Палимпсест. Умаление фенечки

– Вот вы, например, для себя чётко определили, зачем сейчас вы идёте?

– Если хотите, я вот сейчас иду за-за-за своим… граалем! – Роман начал заикаться, его руки задвигались в неопределённых жестах. – А вы, вы – наш предводитель пешек!

Роман с вызовом встал перед проводником. Спутницы уже подумали, что сейчас будет драка, и придвинулись к мужчинам.

– А говорят, у тебя нет характера! – похвалил парня Дом. – А насчёт «бригадного генерала» – даже не знаю, как это расценивать, как комплимент или как афронт.

Домысливать и следом Роман заулыбались и в едином движении обнялись в знак добрых чувств друг к другу.

Все вместе соорудили на подоконнике завтрак. Хорошо, что было электричество: вскипятили воды на утро и с собой.

– Да, характера мне стоит добрать! – согласился парень наедине, когда девушки отошли.

– Ну норм. Я же тоже не сразу стал таким. Не считая того, что вы преувеличиваете мою роль, – Дом решил вести себя в дальнейшем более отстранённо.

– Правильно я понимаю, сегодня была относительно тихая ночь?

– Да. Фронт кочующий, в эти дни его, вероятно, чуть отодвинули.

– Я думаю, что смог бы воевать, – Роман задумался, представляя себя – в меру своего отстранённого гражданского понимания – в боевой обстановке.

Дом только посмотрел на него. А про себя подумал: жаль молодых, они не готовы к нынешнему времени, им ничего позитивного не передано, и при этом предъявляется самый высокий спрос в отсутствие возможностей. Спрос на проявление мощных движений души с одновременным смешением душ в бессмысленном адском котле. Они смутно и с тревогой догадываются об этом, это общее чувство большинства молодых. Мир стал в одночасье хрупким, тревожным и непостижимым. Страшно!

Сегодня им предстояло пересечь фронт.

Продолжение повести без названия

Как образовалась новая реальность?.. Не сразу, а неприятными скачками. Казалось, хуже стать не может, но вот… Стали обозначаться новые явления и люди. Незнакомые. С какого-то момента живущие в подвале начали бояться всех, даже близких, – что как-то заденут и поранят.

Среди других выделялся незнакомец, у которого было странное прозвище: Домысливать. Именно как глагол. Человек был андрогинного типа, молодой. Даже не понять, мужчина или женщина. (Но мы будем употреблять «он», как принятую в русской лингвистике универсалию, хотя мы сами не разбирались в ситуации с этим существом – может, оно было порождением этих специальных обстоятельств, стихийной эволюционной реакцией на критический рост неопределённости, например как страховочный новый вид, на всякий случай.) Он разговаривал в основном незавершёнными фразами – намеренно или нет давая собеседнику домыслить завершение и общий смысл. Нередко его называли для краткости Дом, но чаще старались называть его полностью, отдавая дань уважения этому неизвестному и, возможно, более верховному творению.

Домысливать говорил, что служит проводником – по делу или для редких странных туристов, которые хотят пройти по трансформировавшимся местам. А многие местности от военных обстоятельств стали совсем другими. Например, животные стали ходить теперь везде не столько от голода, сколько от любопытства. А проехать даже в местности по соседству стало сложно настолько, что приходилось умножать петлями расстояние в несколько раз, менять транспорт, делать схроны еды и воды на обратный путь. Проводник служил также путникам моральной поддержкой.

В подвале всегда с удовольствием его ждали и принимали, старались отдарить любой мелочью его щедрые гостинцы. Дом всегда приносил разные диковины, как будто доставал их из рукава. Игрушки, конфеты, открытки, лимонад…

– Там вчера… – начинал рассказ Дом и замолкал.