Сладких снов

Билли поставил между клавиатурой и экранами две огромные дымящиеся фарфоровые чашки – по пол-литра кофе в каждой – и ткнул пальцем в запись на обратной стороне бумаги.

– Эта абракадабра, как вы выразились, комиссар, – уникальный шифр, своего рода название этой картинки в Сети. Лично я в таких случаях поступаю просто – меняю в шифре пару знаков и таким образом шифрую следующий объект в серии. Поэтому сейчас я буду варьировать эту последовательность.

Так Билли и сделал – заменил одну из единиц на двойку.

– …почти уверен, что рано или поздно это приведет нас к следующей, и…

Билли осекся на середине фразы.

Ни он, ни Гренс не могли больше ни говорить, ни слушать, потому что на мониторе и в самом деле появилась следующая картинка.

– Вот, смотрите, комиссар, предыдущую фотографию он выложил четырнадцатого июля. А эту на следующий день, пятнадцатого. И создал слайд-шоу. Теперь мы поменяем еще одну цифру, и…

Сразу несколько изображений заполнили экран. Взрослый мужчина насиловал девочку-подростка, и этот процесс был представлен поэтапно: от кадра к кадру. Как в анонсе.

– Это все, комиссар, что было в этой рассылке.

– Можешь это сохранить?

– Уже сделано.

Пол-литровые чашки со сваренным кофе стояли пустые.

Эверт Гренс опустил флешку во внутренний карман пиджака.

– Когда я был маленький, комиссар, мы копировали VHS-кассеты, а потом шли на почту и отправляли их в запечатанных конвертах с адресом и марками, так что тот, кому это предназначалось, мог получить посылку только через несколько дней. Я только хочу сказать, мне нет и двадцати восьми, то есть я не такой старый. Но что теперь? С этой флешки вы загрузите снимки быстрее, чем успеете сказать «Меня зовут Эверт Гренс», и разошлете их на множество файлообменников и облачных сервисов по всему миру. Я очень люблю Интернет. Но тот, кто все это сотворил, едва ли представлял себе возможные последствия своего изобретения.

Молодой человек протянул комиссару руку.

– Мои услуги стоят денег, комиссар. Надеюсь, вы это понимаете.

Гренс кивнул и пошел к выходу, оставив Билли сидеть за компьютером. Но уже у двери молодой человек неожиданно его окликнул:

– И сколько там еще таких, комиссар? В Даркнете, я имею в виду…

Гренс пожал плечами:

– Понятия не имею.

– Но ведь кто-то же имеет… Хотя так даже лучше. Проще жить.

Спустившись по лестнице с шестого этажа и снова оказавшись на роскошной Катаринабангатан, он остановился перевести дух.

Вдох-выдох, вдох-выдох…

Здесь была другая реальность, отличная от той, виртуальной, в которой он только что побывал.

В этой Гренс, по крайней мере, знал правила игры.

Он понимал, насколько все серьезно. И что сейчас он должен идти прямиком к своему шефу, чтобы передать ему флешку с файлами. А заодно и результаты исследования букв на рубашке, предположительно читающихся как Nordisk M?belfremstilling – предприятие в городке под названием Рёдберг, в паре миль к югу от Нюкёбинг-Фальстер.

Гренс прекрасно понимал все это, тем не менее поступил по-другому.

Он прогулялся до Гётгатан и взял такси до Арланды[4 - Арланда – аэропорт в Стокгольме.].

Его отстранили от дела. Ни начальство, ни родители девочки, которую недавно объявили мертвой, не заинтересованы в продолжении расследования. Но плюшевому мишке с красным бантиком в белый горошек не место в могиле с пустым гробом, и единственный, кто поддерживает Гренса в этом, – маленький мальчик, ее брат. Пока это так, продолжать стоит.

Когда Эверт Гренс сидел у окна в ресторане «Ист-Сайд-грилл», шел дождь. Немногочисленные прохожие на улицах выглядели мокрыми и продрогшими. Куриные бургеры за восемьдесят девять датских крон не имели запаха. А когда Гренс повнимательней пригляделся к офисным помещениям в здании напротив, понял, что все они пустуют.

Он сидел в единственном действующем ресторане в Рёдберге, на единственной (она же была главной) улице, и картина за окном не навевала ничего, кроме уныния.

Потребовалось чуть больше часа, чтобы покинуть Арланду и Стокгольм. Еще час в воздухе – до Каструпа[5 - Каструп – аэропорт в Копенгагене.] и Копенгагена. Еще полтора – до Нюкёбинг-Фальстера по железной дороге. Комиссар любил эту страну, отделявшую Швецию от континента, понимал по-датски почти все и всегда был рад здесь оказаться. Но не в этот раз. Не по этому делу, начавшемуся возле двух пустых могил, символизирующих смерть двух маленьких девочек.

Интересующее его предприятие, судя по карте в мобильнике, располагалось в каком-нибудь километре отсюда. Владелец ресторана, оказавшийся более милосердным, чем предлагаемая им еда, вызвался даже одолжить комиссару зонтик. Городок же на поверку оказался не только унылым, но и заброшенным. Гренс повстречал пожилую даму с такой же пожилой собакой да мальчика-подростка, который, пригнувшись, пересекал площадь под дождем на велосипеде. В остальном все было пусто.

Гренсу, всю жизнь прожившему в большом городе, это казалось странным и невыносимо скучным. Он просто не представлял себя в такой обстановке.

Белый фасад со знакомым логотипом уже маячил за последним поворотом главной улицы. К производственному корпусу примыкала офисная часть, куда Гренс и направился. Улыбчивая молодая женщина за регистрационной стойкой поздоровалась и спросила о причине визита.

– Для начала я хотел бы убедиться, что эта рубашка имеет отношение к форме вашего предприятия.

Гренс протянул женщине распечатку фотографии без девочки и таблички.

– Простите, вы о чем?

– Рубашка. В зеркале отражаются буквы, которые можно прочитать как название вашей фирмы. Я хотел убедиться, что это действительно так.

Женщина взяла листок и посмотрела сначала на снимок, а потом на Гренса.

– Кто вы? И почему задаете такие вопросы?

Гренс нащупал полицейское удостоверение в кармане пиджака и выложил его на стойку.

– Эверт Гренс, комиссар криминальной полиции из Стокгольма.

Женщина открыла обложку из черной кожи. Сверила фотографию в удостоверении с лицом мужчины, который стоял перед ней. Осторожно потрогала пальцем золоченую гербовую корону.

– Комиссар криминальной полиции?

– Да.

– Из Швеции?

– Именно.

– И вас интересует наша форменная одежда?

– Я хотел бы знать, действительно ли она ваша.