Лис. Град проклятых

– Все братья и сестры, и у всех – свое дело теперь: малое ли, великое ли, но каждый свое сдюжить должен. Мы – теперь семья богатырей.

– И ляхит-израдец – тоже семья? – не смог не съехидничать все еще обиженный Лесобор.

Боярин посмурнел, будто надкусил что-то кислое.

– Клятое дело. И он, как же без него. Семью – не выбирают. Коли выбрал амулет его – значит, зачем-то, нужен был. А то, что решил такое содеять – кто сказывал, что в семье убогих не бывает? И-эх, чтоб на это сказал б Святослав? Позор, да и только.

– Так отчего ж Волшана не позвал с собой? Или Андрея – он же гридь? Как раз тебе в подмогу – общий язык нашли б.

– У Волшана и Андрея – свое дело назначено, у меня свое. А ты, не успевший – мне в поруки в самый раз будешь.

– Та накой я тебе?

Старый витязь покосился на волколака.

– Я – боярин из простых – из невеликой семьи, без дара какого смертоносного. Только и умею, что мечом вертеть, да уматерить по макушку при необходимости. Вдвоем и впрямь сподручнее будет в это клятое время.

– Так ты ж нежить мертвил толпами?! Я сам зрел?

– Мертвил, – кивнул боярин. – Много для того ума надо? Да и то от оберега силы нахлынули, да от Лисы – вот та была сильной ведьмой. Нежить же была сплошь – мелки бесы да черти. Я – ратный муж. Мой путь – путь меча, и в этой схватке с Тьмой, такому как я – будет сложно. Но и я желаю быть полезным новой семье.

– И что ты надумал?

– Нет, ты посмотри на него! – вместо ответа встрепенулся в седле полусонный витязь.

– На кого? – не понял Лесобор, торопливо обшаривая взглядом пространство округ. Какой-то Евин сын*[2 - Сын Адама, сын Евы – т.е. человек.] узрел то, что он, волколак не заметил? Быть такого не может!

– Да вон! – кивнул на старое дерево, нависающее опустившее разлапистую мохнатую ветвь над дорогой. Волколак вгляделся до рези в глазах, но ничего не заметил.

– Там ни хрена! – заключил он, сердито поглядывая на собеседника. – Ежель не хочешь отвечать – так бы и сказывал, а не придумывал. Ужель такое вместно такому боярину?

– Нам и не такое «вместно» при необходимости! – Лис озорно подмигнув, потянул из налуча лук – стрела свистнула, скрывшись в зеленой кроне. Мгновение ничего не происходило, но потом, с протяжным «у-у-х-х-х!» на дорогу свалилось «нечто». По началу Лесобор решил что богатырь стрелой сшиб заскрипевшую ветку, но когда она вдруг вскочила на три тонкие, ветвистые лозы, выдернула из себя стрелу и с громким, недовольным кудахтаньем, шурша листвой и перебирая тонкими словно паучьими лапами, стремительно юркнуло в лес – лицо оборотня вытянулось едва не вдвое.

– Какого хрена? – проводив взглядом удаляющееся нечто, спросил волколак витязя, невозмутимо убирающего лук на место. – Что это?

– Лешаченок, – ответил десятник. – аль не видел таких?

– Подобных? Ни разу – я ж не с этих земель.

– И что – у вас там лешаки не водятся разные? – подивился Лис.

– Водятся, – заверил оборотень. – Токмо у нас они – больше на шишку похожи кедровую. Аль на ящера злого.

– Дела, – подивился в ответ десятник. – А у нас, вишь – такие вот хитроваты имеются. Так – мелкие пакостники: наловчились у людей и скотины кровь незаметно пить. Сядет такой, на какое дерево, и ждет – кто под деревом пройдет аль встанет под него, буде дождь приключится – он веткой по уху, аль по шее щекочет. Человек отмахивается, аль ветку на строну отодвигает, и не понимает, что лешаченок – кровь с него пьет. Придет такой человек домой – и только там заметит маленькие красненькие пятнышки. Словно иголочками кто колол – там лесной негодник его и жевал, кровь добывая.

– Хитрый бес, – признал оборотень.

– Не бес, – покачал головой витязь. – Бесенок – почти безобидный для людства. Такие только особо большие могу серьезно вредить – да и то – совсем надо олухом быть, чтоб позволить такому себя досуха выпить. Но этот не такой – молодой, аль баба ихняя.

Волколак недоверчиво хмыкнул.

– С чего бы? Ты еще и их различать можешь?

– А как же? Этот своими листьями да ветками – против ветра тряс – вот я его и углядел. Старый древень-лешак, аль матерая лешачиха – такой дурости б не учудили.

Какое-то время ехали молча, в размышлениях. Лис продолжил старый разговор, ровно и не прерывались:

– Надумал, что надо объединять силы с Киевом и Мстиславом. В одиночку супротив того, что может нагрянуть – не устоять. Русь должна быть заедино как при Святославе и Владимире.

– Эвона как? – протянул собеседник. – Опосля всего что было? Опосля кровищи, что рекой текла в бранях междоусобных? Да и Туров, со всеми его землями – на кой ляд он Киеву и боярству? Какая помощь от него, ежель только в дружине одного Киева народу будет раз в десять поболее, чем ратных во всех туровских землях? Какой прок Мстиславу нам помогать? Ты хоть сам-то во все это веришь?

Боярин насупил кустистые брови.

– А куда деваться? Надо делать, Лесобор. Мои мальчики кровь проливали свою за земли эти – ужель я спужаюсь сложностей?

Коротко помолчал, насупившись.

– А на счет Турова и окрестных земель – не прав ты – польза от них самая прямая.

– Эт какая еще? Говорю ж – людишек на ратях минувших повыбило, – тряхнул кудлатой головой волколак, к чему-то прислушиваясь. Продолжил: – Токмо и есть что у нас – болото. И вся бяда с ним.

– Тьфу, непутевый, – хохотнул Лис. – От потому-то таких к власти и судам – нельзя пущать, что не видите всей картины. Как раз в болотах польза и есть. У гридей да отроков что в походах позвякивает?

– Так ить ясно чего? Бубенцы! От неимения баб под рукой, – предположил Лесобор.

– Я тебя с Ратгоем познакомлю, – посулил витязь. – Чую споетесь. Нет, дурья башка – брони на гриднях и отроках позвякивают. Да хоть на мою погляди – откуда руда?

– С болот?

– Верно – с болот наших. Нет у нас рудных жил, что с гор ползут, как у германского императора и прочих. Только крица болотная. Потому и Киеву союз выгоден. Вместе Тьму отбивать сподручнее.

– Вон для чего стараешься, – понимающе кивнул волколак.

– Стараться буду. А уж как выйдет – то поглядим. Не зря ж Лиса меня воскрешала, жизнь свою заложив. Авось сгожусь на что.

Волколак хотел сказать что-то еще, но вдруг насторожился, ровно пес охотничий увидевший белку.

– Что-то услыхал? – Лис приостановил коня, глядя как Лесобор поворачивает голову то одним, то другим ухом. Слух у перевертыша, и уж тем более зрение и нюх, были многократно лучше даже в человеческом обличии, чем у самого витязя.

– Вроде дерутся. Впереди, по-тракту.

– Далече?

– Еще далече.

– Ну и пусть с ним, – отмахнулся Лис, хотя рука зазудела, соскучившись по привычному теплу рукояти меча. – Молодым был – на такое бежал как ошпаренный, переживал, когда седьмица-другая – и без доброй драки. А сейчас – на кой ляд? Нежить днем – не нападает, а Камышелог рядом совсем. Сторожа примчит – разберется без нас. Не с руки в чужую драку лезть, особенно не зная, кто прав, кто виноват.

Волколак кивнул, и они продолжили путь.