но и сам угодил в капкан,
разложения стелется запах,
перекошен, расквашен замок,
не вместивший в себя гей-канкан…
подоспели и прочие радости –
миллионов беженцев вой,
словно новый гимн толерантности
на арабском, напевно до крайности
по Европе шумит как прибой…
для придания ритмам и тактам
мелодической самобытности
драм-машина гремит терактами,
шариат расширяет страхами
горизонты, границы закрытости…
и с Востока восторгом не пахнет,
миллиарды голов нависли
со своими юанями, драхмами,
со своими охами, ахами
о российских просторах землистых…
оккупация тихой сапой
день за днем незаметна для глаза,
хитроумно с драконьим сапом,
концентрируют силы для залпа,
насыщаясь сибирским газом…
нет, не зря наш орел двуглавый,
на Восток и на Запад вперил
очень пристально очи – по самый
горизонт, где иные страны
загляделись на дивные перья…
V. Возрождение
казнь всего лишь чуть-чуть отложена,
полумесяц – взведенным курком,
и петля уж давно наброшена
на загривок орбитой непрошенной
хладнокровным немым палачом…
торопиться ему просто некуда,
любопытно же посмотреть,
как томятся в оковах рекруты,
содрогаясь от тени беркута,
проносящейся в небе, как плеть…
словно искры рефлексы сработали,
разошлись будто швы у пожара,
воют рукописи эхолотами,
или голыми рваными глотками –
осознали степень угара…
в этих топях антиутопии
уже есть кристаллы мороза,
словно ногтем кривым Мефистофель
ковыряет корявые строфы
с повседневным цинизмом прозы…