О себе после Родины мысли. Памяти поэта-фронтовика Ю. Друниной

И трудно упрекнуть себя им в злой судьбе.

Листаю памяти…

Порою, извещение-смертью храбрых пал

Не звенят солдатские медали,
Много лет, не просыпаясь, спят
Те, кто Волгограда не отдали,
Хоть тогда он звался Сталинград.
(Ю. Друнина)

Солдатки, слово то, какое,
С веков далёких на Руси живёт.
И делят женщины, бывает, горе злое,
Что враг очередной в их дом несёт.

И ждут годами весточки от мужа,
Раз обещали ждать, то с тем и ждут.
На всю, бывает, жизнь та мука,
Года, бывает, мимо все пройдут.

Приносят почтальоны треуголки,
Порою, извещение-смертью храбрых пал.
И воют бабы в голоса, нелёгких
Тех много дней и занавешенных зеркал.

Я видел, как у сёл окрестных,
Стояли скорбно женщины в войну*.
И возвращались силою молитв небесных
В дом мужики, о том сейчас пишу.
Солдатки…

То, что не смогли нам рассказать

Целовались. Плакали и пели.
Шли в штыки. И прямо на бегу
Девочка в заштопанной шинели
Разбросала руки на снегу.
(Ю. Друнина)

След кровавый той войны жестокой

В памяти народной до сих пор живёт.

И не выразить беды той просто словом,

С генной памяти суть время не сотрёт.

Меньше с каждым годом ветеранов,

В День Победы их редеет строй.

Не устану слушать их скупых рассказов,

Как ходили на врага и принимали бой*.

Как зимой средь холода и снега

Телом грели землю, что досталась от отцов.

Родина звала, и слышали стук сердца,

Выжить помогали: ненависть, а с ней любовь.

Время быстротечно, и они уходят,

Роты и полки прошедших ад солдат.

Что-то очень важное с собой уносят,

То, что не смогли нам рассказать.

Меньше с каждым годом…

Со мной одногодки под пулями падали

Девочка в шинели уходила
От войны, от жизни, от меня.
Снова рыть в безмолвии могилу,
Комьями замерзшими звеня…
(Ю. Друнина)

Солдатки и вдовы их горче нет участи,

Да, только Мать-Родина нас позвала.

Отчизна одна для нас каждого в сущности,

И мать у крылечка меня обняла.

Припев:

Ушёл я, как деды то делали, прадеды*,

Как сотни мальчишек с соседских дворов.

По долгу войны и по генной той памяти,

Что в нас воскресает при набеге врагов.