Хотела выпить кружку пива, но у ларька много мужчин, и ушла на Фабрику.
Вдали слышен обстрел города, говорят бьёт по Фонтанке, и Садовой.
Вот идиот, несётся с одного района в другой, что-то интересует центр.
Неужели его желание бить женщин и детей, разрушать красоту города.
Кто бы знал, конечно, не из военной публики, а из гражданской, какое ощущение, когда бьет артиллерия.
Если есть сигнал «В.Т.», то ты предупреждён, слышишь гул моторов, то видишь их, то слышишь лязг зениток.
А эти снаряды – обстрел, можешь сидеть, ничего не думая, и готов.
Хорошо, если сразу смерть, а вот останешься калекой, кому ты тогда нужен.
До полосы фронта близко, звуки канонады раздаются всё время, и беспрерывно.
Одно плохо, что ещё плохо ориентируемся.
Я лично большой жути не переживаю, но неприятно, ведь каждый день одно и то же.
Жаль только богатыря города, города, созданного десятилетиями.
Ну ладно, отрыв – еду домой.
К центру города была всё время слышна стрельба.
Когда я вошла во двор на Боровой, Дуся, и Аля, с котомками за плечами, спереди ребята, побежали в бомбоубежище.
Вдруг разрыв снаряда, совсем близко, и они не знают, куда им деваться.
Зашла домой, ни души.
До 9 час. вечера никто не пришёл, я приготовила ужин.
Обстрел всё время продолжался.
Потом пришла Ленка, поужинав с ней, мы легли спать.
14/IX/1941
I4/IX. В 3 часа ночи дали сигнал «В.Т.», но я даже не слышала отбоя – проспала.
Утром встала с Информбюро.
Бои по всему фронту.
Опять здорово поддали фашистам на западном фронте.
Но крошат, крошат его, а он всё прет, и прёт.
Лезут, как тараканы на верную гибель.
Неужели Ленинградский фронт не поддаст им, как следует.
Да, пришло горячее время.
Мне жаль горячо город, и, боюсь остаться инвалидом.
Убьют – не жалко, пусть смерть, но за это хоть бы убить одного фашиста.
Погода пасмурная, моросит дождь.
Сама погода защищает город, придавая ему хмурость, и недовольство создавшейся обстановкой.
На Фабрике была уже в 8 часов.
Город-фронт, всюду проходят военные машины, замаскированные.
Движутся военные части.
А когда идёшь по Невскому, смотришь на эти разрушенные дома, сжимается сердце, и горит ненависть к фашистам, что они наделали, и что ещё наделают.
У Полинки отпустили Ваню, я её отпустила на свиданье, лежит он в Мечниковской больнице.
Звала меня, но что он мне – от жилетки рукава.
Долг вежливости, конечно, требует, до некогда разъезжать.
Вот сейчас 9 часов утра, а я ещё не была в цеху, решила записать, что накопилось за ночь.
Вчера вечером уничтожила все письма, от знакомого, и от Степана.
Опасно, что будет.
Больше всего я боюсь за карточку.
Послала знакомому, а она попала фашистам, а на карточке и письме я здорово ругала фашистов.
Да и надо их ругать, за такие гостинцы, которыми они угощают Ленинградцев, почти каждый день.
Вклейка № 13. Фото «Бойцы подрывного взвода МПВО Московского района, обезвреживающие и разряжающие фугасные авиабомбы, сброшенные фашистскими стервятниками». (https://leningrad.website/book/photo-members-of-the-moscow-region-air-defense-demolition-platoon-neutralizing-and-discharging-high-explosive-bombs-dropped-by-fascist-vultures/)
Пишу вот эти строки, а артиллерийская канонада раздаётся совсем близко.
Но город Ленина будет наш, несмотря на то что враг стоит у самых ворот города, и скрежет зубами о его стойкость.
Смотрит в бинокль и ещё больше бесится, как говорят: “близок локоть, да не укусишь” (*Фразеологизм: и близко, да не достанешь).