Последнее Рождество на земле

– И не подумаю, я сегодня уже столько миль наездил, что меня в акционеры «Шелл» примут… что там стряслось? – ответил он.

– Я… не знаю, как тебе сказать, боюсь, что ты меня за полоумную примешь!

– После сцены, которую ты мне устроила в кабинете сегодня утром, опасаться тебе уже нечего. Ну, выкладывай, у меня дела, я не собираюсь у телефона весь день сидеть, – известил он Элен.

– Ну хорошо… вот скажи, есть ли логическое объяснение факту, что сегодняшние два трупа уже превращаются в мумии? – спросила тогда в лоб Элен.

Летели секунды, судмедэксперт молчал, и Элен подумала, что он опять готовится выдать одну из своих обычных идиотских шуточек.

– Конечно есть! – бойко отозвался на том конце провода судмедэксперт, Элен пришла в замешательство.

– …в самом деле? – неуверенно спросила она.

– Я в этом уверен, более того, стопроцентно уверен… это объясняется тем, что мы снимаемся в энной серии «Секретных материалов», – привычно сыронизировал он, Элен раздраженно скривилась. «Так я и знала!» – подумала она.

– Я серьезно говорю, – произнесла шериф, тоном голоса, приглашавшим его бросить шутки.

– Шутим мы или нет, не важно, я сейчас не могу приехать и, честно говоря, у меня нет никакого желания трястись в машине три часа туда и обратно только, чтобы сбегать поглядеть на мумии. Обещаю, что подъеду послезавтра утром, когда получим и результаты токсикологического анализа отобранных образцов.

– Послезавтра? Да это же вечность!

– Я знаю, но я не только твоим делом занимаюсь… мне правда очень жаль, – ответил он. Элен подумала, что через два дня, если так пойдет, от трупов только пыль останется. С другой стороны, даже если судмедэксперт приедет и установит, что действительно идет процесс превращения в мумии, без лабораторного заключения и без результатов анализа от Ларри она все равно не знает, куда руки приложить.

– Ну ладно, жду тебя послезавтра. Только постарайся не оставлять меня в дураках, тут у меня и так хоть головой об стенку бейся.

– Не сомневайся, я тоже умираю от любопытства, – обнадежил он как всегда отнюдь не обнадеживающим тоном.

– Мама приехала! – счастливо воскликнул Гарри, заслышав шум приближавшейся машины Евы. Он мигом выскочил из дома, ему не терпелось обнять мать и показать ей новые очки и макет. А еще он хотел помириться с Тоби и поиграть с ним. Джеймс вышел на крыльцо, Гарри подбежал к Еве и бросился ей в объятия, потом заглянул в машину, его обожаемого пса в машине не было.

– Мама, а где Тоби? – спросил Гарри, высвобождаясь из объятий Евы, она положила руки ему на плечи и посмотрела прямо в глаза, готовясь сообщить плохую весть. – Милый мой, с Тоби случилось непоправимое…

– Где Тоби? Я хочу Тоби! Где мой Тоби? – принялся выкрикивать Гарри, выхаживая вокруг «Вояджера» Евы и выписывая круги, она поймала Гарри, ухватив его за плечо, и снова опустила ладони ему на плечи. – Гарри, родной, не переживай так, – прошептала она Гарри на ухо.

– Что ты с ним сделала? Он меня не специально укусил, он меня не специально укусил! Зачем ты ему больно сделала, он меня не специально укусил!

– Родимый мой, я ничего ему не сделала! Мы вышли из амбулатории, и он побежал через дорогу за кошкой, а машине не удалось остановиться вовремя… и она его сбила, – объяснила Ева, но Гарри несогласно тряхнул головой, крепясь, чтобы не расплакаться.

– Я тебе не верю! – прокричал он, сжав кулаки.

– Гарри… сокровище мое… – пыталась успокоить его Ева.

– Не трогай меня! – крикнул Гарри, вбежал в дом и закрылся у себя в комнате. Ева и Джеймс поднялись по лестнице следом за ним и простояли перед дверью добрых минуть десять, они звали его, но Гарри не вышел.

– Он может и два дня взаперти просидеть, пойдем лучше на кухню, – предложила Ева Джеймсу. Она сошла на кухню и принялась орудовать с микроволновой печью, разогревая ужин. Джеймс постоял у перил еще сколько-то, скрестив руки и не сводя глаз с двери комнаты Гарри, потом решил тоже спуститься вниз.

– Что случилось с Тоби? – спросил он у Евы, помогая ей накрывать на стол.

– Я уже сказала, он выбежал на дорогу и попал под машину, водитель не смог затормозить вовремя. К счастью, не было других проезжих машин, а то боюсь, что попал бы в аварию кто-нибудь еще.

– Только этого нам не хватало, – ответил Джеймс. – Стыдно говорить, а надо признаться, что после вчерашней выходки собаки, я чувствую почти облегчение, авария избавила нас от проблемы, – добавил Джеймс, совестясь самого себя за такие гнусные слова.

– Да, – согласилась Ева, нарезая помидоры.

– Только тебе надо было привезти его домой, Гарри похоронил бы его здесь у нас в саду, не подумала?

– Конечно, подумала, но, если бы я его привезла, Гарри захотел бы посмотреть на него, а лучше не надо… бедную собаку разорвало на куски, – ответила Ева, не оборачиваясь. – Заняться псом вызвался… – добавила она, но не договорила, так как не желала снова поднимать перебранку.

– Я сам угадаю… Доктор Паркер, точно? – все же изрек Джеймс полемично.

– Именно он, – откликнулась Ева, не отвечая на провокацию, она поставила на стол поднос с куриными битками и жареной картошкой. Разложила еду по тарелкам и накрыла тарелку Гарри еще одной, перевернув ее вверх дном, потом уселась за стол и принялась за еду. Джеймс утопил картошку в кетчупе, но не съел ее, он сидел и поигрывал вилкой, задумчиво гоняя биток по тарелке, и ничего не брал в рот.

– Не будешь есть?

– У нас дома сегодня произошло много неясного? – сообщил он.

– Например?

Джеймс рассказал о вертолете и о приступе Гарри, о кровотечении у него из носа и о туманных передвижениях в лесу, об игле, от которой он потерял сознание, и наконец о биоэнерготерапии, проведенной его сыном, Ева слушала и время от времени бросала на него скептичные взгляды.

– Не веришь? Смотри, у меня шрам остался, – сказал Джеймс, поворачивая голову и показывая ей затылок.

– Мне твоя отравленная игла кажется укусом насекомого, вон и жало виднеется, – преуменьшила Ева. – Подожди, я его вытащу, не шевелись… вот и все, – сказала она. Джеймс простонал от щипка и посмотрел на Еву, не зная радоваться ему или возражать, так как весь его замок из гипотез мгновенно рассыпался на кусочки. Никто не влезал к ним в дом, чтобы украсть Гарри, никто не стрелял в него усыпляющей иглой.

– Ты все еще не успокоился из-за того, что стряслось с Гарри вчера, – покладисто подсказала Ева.

– Да? А о том, как повел себя Гарри что скажешь?

– А что в том странного? – попыталась не придавать значения Ева.

– Что странного? У меня было ощущение, что в комнате он был не один, будто он разговаривал с кем-то. Ты же знаешь, что он никогда не открывает окно из-за боязни пауков, а оно было полностью распахнуто. К тому же, головная боль у меня…

– Самовнушение, – изрекла Ева и вдруг посмотрела на него с такой нежностью, какой давно уже между ними не было, она слегка покачала головой, положила вилку на стол и погладила его по тыльной стороне руки. От ее жеста и взгляда Джеймс почувствовал себя не в своей тарелке, но все же ответил ей ласковым взором. Хотя все чаще ему казалось, что между ним и Евой пролегла целая Китайская стена, Еве хватало совсем немногого, чтобы подействовать на него. Джеймс заметил, что она собирается заговорить и приготовился слушать.

– Из-за вчерашней передряги нам всем досталось гораздо больше, чем нам самим кажется.

– Ты хочешь сказать, что я бред несу?

– Нет, я всего лишь хочу сказать, что нам, скорее всего, надо немножко отключиться. Попробуем съездить куда-нибудь в выходные, может сумеем поскорее забыть о случившемся.

Джеймс удивленно взглянул на Еву, все проведенные с ним годы она всегда противилась всяческим вылазкам за пределы маленького городка, и даже, когда они что-то планировали, непременно в последний момент возникало что-нибудь непредвиденное, и им приходилось отказаться от поездки. Весьма нередко непредвиденное было связано с работой или лично с доктором Паркером. Эти факты вместе с другими мелочами даже навели Джеймса на мысль, что Ева прячется от кого-то в их захолустном городке и даже не ездит в отпуск по какой-то особой причине.

– Я вовсе не собираюсь забывать, я хочу понять, – уточнил Джеймс в присущем ему духе, и выражение его лица мгновенно изменилось. – Хочу понять, отчего наш сын кажется другим, и, если понадобится, хочу, чтобы кто-нибудь его осмотрел.

– Ах, вот как? И кто его будет осматривать, заклинатель? – едко ответила жена, ее сарказм вмиг разрушил установившуюся было между ними – по впечатлению Джеймса – идиллию.

– Ешь, у остывшей картошки противный вкус, – добавила Ева, положив конец разговору, Джеймс огорченно задержал на ней взгляд, потом поддел на вилку биток и положил в рот.

Ровно в девятнадцать ноль ноль Элен отправилась в кабинет для совещаний, где ее ждала их небольшая команда, пришло время подводить итоги за день.