Запретная страсть. Новый уровень

Вадим молчит, только сверлит меня злым, я бы даже сказала яростным взглядом. И молчит.

Хоть слово бы проронил. Зачем ему уединение, если собирается играть в молчанку?

Вопросы скачут в голове словно взбесившиеся кенгуру, а колени дрожат и вот-вот подломятся. Даже ладони вспотели, но я стаю прямо, будто проглотила палку. Ни за что не покажу, как мне страшно!

Глава 17

Вздрагиваю, когда Вадим срывается с места и начинает мерить шагами кабинет. Остановится на миг и снова маячит, как рехнувшийся маятник, и во время каждой остановки испепеляет меня сверкающим взглядом. Только что, дым из ушей не валит.

Я слежу за ним в полном молчании, даже не думая о побеге.

Какой побег? Мне бы на ногах удержаться, а от мельтешения перед глазами начинает не на шутку мутить.

– Я здесь, чтобы считать твои шаги? – не знаю, откуда только храбрости набралась. Голос дрожит и срывается, выдавая мой страх. – У меня еще много дел. Я здесь на стажировке и не хочу в первый же день вызвать недовольство…

На последних словах запинаюсь, понимая, кому я все то говорю.

Вадим как раз идет на второй круг и шагает к огромному окну, но услышав мой лепет останавливается и разворачивается.

– Значит, на стажировке? Здесь? – с каждым шагом он становится все ближе, страшнее, а мне больше всего хочется стать частью стены. – И не хочешь в первый день вызвать недовольство… У кого? – рявкает мне прямо в лицо, опираясь о стену над моей головой и склонившись так близко, что его прерывистого дыхания разлетаются волосы, а я чувствую аромат его парфюма и легкий отголосок мятной зубной пасты. – Чье недовольство ты не хочешь вызвать, По-ли-на? – мое имя он продолжает произносить, четко разделяя на слова, будто вколачивая гвозди в крышку гроба. – Женьки? Переживаешь, что расстроится из—за того, что я тебя увел? Это он тебя сюда притащил? А отец знает, что ты теперь спишь с моим подчиненным? Как ты его охмурила? Поделишься секретом?

Он отступает на шаг, оглядывает меня с ног до головы, и губы кривятся в издевательской усмешке.

– Хотя, чего я спрашиваю, как маленький, “как”. При одном взгляде становится понятно твое предназначение. Больше удивительно то, почему я столько времени был слеп.

Он выплевывает гадкие слова прямо мне в лицо. Больно, унизительно, мерзко.

Сама не понимаю, как вскидываю руку. И очередной поток мерзостей повисает в воздухе, оборванный звонким шлепком.

От удивления мы оба застываем: я с горящей ладонью, а Вадим с проступающим на щеке красным отпечатком моей руки.

Он проводит по коже кончиками пальцев, потом смотрит на них, будто не верит собственным ощущениям, и наконец переводит на меня сверкающий звериной яростью взгляд.

Глава 18

Все остальное я уже не успеваю заметить и осознать.

В сознании отпечатываются какие-то отрывки.

Вот, Вадим вжимается в меня так плотно, что чувствую пряжку его ремня и горячую выпуклость в паху. Его руки зарываются в мои волосы на затылке, стискивают до боли, запрокидывают голову.

Губы приоткрываются сами собой, впуская горячий, настойчивый язык.

Но, прежде чем его лицо заслонило все, а мои глаза сами собой захлопнулись, успеваю заметить, как сильно натягивается пиджак на его руках, как обрисовывает тугие мышцы, а белоснежная манжета сорочки только подчеркивает смуглость загорелой кожи.

И все исчезает…

Вадим целует глубоко, грубо, болезненно. Все сильнее и сильнее тянет за волосы.

Кажется, у меня вот—вот шея переломится, но он и не думает останавливаться.

Жадно впивается в губы, покусывает, посасывает, в то время как язык полностью завладевает моим ртом. Я даже дышать не могу. Сомневаюсь, что у Вадима есть такая возможность, но это ему будто и не нужно. Он еще теснее вжимается в меня. Вдавливается в меня всем телом, чтобы я острее почувствовала его возбуждение.

Я не хочу этого. Правда, не хочу, но против воли, под его нетерпеливыми губами, шелковистость и вкус которых я до сих пор помню, под его сильными руками, я тоже начинаю возбуждаться.

И вот уже не упираюсь в его грудь изо всех сил, не пытаюсь оттолкнуть, наоборот, сама к нему прижимаюсь, трусь бедрами о твердый член, скольжу ладонями по широким плечам, крепкой груди, обхватываю шею.

Я до сих пор помню его запах и сейчас буквально пропитываюсь им.

Содрогаюсь от желания, от каждого его движения…

Вдруг Вадим отшатывается. Отступает на шаг, а я, ничего не понимая, растерянно хлопаю ресницами и смотрю на него.

Его щеки порозовели даже сквозь смуглость загара, губы стали алыми и чувственными, а взгляд, который он не сводит с меня и, казалось, пытается пронзить насквозь, сверкает исступлением и отчаянием. Рваное, неровное дыхание касается моего лица, а я таю в его тепле и горьковатом аромате с легким привкусом мяты

По лицу Вадима пробегает судорога, придавшая ему болезненный вид. Он коротко со свистом выдыхает, потом сквозь зубы втягивает воздух и… рывком сдергивает галстук.

Зачарованным кроликом смотрю на его шею, на едва заметно и весьма эротично выступающий кадык, на то, как часто—часто бьется голубоватая венка.

Мое же сердце сейчас готово выскочить из груди – так сильно и быстро оно колотится о грудную клетку.

Дорогой пиджак на шелковом подкладе летит на пол. От второго рывка распахивается сорочка, и несколько пуговиц, падая, отбивают бодрую дробь.

Взгляд сам собой скользит по гладкой коже груди, по рельефу мышц, замирает на более темной окружности соска, и на нем самом, напряженном, твердом.

В голове мутится. Хочется подойти, скользнуть по нему языком, ощутить упругость и в то же время податливость. Послушность моим прикосновениям. Слышать вырывающиеся из горла глухие стоны…

Глава 19

Все исчезает в мгновение ока – одним рывком Вадим разворачивает меня лицом к стене.

Хриплый стон почти перекрывает звук расстегиваемой молнии, и на меня наваливает тяжелое горячее тело.

Жадные руки шарят по бедрам, задирают юбку и сдвигают полоску стрингов.

Дыхание перехватывает, внутри все сжимается от нетерпеливого ожидания.

Я хочу его. Как же безумно я его хочу.

Наверное, гормоны окончательно свели меня с ума, иначе как еще назвать то, что вот так безропотно стою носом к стене и бедром ощущаю прикосновение горячего возбужденного члена.

Каждое обжигающее прикосновение вызывает волны дрожи. Я невольно подаюсь назад и чувствую, как пальцы касаются увлажнившейся кожи.

Ох!

С губ срывается стон удовольствия. Я снова подаюсь назад, приглашая продолжит, скользнуть дальше, глубже, но не получаю желаемого.

К первому пальцу присоединяется второй. Они горячие, твердые, так хочется ощутить их внутри себя, но они продолжают просто поглаживать, в то время как во мне все пульсирует и дрожит.