SOSнание-1

– Нет, остановись! Женя, мать твою, либо ты прямо сейчас мне все объясняешь, либо я расцарапаю твое лицо настолько, что ты больше никогда на улицу не выйдешь. Можешь нормально объяснить!?

– Не могу, я спешу, говорю же!

– Я иду с тобой, потому что… – Алина хотела продолжить: «Потому что сущность дружбы состоит в том, чтобы всегда и при любых обстоятельствах быть с тобой и преодолевать трудности вместе; потому что дружба – это когда я, не думая о себе, делаю то, что поможет тебе, не требуя ничего взамен!», но получилось иначе, – вдвоем мы самые дикие дуры. И я не требую возражений, так что дай мне две минуты, во время которых можешь рассказать о том, что заставило будить меня в такую рань! – и кинулась одеваться так быстро, что из сонных глаз полетели не искры, а практически фейерверки.

Эти слова заставили Женю остановиться у самых дверей и резко повернуться назад.

– Зачем тебе идти со мной? Это моя проблема, я ее решу.

– А я говорю, что пойду. Не ведут так себя люди, когда все можно легко уладить! – ответила Алина, начиная переодеваться.

– Но чем ты мне поможешь? – сомнительно спросила Женя, прикидывая, что компания подруги и правда не будет лишней. А уж со способностями Алины заговорить человека можно не сомневаться в том, что убедить маму написать заявление станет намного проще.

– Присутствием хотя бы своим. А то ты так всех людей распугаешь, ну! И не смей со мной спорить. Я с тобой буду даже тогда, когда весь мир будет против тебя!

– Какая же ты хорошая! – без сарказма сказала Женя, практически без сил прижимаясь к стене коридора. Услышанные от мамы новости были невероятно тяжелы, и только сейчас постепенно приходило осознание услышанного.

– Ну так что стряслось у тебя, профессор? – донеслось из комнаты Алины.

– Если кратко, мой милый папаша задолго до моего рождения имел серьезные связи с торговлей наркотиками. Уж не знаю точно, что он делал, но благодаря ему система существовала и приносила доход тем, кто был в этом заинтересован. Но потом то ли по воззрениям высшей справедливости, то ли из-за сокращения дохода, то ли из-за трусости перед Большим Братом, всех сдал, – начала с нервной интонацией Женя. – Продавцов, конечно, отправосудили как надо, но они освободились из соответствующих мест. И, оказавшись на свободе, начали шантажировать отца, угрожая нашей семье. Требовали деньги. Ну, папа и взял кредит, однако что-то там им не выплатил. Теперь эти маньяки домогаются до мамы. Она аж собирается квартиру продавать, чтобы расплатиться за этот долг.

– Ничего себе, ну и бывают долги у людей. А что с ментами, они не давали советов?

– Мать даже к ним не обращалась, потому что, мол, эти уроды угрожали ей нами с братом, а рисковать этим она не может. Поэтому и молчит.

– Да мы сейчас такое устроим этим дебилам, что они обратно весь легализованный преступный доход нам вернут. Ну и куда ты без меня собралась, дуреха? – сказала, посмеявшись, Алина, выходя из комнаты. Она была одета слегка вызывающе: голубой топ, синеватая юбка чуть выше колен, на лице был простенький макияж, однако губы, как и всегда, были ядовито красными. Женя ничего не сказала насчет внешнего вида подруги, потому что привыкла к ее образу, однако полицейские, увидев Алину, подумают сначала о другой статье. – Я вызову нам такси.

– Да я думала… – начала Женя.

– Индюк тоже думал, а в суп попал. Говори адрес твоей матушки, – сказала Алина, возвращаясь в комнату за телефоном.

– Восточная улица, дом 34, подъезд 2.

– Окей. Я вызвала.

– Тогда выходим, – кивнула Женя, открывая входную дверь и придерживая ее, чтобы Алина тоже вышла. – Я погляжу, не принесли ли нам квитанции, а то вдруг мы задержимся надолго.

– Слушай, ну вот как мы сейчас с твоими квитанциями будем, Жень? Ты понимаешь, что сейчас вообще не до них. Что случится катастрофического, если мы оплатим счета на пару дней позже? Все, выключай бабку, радость моя, – сказала Алина, схватив собирающуюся идти к почтовым ящикам подругу.

– Да, да. Наверное, ты права… – медленно проговорила Женя. Она чувствовала, как от былой решимости почему-то не осталось и следа, а по телу расплывалась какая-то вязкая слабость, которая проникла и в мозг, заметно замедлив скорость мысли. А от Алины, наоборот, стала исходить какая-то твердость и невероятная самоуверенность. Женя понимала, что от волнения не может ничего нормально воспринимать, поэтому вся надежда была на подругу.

– А ты сказала своей матери, что мы приедем? – спросила Алина, нажав кнопку для вызова лифта.

– Да она трубку сбросила, ну я сразу и собираться начала. Правда, надо ей сообщить, – убеждаясь в здравости размышления подруги, ответила Женя.

– Тормознутая ты какая-то, Жень! – обнимая подругу на плечо, проговорила Алина. – Конечно, это все неприятно, но что ж ты так переживаешь, а? Сейчас приедем, все напишем и найдем этих ублюдков. Потом еще моральный ущерб взыщем, чтобы в жизни адреналина у них прибавилось, да? Эй, Женька, ну чего ты… – прошептала Алина, обнаружив, что Женя, прижавшись спиной к стене, слегка прикрыла глаза. – Все хорошо, как себя чувствуешь?

– Погоди, давай немного постоим, у меня голова совсем раскалывается, – попросила Женя, зажав пальцами пульсирующие виски. Казалось, все вокруг покрылось мерзкой слабостью, от которой хотелось уйти, убежать. Все это время Женя стояла с закрытыми глазами и пыталась сконцентрироваться на спокойном дыхании. Плохие новости по полной начали воздействовать на организм.

Лифт подъехал на этаж и его двери раскрылись. В кабине стоял мужчина лет тридцати пяти вместе со своей дочкой. Посмотрев сначала на ослабевшую Женю, а затем встретив взгляд Алины, который как бы говорил: «Можете ехать дальше», он нажал на кнопку и двери резко закрылись. Правда, перед закрытием детский голосок успел произнести:

– Папа, а почему тети не заходят?

Но ответ на данный вопрос был получен уже за закрытыми дверями.

Как удивительно складывалась ситуация: казалось бы, девушки поменялись своими ролями. Всегда рациональная, умеющая ответить на любую колкость Женя, которая зачастую брала ситуацию в свои руки и доводила все до самого конца, не боясь ни ответственности, ни трудностей, сейчас еле держала себя на ногах и, опираясь на подругу и стену, не могла произнести и слова. А Алина, которая, наоборот, в социуме держалась несколько отстраненно, обладала некоей мизантропией, умело скрытой за лучезарной улыбкой, и находилась постоянно в подавленном состоянии, была готова хоть на край света ехать, лишь бы не дать подругу в обиду!

Человеческая психика – это целый космос, помещенный внутри нашей головы. Мало кто знает, как именно она будет реагировать на конкретные жизненные обстоятельства, которые застигнут нас врасплох. Но когда с вами находятся надежные и любящие вас люди, они сделают что угодно, лишь бы все было хорошо.

Спустя минут десять Женя пришла в себя и попыталась дозвониться до мамы, однако та не брала трубки.

– Ну, значит, наш приезд окажется чем-то вроде сюрприза, – улыбнулась Алина, открывая подъездную дверь.

Дневной свет на несколько секунд ослепил девушек, приличное время простоявших в темноте. Лампочки ведь в подъезде американские агенты все выкрутили.

Во дворе царило необычайное движение: дети гуляли на площадке под пристальным надзором их родителей, две машины, среди которых было и нужное девушкам такси, никак не могли разъехаться на узкой дороге, поблизости строился еще один многоэтажный дом, в котором средняя цена за квадратный метр будет намного выше, чем в остальных домах. С чем конкретно это связано, пока не понятно.

Вдоль узкой тротуарной дорожки, как костыли для великанов, стояли абсолютно одинаковые по дизайну и планировке квартир дома. Этих домов было так много, что, окажись кто-то здесь в первый раз, он, можно не сомневаться, запутается в лабиринтах бетонных джунглей. Помимо домов и дорог инфраструктура микрорайона включала в себя несколько продуктовых магазинов, аптеку, школу, два детских сада, необъятную парковку, около восьми детских площадок, два пункта выдачи заказов популярных маркетплейсов, а также опоясывающий по всей границе «МУ СОР МЯУ» отвратительный высокий черный забор.

Теплый летний воздух обдал девушек резким ветром, который заставил их даже на несколько секунд остановиться. Фи, как некультурно, nature! Тут для восстановления справедливости две изящные женские особи выходят из своих бетонных склепов, дабы собственноручно защищать правду, а ты так резко по ним воздухом бьешь. Требуем скорейшего извинения, потому что обижать девушек никто не имеет права!

Небольшие деревья, посаженные по границам тротуара, уже распустили свежие зеленые листочки, что в сумме с ярким солнцем, голубым безоблачным небом придавало улице классический летний вид. Но у девушек не было времени, чтобы наслаждаться окружающей красотой, потому что они, перейдя практически на бег, направлялись к черной Ладе Гранте, водитель которой громко выяснял отношения с другим участником дорожного движения.

– Ты, сука, еще раз мне попадешься, я тебе кадык вырву, понял? – активно жестикулируя, кричал водитель такси.

– Ебало завали, хуесос! Выебываться будешь, в миграционную службу сообщу! – последовал ответ от другого водителя, которого не было видно из-за тонированного стекла.

– Слышь, падла, да если бы не я и не…

– Здрасьте, это вы водитель нужного нам такси, как я понимаю? – подойдя вплотную к водителю, спросила Алина.

Тот сразу оглянулся на Алину, осмотрев ее с головы до ног за две секунды, затем, заметив в нескольких метрах стоящую Женю, проделал такой же трюк с ней, но с заметно меньшим удовольствием, а затем ответил:

– На Восточную?

– Да, – коротко ответила Алина.

– Да, я. Присаживайтесь, девушки-красавицы!

– Жень, пошли. Давай на задние сидения.

– Да Вам можно и на переднее! – забыв про конфликт с другим водителем и расплывшись в щедрой улыбке, сказал таксист, подмигнув Алине глазом, однако та уже отвернулась от него.

#6

Усевшись на задние сиденья, девушки переглянулись, после чего Алина сказала: «Жень, позвони маме еще раз!». Женя послушно набрала номер, но ответа так и не последовало. Взглядом она об этом сообщила.

– Что ж у вас на родине, красавицы, так нас, армян, не любят? Ну вот сам же, пидорас, извините за выражение, виноват, но еще смеет пререкаться! – начал разговор таксист, смотря в зеркало заднего вида на Алину. – Меня, кстати, Давид зовут!