – Это же замечательно, – сказала дама, и действительно выдала нечто похожее и по поводу моего характера и по всем подобным поводам.

Когда же она с такой же легкостью очень точно охарактеризовала жену и дочь, удивился. Но уже к вечеру забыл и о даме, и об ее увлечении. И вот они снова эти гороскопы. Что же они там вещают?

«Какая галиматья», – мысленно возмутился, прочтя коротенькую статейку, – «Что может в корне измениться в характере моей деятельности? Разве, с работы выгонят в связи с закрытием темы, или перебросят куда… Стану лидером нового коллектива? Я и так лидер… Есть шанс заработать много денег? Где у нас заработаешь?.. В общем, муть голубая», – решил, возвращая газету дочери…

– Афанасич, – позвонил на следующий день Шацило, – Я тут нашел крупных покупателей. Возьмут всю партию… Срочно нужна фирма… Слушай, может, кинем Рабкина и этого твоего друга Бондаря?.. Зачем они нам? Толку от них… Только дельту кушать, – вдруг предложил он.

– Станислав, договор дороже денег… Начнем с малого, захочется большего, – ответил ему. «Проверяет», – подумал я.

– Понял, – ответил Шацило и больше никогда ничего подобного не предлагал.

Позвонил Бондарю на работу и сказал, что есть покупатель. Часа через два тот перезвонил и предложил снова встретиться на станции, как обычно.

– Знаешь, а у нас есть фирма, – вдруг открылся он, – Мы ее уже давно сделали с Демой и Виталькой Овечко. Только с тех пор, как Дема уехал служить во Львов, мы ничего не делали. Правда, с Демой тоже. Но у него хоть были идеи, а у нас ни одной.

– И ты молчал? – возмутился я, – Мы тут обсуждаем, что делать и где найти фирму, а ты сидишь и помалкиваешь? Ну, Санька!

– Это же не моя тайна. Я тут с Виталькой пообщался. Он тоже готов подключиться.

– Когда деньгами запахло, вы все готовы, – укоризненно сказал ему.

– Виталька предложил и тебя включить в учредители. Ты согласен?

– А то! – решительно согласился с предложением товарищей, – А остальных?