Двойное сердце агента

Сидевший в кабинете Плужникова на краешке стула Зорин потихоньку трезвел, наблюдая, как расхаживающий из стороны в сторону генерал выдает Олейникову непозволительную, с точки зрения майора, информацию:

– Пару недель назад нам стало известно, что ЦРУ собирается активировать спецагента с оперативным псевдонимом Томас. Идентифицировать Томаса нам не удалось. Он настолько засекречен, что даже сотрудники американской резидентуры в Москве не знают про него ничего, кроме псевдонима. Скорее всего, он был заброшен в нашу страну несколько лет назад, легализовался и «дремал», ожидая задания. Единственное, что нам известно о Томасе, – это то…

Плужников сделал многозначительную паузу, и в этот момент за спиной Олейникова неожиданно выросла фигура Зорина.

– Это то, гражданин Олейников, – еще слегка заплетающимся языком сказал Зорин, – что Томас прошел полный курс обучения в разведцентре ЦРУ «Дабл ЭФ»!

– Сядьте, майор! – одернул его Плужников.

Зорин покорно опустился на стул.

Генерал продолжил:

– Действительно, оперативными мероприятиями нам удалось лишь установить, что в конце 40-х годов Томас обучался в «Дабл ЭФ». Мы запросили в наших архивах всю информацию по этой школе, и майор Зорин наткнулся на ваше уголовное дело…

– И вы посчитали, что Томас – это я? – прищурился Зорин.

– Такая версия была у майора. Я же, Петр Алексеевич, считаю так: вы, как человек, бывавший в свое время в «Дабл ЭФ», могли бы оказать нам неоценимую услугу в поисках Томаса…

– Думаете, я могу знать его в лицо?

– Ну да… Вы же посещали «Дабл ЭФ» достаточно регулярно, читали лекции, видели курсантов в лицо…

– Читал, это правда… – задумчиво произнес Олейников. – Дело в том, Павел Михайлович, что я не только читал там лекции о ракетостроении, я прошел в «Дабл ЭФ» полный курс обучения шпионско-диверсионной деятельности…

– Я же говорил! – вскричал Зорин, бросаясь к Олейникову с кулаками.

Олейников легко увернулся, подставил ногу, и Зорин растянулся на ковре. Из кармана майора выскочила его любимая авторучка и покатилась по полу.

– Сядьте, майор, я сказал! – приказал Плужников, поднимая с пола ручку.

– Это было одним из заданий генерала Кубина, – пояснил Олейников. – Если б я сказал об этом тогда, в пятидесятом, мне бы все равно не поверили.

– А я ведь никогда и не сомневался, что вы обучались в «Дабл ЭФ», – произнес генерал, рассматривая авторучку. – Это вас там научили этим в уши тыкать?

– Джиу-джитсу, – кивнул Олейников. – Фирменный прием выпускников «Дабл ЭФ» – удар «карандашом в ухо».

Олейников взял из рук генерала ручку и продемонстрировал в замедленном темпе прием на застывшем на стуле Зорине.

– Через барабанную перепонку, – объяснил Олейников, – острие безболезненно проникает в головной мозг…

Зорин поежился.

– Там много чему еще учили… – похлопал Олейников Зорина по плечу, вкладывая ручку ему в карман. – Все это подробно было изложено в моих донесениях, фотокопия которых теперь у вас имеется. Кстати, вы не выяснили: кому все-таки понадобилось уничтожать мое дело в вашем архиве?

* * *

К железным воротам в высоком зеленом заборе подъехала черная «Волга». Два охранника одновременно подошли к водителю и пассажиру, проверили документы и, козырнув, распахнули ворота. Машина змейкой зашуршала по петляющей по лесу асфальтовой дорожке. Преодолев еще один контрольно-пропускной пункт, «Волга» подъехала к утопающему в зелени старинному, шикарно отреставрированному особняку. Выскочивший из-за руля шофер натренированным движением распахнул пассажирскую дверцу – из машины появился облаченный в элегантный темно-синий костюм мужчина лет пятидесяти. Он был лысоват, а потому коротко стрижен, тонкие нервные губы скрывались под густыми усами, а левую бровь рассекал давно зарубцевавшийся шрам. Мужчина что-то буркнул своему водителю и, суетливо взбежав по мраморной лестнице, вошел в дом.

В просторном вестибюле, богато обставленном дорогой мебелью и старинными скульптурами, его встретила горничная, в которой, несмотря на белоснежный передник и накрахмаленный кокошник, угадывался по выправке офицер охраны.

– Товарищ Гудасов! – козырнула горничная, приложив руку к кокошнику. – Товарищ Сидоров вас ждет. Прошу следовать за мной.

Через длинный, увешанный картинами коридор она провела Гудасова во внушительных размеров гостиную и оставила одного. Большую часть залы занимал длинный, персон на тридцать, обеденный стол, вокруг него были расставлены деревянные резные стулья с высокими спинками. На белоснежной, натянутой без единой морщинки скатерти сверкали позолоченные подсвечники. Во главе стола возвышалось массивное кресло и было накрыто на одного: три тарелки разного размера, поставленные одна на другую, высокие хрустальные бокалы, десяток разных вилочек и ножичков.

Гудасов в нерешительности огляделся, потом, стараясь не шуметь, отодвинул ближайший к нему стул и присел на краешек.

В этот момент в противоположном конце залы распахнулась дверь, и в проеме появился одетый в спортивный костюм Сидоров. Гудасов вскочил. Сидоров, изобразив на лице радушную улыбку, размашистым шагом подошел к нему и протянул руку:

– Ну здравствуй, здравствуй, Олег Владимирович! Давненько не виделись.

– Здравствуйте, Егор Петрович! – затряс сановную руку Гудасов. – Спасибо, что вспомнили про меня.

– Садись, не стесняйся, – сказал Сидоров, присаживаясь на соседний стул. – Как время летит! Десять лет прошло как один день… Но Егор Петрович добро помнит. Помог ты мне тогда с этим выскочкой… как его?.. Ну, с твоим бывшим начальником?..

– Кубиным? – услужливо подсказал не решающийся сесть Гудасов.

– Ну да, с Кубиным… – закивал Сидоров. – Очень ты мне помог тогда…

– Да я всегда, Егор Петрович…

– Это хорошо, что «всегда», – перебил его Сидоров. – Ты сейчас за что в КГБ отвечаешь-то?

– За работу с иностранцами – разработка, вербовка там всяких враждебных элементов…

– А что же, – с напускной заинтересованностью спросил Сидоров, – генерала-то так и не дали?

– Ну… – замялся Гудасов.

– Понимаю… Завистники, интриги… – покачал головой Сидоров. – Ну ничего. Я уж тут переговорил. Короче, представление уже готовится – быть тебе генералом!

– Егор Петрович… – затряслись от волнения губы Гудасова. – Егор Петрович… я оправдаю… я все… я всегда… Егор Петрович…

– Да что ты заладил: «Егор Петрович» да «Егор Петрович»? Конечно, оправдаешь! Для того и делаем. Сначала в генералы тебя определим, двинем на замы к председателю КГБ. А там, глядишь, и…

И Сидоров покрутил поднятым вверх пальцем. У Гудасова закружилась голова.

– Егор Петрович…

– Вот тебе и Егор Петрович! – вставая, хлопнул Гудасова по плечу Сидоров. – Егор Петрович преданных людей не забывает. Ну, бывай!

Гудасов потряс руку Сидорову, потом хотел козырнуть, но вспомнил, что он в штатском, зачем-то поклонился и попятился к двери.

– Ты ведь Плужникова знаешь? – вслед ему тихо спросил Сидоров.

– Павла Михайловича? – обернулся Гудасов. – Конечно. Они же с моим отцом друзья были. Когда отец погиб, Плужников меня на работу к Кубину и пристроил.

– Значит, с отцом твоим дружил, говоришь… – задумался Сидоров. – Конкурент он тебе. Тоже в замы метит. Понятно?