Курьер смерти

Пять дней пролетели незаметно, и уже завтра Ребекка возвращалась домой. Еще больше, чем Олегу и его раскатистому «р», она радовалась тому, что скоро увидит Йенса Кернера. Поскольку ее собственная машина приказала долго жить, он привез ее сюда на своей Красной Леди, американском пикапе «Шевроле Фармтрак» шестьдесят пятого года выпуска, и сказал, что по окончании лечения заберет. Йенс всегда выполнял обещанное. А еще с ним можно было два часа ехать молча и при этом не чувствовать неловкости.

Ребекка ощутила разочарование, когда из массажного кабинета в приемную вышла женщина в белом медицинском костюме. Среднего роста, с блондинистым каре. На бейджике написано: «Бьянка Дойтер».

– Олег, к сожалению, заболел. Если вы не возражаете, я его сегодня подменю.

Ребекка возражала, но вежливость не позволила ей обратиться в бегство. У Бьянки Дойтер не было ни твердого раскатистого «р», ни сильных мускулистых рук. Да и вообще, если кому-то непременно полагалось мять и растягивать Ребекку, она предпочитала, чтобы это делал мужчина.

Массаж действительно был ей необходим: помогал противодействовать атрофии мышц, поддерживать тонус внутренних органов. И ногам, которые больше не функционировали, тоже требовалось движение. Им особенно! Иначе Ребекка не торчала бы по две недели ежегодно в этом скучном санатории.

Итак, она последовала за массажисткой в кабинет, решив покориться судьбе. Олег мог без конца философствовать о погоде. Концентрироваться на его словах было необязательно: Ребекка просто слушала мягкие раскаты «р», как шум моря.

Она пересела из своего кресла на массажную кушетку, разделась до белья и легла на спину. Массажистка подняла ее на удобную высоту при помощи электрического регулирующего устройства.

– Вы у нас сегодня последний день?

– Да, завтра уезжаю. Долг зовет.

– Олег говорит, вы работаете в полиции?

– Как гражданское лицо.

– То есть вы не расследуете убийства и все такое?

Ребекка любила немного похвастаться своей работой. Особенно после того, как сыграла ключевую роль в задержании парочки серийных убийц. Вот и теперь она решила добавить разговору увлекательности, чтобы не лежать полчаса молча, как рыба. Это у нее хорошо получалось только с Олегом.

– Ну почему же? – ответила она. – Иногда начальству нужна моя помощь. Когда расследуется важное дело, еще одно мнение не помешает.

– Как интересно!

Начав массаж с икр, Бьянка принялась буквально размазывать по костям то, что осталось от мышц. Человек, чьи ноги не утратили чувствительности, взвыл бы от боли.

То, как массажистка произнесла последние слова, насторожило Ребекку. Уж не ради ли этого разговора Бьянка Дойтер подменила Олега, который, может, на самом-то деле и не болеет? Кажется, эта женщина хочет что-то выведать.

– Могу я спросить вас кое о чем, касающемся вашей работы?

«Ага! Вот оно! – подумала Ребекка. – Надеюсь, она не попросит меня сделать так, чтобы ее штрафная квитанция за неправильную парковку или превышение скорости испарилась?»

– Спросить-то вы, конечно, можете, но смогу ли я ответить – не знаю. Есть вещи, о которых мы не вправе говорить.

Предостережение не смутило Бьянку Дойтер. Вопрос слетел с ее языка, как пар вырывается из перегретого котла:

– Что бы вы предприняли, если б кто-то бесследно пропал, а полиция ничего не делала?

– Такого не может быть. Когда поступает заявление об исчезновении человека, мои коллеги начинают действовать, – машинально ответила Ребекка, зная, что это не всегда так. Ведь пропавший – не обязательно жертва преступления. Иногда люди просто хотят исчезнуть и имеют на это право. Взрослые мужчины и женщины могут находиться, где пожелают, и не обязаны ни перед кем отчитываться.

– Ваши коллеги начали действовать – это правда. Но, по-моему, они слишком быстро прекратили расследование.

Бьянка положила правую ногу пациентки себе на плечо и, не сгибая, подняла ее так высоко, как только позволяли связки и сухожилия, лишенные естественной нагрузки.

– Вероятно, все версии были отработаны? – предположила Ребекка.

– У вас так говорят – «отработаны»?

– Да.

– Удобное профессиональное словцо… Пожалуй, немножко циничное. Близким пропавшего от него легче не станет, – ответила массажистка изменившимся тоном: ее голос дрогнул, в нем зазвучало отчаяние.

Опустив ногу Ребекки на стол, она начала разминать бедро.

– А кто, собственно, пропал?

Руки массажистки застыли. Лежа на спине, Ребекка заметила, как она изменилась в лице. Сначала затряслись только губы, потом весь подбородок. Веки часто заморгали, глаза увлажнились.

– Извините… – Бьянка отошла от пациентки и, отвернувшись, встала у окна. Она плакала. – Я не хотела… Мне очень жаль… Мы сейчас продолжим, – бормотала она, хотя голос ее прерывался, а плечи вздрагивали.

Ребекка приподнялась на локте. Лицо женщины отражалось в оконном стекле – бесцветное, как у привидения. Именно так выглядит глубокое отчаяние.

– Пропала Сандра, моя дочь, – наконец прошептала Бьянка.

Ребекка похлопала по кушетке рядом с собой.

– Идите сюда. Расскажите мне всё по порядку.

Бьянка покачала головой.

– Я не должна была затевать этот разговор. Вы же здесь не как полицейский, а как пациентка…

– Неважно. Кто знает… Может, я действительно чем-нибудь помогу.

Массажистка повернулась и вытерла глаза бумажным платочком.

– Правда?

– Ничего не обещаю, но постараюсь.

Бьянка подошла к кушетке, села на край и, высморкавшись, начала:

– Моя дочь… Сандра… она пропала два года назад. Ей было двадцать лет.

– Полиция ее искала?

– Да. Но девочка тогда была в тяжелой ситуации, и комиссар, который вел дело, сказал, что это, скорее всего, самоубийство.

– А вы не верите.

Бьянка покачала головой.

– Ни в коем случае. Сандра не такой человек. Она борец, никогда не сдается. Да у нее и причины не было, чтобы так поступить.