Сказка о смерти

Теперь Ханна поняла, почему ее так легко взяли на это место. Холландеру и Кемпен была нужна дешевая рабочая сила. И вероятно, заявление рассмотрели лишь потому, что ее предшественница Ирена Эллинг погибла в результате трагического несчастного случая и вакансию нужно было срочно закрыть.

– А чтобы вы знали, куда идти, вот вам еще это. – Кемпен положила на стол цветной флаер, отпечатанный на глянцевой бумаге, и развернула его. – Небольшой путеводитель по зданию. – Она указала на большую зону красного цвета. – Здесь находятся сорок два заключенных, восемнадцать сотрудников тюрьмы, два повара и пять их помощников, четыре сотрудника канцелярии, три уборщицы, две медсестры, два техника, электрик, садовник, столяр, слесарь и компьютерщик – и еще Френк. – Она пожала плечами, давая понять, что ничего не может поделать с этим прискорбным фактом. – Мы являемся автономным учреждением и, если вдруг окажемся отрезанными от материка, сможем продержаться целый месяц.

Насколько Ханна могла оценить бывшего военного врача, такой сценарий ее бы даже повеселил.

Кемпен снова постучала пальцем по флаеру.

– У вас есть доступ в зеленую и голубую зоны, остальное для вас табу.

Ханна уставилась на план.

– Мне нельзя увидеть камеры?

Доктор Кемпен покачала головой.

– Это зона строгого режима. Вы не увидите ее даже снаружи, разве что совершите какое-то дикое убийство, тогда в следующем году у вас есть хорошие шансы стать членом клуба.

– А как насчет выборочного контроля, пока заключенные находятся на прогулке во дворе или в краткосрочном отпуске?

– Краткосрочный отпуск? Это что, шутка? Да этих парней не отпустят, даже если их мать полетит на Марс.

– А после испытательного месяца я получу доступ к камерам?

– Может, я неясно выражаюсь? – Кемпен сделала паузу. Ее веко дергалось. – Нет, никогда! К тому же никакого испытательного месяца не существует. Вас могут уволить прямо сейчас.

«Вот это да, можно мне еще раз, пожалуйста, послушать речь директора Холландера о политической корректности?»

– Вот ваша магнитная карточка для передвижения по территории. Этот код вы изменить не можете. Ваши права доступа уже активированы. Зеленая и голубая зоны – да, красная – нет! Просто проведите карточкой через считыватель, и дверь откроется. Если не откроется, то загорится красная лампочка и к вам сразу же подойдет охранник. Если такое случится, мы поговорим с вами в этом кабинете. Вы поняли?

– Вполне. – Ханна положила досье своих клиентов на стол и указала на флаер. – Однако медицинская часть тоже находится в красной зоне, а как вы видите, я здесь…

– Не надо умничать!

«Я и не умничаю», – вертелось у Ханны на языке.

– Я лишь пытаюсь понять указания своей начальницы. Кемпен скрестила пальцы перед губами.

– Я не люблю, когда надо мной смеются, тем более юная девушка-психолог, которая первый день вышла на работу.

– А если я, как юная коллега, которая еще не знает всех здешних порядков, где-нибудь поранюсь и мне срочно потребуется первая медицинская помощь?

– Тогда в каждом коридоре вы найдете аптечку первой помощи.

– В ней вряд ли лежат ножницы, чтобы отрезать бинт, или игла, чтобы зашить рану.

– У вас есть медицинская подготовка?

– Это было частью моего образования.

Кемпен долго ее изучала.

– Давайте сюда! – наконец сказала она, взяла магнитную карту Ханны и подошла к своему компьютеру. – Я активирую вам право на вход в медицинскую часть. Но только в случае крайней необходимости. А так звоните мне заранее, чтобы я или одна из медсестер могла вас встретить.

Когда Кемпен закончила, она вытащила карточку из считывающего устройства и протянула Ханне. Та взяла магнитную карту, флаер и сотовый, сунула ноутбук под мышку и уже потянулась за досье.

Кемпен кивнула на папки.

– Это ваши заключенные?

– Клиенты, да, – исправила ее Ханна.

– Ах да, клиенты, – цинично повторила Кемпен, словно речь шла о лучших друзьях Ханны. – Можно взглянуть?

– Конечно. – Ханна указала на стопку.

Кемпен взяла два верхних досье.

– Ага, Освальд Демель, которого все зовут Осси, и Виктор Яковлев. С ними вы повеселитесь. Один педофил, другой садист. А третий кто? – Она вытащила третье досье. В тот же момент брови ее приподнялись. – Холландер определил в вашу группу Пита ван Луна?

– Да, а что с ним?

– Ничего. – Кемпен сложила все три досье вместе.

– Да ладно вам, не нужно быть нобелевским лауреатом по психологии, чтобы прочитать по вашему лицу, что вы не считаете это хорошей идеей.

– Если вы изучали психологию и считаете себя такой умной, то у вас наверняка не будет проблем с Питом ван Луном.

– А почему они должны быть?

– Конечно, почему? – Кемпен непринужденно села на письменный стол и скрестила руки на груди. Казалось, она обдумывает, стоит ли отвечать на вопрос Ханны, но, очевидно, искушение нагнать на нее страху было слишком велико. – Пит не среднестатистический заключенный. Он также получил высшее образование, но изучал не психологию, а театральное искусство. В Копенгагене. Там он студентом поставил спектакль, а в двадцать два года съехал с катушек и совершил пять убийств.

– Он не единственный убийца-интеллектуал в этом заведении.

Кемпен улыбнулась.

– Нет, не единственный. Но только у него было врожденное заболевание иммунной системы. В детстве он страдал гиперфункцией щитовидной железы, но врач поставил неправильный диагноз. И прописал слишком высокую дозировку тиреоидного гормона. Во время исследований выяснилось, что этот уже запрещенный препарат йодтокс оказывает негативное влияние на душевное здоровье, но также повышает уровень интеллекта.

Ханна выжидающе смотрела на Кемпен. Она еще не поняла, куда клонит врач.

– Пит владеет четырьмя языками и в день прочитывает как минимум одну книгу, – продолжила Кемпен. – Он гиперэрудирован. Нет, это даже преуменьшение, у него феноменальный коэффициент интеллекта 158, и я надеюсь, что он вам по зубам.

– Будет видно. Чем больше я о нем узнаю, тем лучше смогу оценить, – ответила Ханна. – В досье я не нашла уголовных дел моих клиентов.

– Материалы уголовных дел недоступны психотерапевтам.

«Что за чушь! Для успешного лечения терапевт должен знать все о своих клиентах».

– А как я должна…