Лишь вращается по оси
тихо-тихо шар земной.
1992
Кофейный этюд
Золотая кайма
на кофейном бокале.
Мы как прежде вдвоем
в этом сумрачном зале,
пьем густой аромат
субтропических зерен.
За окном стынет сад.
Он как будто бы болен
октябрем. Молчалив,
на земь сбросивши платья,
он совсем не красив,
он уж хочет в объятья
усыпляющих вьюг,
беспросветных метелей –
утаить свой недуг.
Но зима еле-еле
редким утром дохнет
и торопится скрыться.
Тонкий утренний лед
так недолго искрится,
первых солнца лучей
отражая остатки.
От дыханья ночей
тонут в матовом лаке
поутру стекла рам.
Но едва лишь светает,
отдаются слезам,
и уже не скрывают
потускневший пейзаж
поздней осени кисти,
где, как милая блажь,
неопавшие листья.
1992
Арабески
Стыла осень, укутавши плечи
в палантин предрассветного неба.
Гасли звезды – небесные свечи,
занималось сияние Феба.
И к нему, лучезарному богу,
замерев в фиолетовой рани,
тополиная рать у дороги
протянула озябшие длани.
Тополя… Их ветвей арабески
на окрашенной в золото дали,
как внезапно ожившие фрески,
наступающий день рисовали.