Скиталочка. Куда он, туда и я

– И потому что я почуяла в вас родственную силу, – добавила Анна.

Может, зря она вот так сразу раскрыла все козыри, можно было сначала притвориться глупенькими заблудившимися простушками, посмотреть, послушать, прикинуть, что тут и как, а уж потом…

Вот только не надо говорить, что я притворщица и врунья! Но немножко хитрости в не совсем понятной ситуации еще никому не мешало. Впрочем прикинуться глупенькими простушками, светясь при этом синим светом и попискивая, у нас все равно бы вряд ли получилось, так что ладно. Что сказано – то сказано.

– Так вы магички, что ли? – окинула нас подозрительным взглядом женщина.

– Я – потомственная ведьма, – годеливо кивнула Анна и показала на меня: – А это моя ученица. И ассистент.

– Это она, небось, с ассистенцией переборщила? – усмехнулась хозяйка, любуясь нашим свечением.

– Нет, – сказала моя честная подруга. – Это сделала я. Причем совершенно сознательно. Превосходное, знаете ли, средство от комаров.

– Что, правда? – подобрался к нам, почесывая бороду, старый знакомый. Точнее, до сих пор еще не знакомый, но тот самый, кто нас первым увидел. – А мне не колданете? А то заели, спасу нет!

– Я же тебе колдовала! – насупилась женщина.

– Да у тебя, Лигейда, как-то оно того… недолго действует. Опять жрут.

– Значит, ты их приманиваешь чем-то. Определись, чем именно, и убери. Ты же маг! А синевой народ пугать я тебе не позволю. Между прочим, а где народ? – завертела головой хозяйка. – Э! А ну все сюда, опасности нету! – И опять сурово посмотрела на нас: – Нету ведь?

– Разве что вам комаров больше достанется, – сказала я.

Поклонники Юстера Литца, с опаской поглядывая на нас с Анной, постепенно подтянулись к Лигейде.

Мы вежливо представились и попросили предоставить ночлег. Даже не обязательно под крышей, но рядом с ними, чтобы не так было страшно злых лесных сил.

– А вы нам пожар не устроите? – буркнул кто-то.

– Мы лишь светим. Но не греем. – Анна вытянула руку. – Потрогайте!

Трогать ее никто не стал, но вроде как поверили.

Хозяйка общины пошушукалась со своими и огласила вердикт:

– Вы люди чужие, от деяний Юстера Литца далекие, посему рядом с нами вам ночевать непозволительно. Но вы можете лечь в пятидесяти шагах от нашего крайнего шалаша, а как только взойдет солнце…

– Это мы-то далекие от деяний Юстера Литца? – прищурилась я. – Да нас сюда и принесло право великого Мастера! – Я произнесла это столь пафосно, что даже, кажется, стала чуть ярче сиять.

На общинников это произвело впечатление. Тут еще и бородач закивал: да, мол, они сразу сказали, что от него. После этого некоторые даже стали опускаться на колени, но я поспешила внести ясность:

– Мы не лично от Мастера. Но посредством его заклинаний и снадобья.

– Вам удалось добыть первоисточники?.. – затряслась от возбуждения Лигейда.

– Сомневаюсь, что пер… – вылезла со своим правдолюбием Анна, но я наступила ей на ногу и продолжила:

– …выми о них узнали мы, поэтому относимся к нашим источникам великого таинства настороженно.

– Но с нами же вы поделитесь? – заискивающе проблеяла хозяйка общины.

– Сначала вы нас накормите, напоите, спать уложите, – начала загибать я излучающие бледную синеву пальчики.

– И не в пятидесяти шагах, а в непосредственной близости от шалашей! – осмелела и моя подруга.

– Мы вас положим в самом лучшем и просторном шалаше! – залебезила Лигейда. – А Пинокий будет охранять ваш сон всю ночь!

– Буратино, в смысле? – спросила я. – Какое-то магическое деревянное чучело?

– Нет, не деревянное, – замотала головой хозяйка. – Вот это! – И она подтолкнула в спину нашего бородача с чулком.

– Он что, будет с нами спать?! – в порыве возмущения отпрянула Анна.

– Нет-нет! Он будет бодрствовать! Пусть только попробует уснуть!

– Но делать он это будет снаружи шалаша, – постановила я.

– Но…

– Тпру!.. Сна-ру-жи! Не ближе трех метров.

– Но почему так далеко?!

– А вдруг мы пукнем? Неприлично же. Ну хорошо, не ближе двух.

– Но ведь перед этим вы с нами поделитесь знаниями?

– Нет, – отрезала я. – Вы сами-то понимаете, что просите? Мы уставшие, голодные, у нас глаза закрываются, мысли путаются… И мы начнем с вами делиться: возьмите левый глаз недобитого комара, смешайте с верхним листочком самого высокого дерева, плюньте три раза на плечо соседу и скажите басом: «Ух-ты, ах-ты, вылезай из шахты!» Так, что ли? А про хвост воющей на луну лысой мыши забудем. И что получится? Хорошо, если ничего. Хотя и ничего, поверьте, тоже разным бывает. Глубокий вакуум, к примеру, не лучшее место для отдыха и медитаций.

– Тогда когда? Завтра утром? – подернулись пеленой досады глаза хозяюшки.

– Да, поспим, поедим, отдохнем… – начала я и встрепенулась вдруг: – Нет-нет! Отдыхать некогда! Нам еще Ивана искать. Не видели, кстати? Красивый такой?

– Не видели, – сказала Лигейда. – Ивана не видели. – От голода и усталости я упустила некоторую недоговоренность в ответе. А хозяйка продолжила: – Только уж вы ночью правом Литца не пользуйтесь, ладно? Мы же к вам со всей душой…

Кстати, накормили нас и впрямь с душой, до отвала. И шалаш выделили шикарный – люкс практически. Я уже начала засыпать, как услышала где-то неподалеку: «А-а-аа!!!», треск веток, а потом сразу: «Бум!»

– Что это? – насторожилась я. – Злые лесные силы?

– Сомневаюсь, – зевнула Анна. – Я думаю, это кто-то за верхним листочком самого высокого дерева лазил.

Вот казалось бы: спать хотелось так, что ни о чем другом и не думалось. Ну кроме Ванечки разве что – и то уже где-то на самом краю практически похрапывающего сознания. А вот повалилась в шалаше на мягкую, вкусно пахнущую траву, и – бэм-с! – сон как рукой сняло. Зато Ванечка как раз остался – во всей своей красе. И мне очень за него стало страшно. Крутилово-закрутилово! Ведь если он где-то здесь рядом, то бродит совсем один во тьме. Если бродит… Если ему ноженьки злые силы не отгрызли… Тьфу! О чем я только думаю?! Какие ноженьки?! А если его самого, целиком отгрызли… в смысле, сгрызли? Схрумкали, счавкали, схомячили! А я тут разглеглась, травку нюхаю. В хорошем смысле. Да хоть бы и в каком!..

Я повернулась к сладко посапывающей Анне и зашипела ей в ухо:

– Спишь уже?.. Подожди!

– Там… в синей баночке… – вяло отмахнувшись, пробормотала подруга. – Дунешь, плюнешь…